 МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ЗОЩЕНКО
СВИНСТВО
Ведь вот свинство какое: сколько сейчас существует поэтов, которые драгоценную свою фантазию растрачивают на рифмы да стишки... Ну чтоб таким поэтам объединиться да и издать книжонку на манер наших святцев с полным и подробным перечислением новых имен... Так нет того — не додумались.
А от этого с Иван Петровичем произошла обидная история.
Пришёл раз Иван Петрович к заведывающему по делам службы, а тот и говорит:
— Ах, молодые люди, молодые люди! На вас, говорит, вся Европа смотрит, а вы чего делаете?
— А чего? — спрашивает Иван Петрович.
— Да как чего? Вот взять тебя... Ты, например, младенца ждёшь... А как ты его назовёшь? Небось Петькой назовёшь?
— Ну, говорит, а как же назвать-то?
— Эх, молодые люди, молодые люди! — говорит заведывающий.— По-новому нужно назвать. Нужно быть революционером во всём... На вас вся Европа смотрит...
— Что ж,— отвечает Иван Петрович,— я не против. Да только фантазия у меня ослабла. Недостаток, так сказать, воображения... Вот вы, человек образованный, просвещённый, восточный факультет кончили,— посоветуйте. У вас и фантазия, и всё такое...
— Пожалуйста,— говорит заведывающий.— У меня фантазии хоть отбавляй. Это верно. Вали, назови, ежели дочка — Октябрина, ежели парнишка — ну... Ну, говорит, как-нибудь да назови. Подумай... Нельзя же без имени ребёнка оставить... Вот хоть из явления природы — Луч назови, что ли.
А имя такое — Луч — не понравилось Иван Петровичу.
— Нет, говорит, Луч с отчеством плохо — Луч Иваныч... Лучше, говорит, я после подумаю. Спасибо, что на девчонку надоумили.
Стал после этого Иван Петрович задумываться — как бы назвать. Имён этих приходило в голову множество, но все такие имена: то они с отчеством плохи, а то и без отчества паршиво звучат.
«Ладно,— решил Иван Петрович,— может, на моё счастье, девчонка народится... Ну а ежели мальчишка, там подумаю. В крайнем случае Лучом назову. Шут с ним. Не мне жить с таким именем...»
Много раз собирался Иван Петрович подумать, да по легкомыслию своему всё откладывал — завтра да завтра.
«Чего, думает, я башку раньше времени фантазией засорять буду».
И вот наконец наступило событие. Родилась у Иван Петровича двойня. И все мальчики.
Сомлел Иван Петрович. Два дня с дивана не поднимался — думал, аж голова распухла. А тут ещё супруга скулит и торопит:
— Ну как? Ну как?
А Иван Петрович плашмя лежит и руками отмахивается — не приставай, дескать, убью.
А сам самосильно думает:
«Стоп, думает. По порядку буду... Одного назову, ежели это есть мальчик,— Луч, Луч Иваныч. Замётано... Хоть и плохо — сам виноват. Был бы девочкой — другое дело... Другого, ежели это тоже есть мальчик, а не девочка, назову, ну... Эх, думает, хоть бы одна девчонка из двух...»
Пролежал Иван Петрович два дня на диване, и вместо имён стали ему в голову всякие пустяки лезть — вроде насмешки: Стул, Стол Иваныч, Насос Иваныч, Картина Ивановна...
И побежал Иван Петрович с перепугу к заведывающему.
— Выручайте, кричит, вы меня подкузьмили!
— А что? — спрашивает.
— Да как же что! Вся Европа на меня смотрит, а у меня все мальчики... Ну как я их назову?!
Думал, думал заведывающий.
— Вот, говорит, Луна, например, неплохое имя...
Заплакал Иван Петрович.
— Я, говорит, про Луну думал уж. Луна — это женский род... У меня все мальчики.
Стал опять думать заведывающий.
— Нет, говорит, увольте. Фантазии у меня действительно много, но направлена она в иную сторону... Пойдём, говорит, старик, выпьем с горя.
Пошли они в пивную, а там в трактир, а там опять в пивную. И запил Иван Петрович.
Пять дней домой не являлся, а как явился, так уж всё было кончено: одного парнишку назвали Колей, а другого Петей. Этакое свинство.
Вот какая это была история.
А во всём виноваты поэты. У них фантазия.
1923
| 