МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ЗОЩЕНКО

ИСПОВЕДЬ

На страстной неделе бабка Фёкла сильно разорилась — купила за двугривенный свечку и поставила её перед угодником.

Фёкла долго и старательно прилаживала свечку поближе к образу. А когда приладила, отошла несколько поодаль и, любуясь на дело своих рук, принялась молиться и просить себе всяких льгот и милостей взамен истраченного двугривенного.

Фёкла долго молилась, бормоча себе под нос всякие свои мелкие просьбишки, потом, стукнув лбом о грязный каменный пол, вздыхая и кряхтя, пошла к исповеди.

Исповедь происходила у алтаря за ширмой.

Бабка Фёкла встала в очередь за какой-то древней старушкой и снова принялась мелко креститься и бормотать. За ширмой долго не задерживали.

Исповедники входили туда и через минуту, вздыхая и тихонько откашливаясь, выходили, кланяясь угодникам.

«Торопится поп,— подумала Фёкла.— И чего торопится? Не пожар ведь. Неблаголепно ведёт исповедь».

Фёкла вошла за ширму, низко поклонилась попу и припала к ручке.

— Как звать-то? — спросил поп, благославляя.

— Фёклой зовут.

— Ну, рассказывай, Фёкла,— сказал поп,— какие грехи? В чём грешна? Не злословишь ли по-пустому? Не редко ли к богу прибегаешь?

— Грешна, батюшка, конечно,— сказала Фёкла, кланяясь.

— Бог простит,— сказал поп, покрывая Фёклу епитрахилью.— В бога-то веруешь ли? Не сомневаешься ли?

— В бога-то верую,— сказала Фёкла.— Сын-то, конечно, приходит, например, выражается, осуждает, одним словом. А я-то верую.

— Это хорошо, матка,— сказал поп.— Не поддавайся лёгкому соблазну. А чего, скажи, сын-то говорит? Как осуждает?

— Осуждает,— сказала Фёкла.— Это, говорит, пустяки — ихняя вера. Нету, говорит, не существует бога, хоть всё небо и облака обыщи...

— Бог есть,— строго сказал поп.— Не поддавайся на это... А чего, вспомни, сын-то ещё говорил?

— Да разное говорил.

— Разное,— сердито сказал поп.— А откуда всё сие окружающее? Откуда планеты, звёзды и луна, если бога-то нет? Сын-то ничего такого не говорил — откуда, дескать, всё сие окружающее? Не химия ли это? Припомни — не говорил он об этом? Дескать, всё это химия, а?

— Не говорил,— сказала Фёкла, моргая глазами.

— А может, и химия,— задумчиво сказал поп.— Может, матка, конечно, и бога нету — химия всё...

Бабка Фёкла испуганно посмотрела на попа. Но тот положил ей на голову епитрахиль и стал бормотать слова молитвы.

— Ну иди, иди,— уныло сказал поп.— Не задерживай верующих.

Фёкла ещё раз испуганно оглянулась на попа и вышла, вздыхая и смиренно покашливая. Потом подошла к своему угодничку, посмотрела на свечку, поправила обгоревший фитиль и вышла из церкви.

1923