МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ  ЗОЩЕНКО

ГИПНОЗ

Могу, товарищи, с гордостью сказать: за всю свою жизнь ни одного врача не убил. Не ударил даже.

С одним врачом, действительно, пришлось сцепиться, но, кроме словесной дискуссии с помахиванием предметами, ничего у нас такого сверхъестественного не было. Пальцем его, чёрта лысого, не тронул, хотя, говоря по правде, и сильно чесались руки. Только сознательность удержала, а то бы, ей-богу, отвозил.

Эта полная сознательность и его медицинскую супругу тоже не допустила тронуть.

А она меня, ребятишки, очень неаккуратно выпирала из прихожей. И орала ещё, зараза, что я её в бок тиснул. А такую бабу, ребятишки, в бок не тиснешь, так она верхом на тебя сядет и до угла поедет.

А пришёл я, товарищи, до этого медика по неотложному делу. На гипноз — внушение. Попросил его внушить, чтоб я курить бросил. А то такая на меня сильная страсть нашла: курю каждую минуту и всё мне мало. И денег лишний перевод, и язык пухнет.

И пошёл я по совету до этого медика и ему объясняю.

Он говорит:

— Это, говорит, можно в два счёта.

Посадил он меня в кресло, велел из кармана махру вынуть и стал перед мордой руками трясти и пришепётывать что-то.

И вдруг действительно — слабость на меня напала. Закрыл я глаза и ни о чём не думаю. Только думаю — не позабыть бы мне, думаю, махру на столе.

А в это время доктор говорит:

— Готово. Внушил вам, что надо. Сеанс лечения кончен.

— Вот, говорю, спасибо-то!

Вынул я деньги, заплатил ему и пошёл назад.

На лестнице вдруг беспокойство на меня напало.

«Батюшки, думаю, да сколько ж я этому чёрту, дай бог память, заплатил?»

И помню — лежали у меня в расчётной книжке рупь-целковый, трёшка и пятёрка.

Развернул книжку — рупь-целковый и трёшка тут, а пятёрки как не бывало.

«Батюшки-светы, думаю, по ошибке самую крупную купюру в руку сунул, чтоб ему раньше времени сдохнуть!»

Дошёл до дому и чуть не плачу — до того мне пятёрки жалко.

Дома супруга мне говорит:

— Что, говорит, новый курс лечения захотел? Вот, говорит, и расплачивайся. Внушил, говорит, тебе чёртов медик заместо рубля пятёрку ему дать, а ты и рад стараться. Лучше бы, говорит, курил ты, чёрт плешивый, чем пятёрками в докторей швыряться.

Тут и меня, действительно, осенило.

«А ведь верно, думаю, внушил. Ах ты, думаю, паразит, какие идеи внушает!»

Сразу оделся, покуда не остыл, и к нему.

— Трогать, говорю, я вас не буду. Мне сознательность не допущает врачей трогать, но, говорю, это нетактично — внушать такие идеи.

А он вроде как испугался и подаёт назад деньги.

Я говорю:

— Теперь, говорю, подаёшь, а раньше об чём думал? Тоже, говорю, практика!

В эту минуту на мои вопросы медицинская супруга является. Тут мы с ней и схлестнулись. А медика я даже пальцем не тронул. Мне сознательность не допущает их трогать. Их тронешь, а после по судам затаскают.

А курить я действительно бросил. Внушил-таки, чёрт лысый!

1926