АСАДОВ ЭДУАРД АРКАДЬЕВИЧ

АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Сирень прощается, сирень как лыжница,

Сирень как пудель - мне в щёки лижется!..

Расул Гамзатов хмур, как бизон,

Расул Гамзатов сказал «свезём».

...Сущность женщины - горизонтальная.

А Вознесенский

К оригинальности я рвался с юности,

Пленён помадами, шелками-юбочками.

Ах, экстра-девочки! Ох, чудо-бабы!

То сигареточки, то баобабы!..

Картины Рубенса, клаксоны «форда»,

Три сивых мерина на дне фиорда.

Три пьяных мерина, две чайных ложки,

Старухи пылкие, как в марте кошки.

Глядят горгонами, шипят гангренами,

Кто с микрофонами, кто с мигрофенами.

Но мчусь я в сторону, где чёлок трасса,

Расул Гамзатов кричит мне: «Асса!»

«Шуми!» - басит он. И я шумлю.

«Люби!» - кричит он. И я люблю.

Мотоциклисточки, чувихи в брючках,

Мне в руку лижутся и в авторучку.

Но я избалован и двадцать первую

Согну в параболу, швырну в гиперболу.

Я был в соборах, плевал на фрески,

Смотрел к монашкам за занавески.

Стоят и молятся, вздыхал печально я,

А сущность женщины - горизонтальная!

Гоген, Расстрелли, турбин аккорды...

И вновь три мерина на дне фиорда.

Три пьяных тени, сирень в бреду,

Чернила в пене... Перо в поту...

Чего хочу я? О чём пишу?

Вот если выясню - тогда скажу!

1962