НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ЗАБОЛОЦКИЙ

ГОЛУБИНАЯ КНИГА

В младенчестве я слышал много раз

Полузабытый прадедов рассказ

О книге сокровенной... За рекою

Кровавый луч зари, бывало, чуть горит,

Уж спать пора, уж белой пеленою

С реки ползёт туман и сердце леденит,

Уж бедный мир, забыв свои страданья,

Затихнул весь, и только вдалеке

Кузнечик, маленький работник мирозданья,

Всё трудится, поёт, не требуя вниманья, -

Один, на непонятном языке...

О тихий час, начало летней ночи!

Деревья в сумерках. И возле тёмных хат

Седые пахари, полузакрывши очи,

На брёвнах еле слышно говорят.

И вижу я сквозь темноту ночную,

Когда огонь над трубкой вспыхнет вдруг,

То спутанную бороду седую,

То жилы выпуклые истомлённых рук.

И слышу я знакомое сказанье,

Как правда кривду вызвала на бой,

Как одолела кривда, и крестьяне

С тех пор живут обижены судьбой.

Лишь далеко на океане-море,

На белом камне, посредине вод,

Сияет книга в золотом уборе,

Лучами упираясь в небосвод.

Та книга выпала из некой грозной тучи,

Все буквы в ней цветами проросли,

И в ней написана рукой судеб могучей

Вся правда сокровенная земли.

Но семь на ней повешено печатей,

И семь зверей ту книгу стерегут,

И велено до той поры молчать ей,

Пока печати в бездну не спадут.

А ночь горит над тихою землёю,

Дрожащим светом залиты поля,

И высоко плывут над головою

Туманные ночные тополя.

Как сказка - мир. Сказания народа,

Их мудрость тёмная, но милая вдвойне,

Как эта древняя могучая природа,

С младенчества запали в душу мне...

Где ты, старик, рассказчик мой ночной?

Мечтал ли ты о правде трудовой

И верил ли в годину искупленья?

Не знаю я... Ты умер, наг и сир,

И над тобою, полные кипенья,

Давно шумят иные поколенья,

Угрюмый перестраивая мир.

1937