ФЕЛИКС ДАВЫДОВИЧ КРИВИН

 

   УЛИЦА ПАМЯТИ

 

   Постойте, постойте, разве Бебель жил в Одессе? Это Бабель жил в Одессе, а Бебель жил в Германии.  Но  почему  же  тогда  улица  называется  именем Бебеля, причем улица не в Германии, а в Одессе?  Или,  может,  в  Германии есть улица Бабеля? Может, между Германией и Одессой заключен  договор:  мы будем называть свою улицу Бабеля, а вы - Бебеля?

   А может, это Бебель жил в Одессе, а Бабель в Германии?

   - Здравствуйте, мадам прокурорша!

   Мадам прокурорша не живет на улице Бебеля, просто она иногда вспоминает о ней. Иногда вспоминается одно, иногда другое, но  чаще  забывается,  чем вспоминается. А живет она на углу Богдана Хмельницкого и Шолом-Алейхема  - тоже два хороших человека встретились в Одессе и разошлись, вернее,  улицы их встретились и разошлись...

   - Здравствуйте, мадам прокурорша!

   Уже давно нет на свете ее прокурора, а она все еще мадам прокурорша.  К таким профессиям люди относятся с уважением. Сколько  лет  прошло,  а  они помнят, хотя пора бы забыть.

   И адвоката тоже  нет.  Все  они  росли  вместе  на  улице  Бебеля  (или Бабеля?), играли в разбойников, потом  -  в  фанты,  в  мнения...  Адвокат однажды оскандалился, когда кто-то во время игры в мнения признался ему  в любви. Он сразу указал на нее, потому что  ему  так  хотелось.  Ему  очень хотелось, чтоб она призналась ему в любви,  а  это,  оказалось,  признался прокурор,  и  все  над  адвокатом  смеялись.  Адвокат  долго  обижался  на прокурора, но потом они помирились, потому что вообще-то они были друзья.    Да, они были друзья,  вместе  готовили  уроки,  причем  адвокат  всегда списывал у прокурора... Нет, это прокурор списывал у адвоката...  Что  это такое делается с памятью? Прокурор так хорошо списывал, что  получал  даже лучшие отметки, чем адвокат.  Потом  они  вместе  учились  на  юридическом факультете, вместе влюбились в нее, и тут  прокурор  так  хорошо  списывал письма адвоката, что она стала  мадам  прокуроршей.  Какую-то  роль  здесь сыграла внешность прокурора, который был от  природы  большой  человек,  а маленькому адвокату, чтобы стать  большим,  нужно  было  много  учиться  и работать, и все равно он оставался таким же маленьким.    Когда  они  выступали  на  процессе,  адвокатом  заслушивались,  а   на прокурора засматривались. У них во дворе жили две собаки: Кусай  и  Целуй. Кусай был здоровенный бульдог,  а  Целуй  -  комнатная  собачка.  Так  это примерно выглядело, когда прокурор и адвокат выступали на процессе.

   Лучше один раз услышать, чем сто раз увидеть. Нет, не так.  Лучше  один раз увидеть, чем сто раз услышать. Что-то совсем у нее  плохо  с  памятью. Один раз увидеть - может быть, но когда она стала видеть прокурора  каждый день, ей все чаще хотелось услышать адвоката. У  адвоката  были  и  другие преимущества: он одевался и ел, как ребенок, а зарабатывал,  как  взрослый человек. Так говорил  мамин  папа...  нет,  папина  мама,  которая  желала счастья своей внучке.    Внучка стала прокуроршей, хотя в душе она была  адвокатшей.  Ей  больше нравилось, когда защищали людей, чем когда их обвиняли.

   Прокурор только и делал, что обвинял. И наконец  она  ушла  от  него  к адвокату. Она сказала, что не  может  жить  с  человеком,  который  только обвиняет людей. Она тогда хорошо говорила, потому что не  забывала  слова, ей не приходилось так много вспоминать,  чтобы  сказать  одну-единственную фразу.

   И  что  же  ответил  ей  адвокат?  Он  сказал,  что  сам  мечтал  стать прокурором. Просто у него не получилось, поэтому он адвокат. Он сказал эту неправду, как адвокат: защищая интересы друга своего прокурора.    Но когда его  самого  обвинили,  защищать  его  было  некому.  Прокурор пытался, но что он мог, прокурор? Защищать он не научился.

   Она  долго  ждала  адвоката.  Уже  с  войны  люди  повозвращались,  уже повозвращались и издалека, а его все не было. Вот  тогда  она  от  кого-то услышала, что адвокат погиб на фронте.  От  кого  она  это  услышала?  Да, конечно, от прокурора. Он даже, помнится, говорил (что помнится? Ничего не помнится...), он говорил, что встретился на фронте с адвокатом  и  адвокат вынес его на себе...

   Хорошо, что прокурор так сказал. Она не верила, но  все  равно  хорошо, что он так сказал. Значит, он умел сказать о человеке и что-то хорошее.  И на памятнике прокурору, когда прокурор умер и она поставила ему  памятник, она написала несколько слов про адвоката. У него не было своего  памятника - где же еще можно было о нем написать?  Она  написала,  что  здесь  лежит человек, спасенный при жизни другим человеком,  который  лежит  неизвестно где, но о котором тоже нужно помнить на этом кладбище. Потому что, если  б жизнь сложилась иначе, он мог бы лежать на этом кладбище...

   - Здравствуйте, мадам прокурорша. Вы не против, если я посижу с вами на скамеечке?

   Рядом с ней садится такая же  старая  женщина,  с  такими  же  больными ногами.

   - Вы меня не помните? Мы с вами встречались в суде. Я  часто  бывала  в суде по делам моего покойного мужа. По каким делам? Ну, не будем  об  этом говорить. У каждого свои дела, так уже заведено в  мире...  Я,  когда  вас увидела, будто помолодела на тридцать лет...  Знаете,  я  недавно  была  в суде. Там совсем, совсем другие люди...

 

   1981