Его все больше охватывала какая-то непонятная тревога. Рассказ Чуприна почему-то перестал вызывать доверие. Хотя все как будто сходится, все так и должно было произойти. И Вальков докладывал именно так.

– Вспомни-ка, Леонид, что ты делал в тот день около аэропорта? – спросил Сергей. – Зачем туда ездил?

– Я-то? – неуверенно переспросил Чуприн и снова потер лоб. – Не был я там вроде…

– Тебя там тоже видели.

– Не был я там, и все.

– Ладно, допустим, А в закусочной около вокзала был утром?

– Не помню, – хмурясь, ответил Чуприн. – Ничего я больше не помню. Понятно? Ничего!..

Он вдруг дернулся, и в помутневших его глазах снова блеснуло лихорадочное возбуждение.

– Чего еще надо?! – крикнул он, подавшись вперед. – Чего надо?! Говорю, убил! И все!.. Ох, мне бы скорее только… скорее…

Он в который раз уже потер грудь, словно пекло его там, жгло что-то.

– Тебе лечиться надо, Леонид, – тихо сказал Сергей. – Тебя мать ждет…

Он не мог понять, почему он вдруг это сказал. Мать? А сколько людей ждало Гусева, убитого этим парнем; Ведь убийца же сидит перед ним. Не лечить его надо, а…

– Мать? – криво усмехнулся Чуприн. – Нужен я ей, матери. Отмучилась она со мной… Все… отмучилась… – И я тоже…

– Ну ладно, – решительно сказал Сергей. – Хватит на первый раз.

Он вызвал конвой.

Когда Чуприна увели, Сергей устало потянулся в кресле, потом встал, прошелся по кабинету, задержался на миг у окна.

Тревожное ощущение, возникшее, где-то в середине допроса Чуприна, не покидало его. Что-то было не так на этом допросе, что-то не так. Что же именно? Да, Чуприн многое не помнит или не хочет вспомнить. На вот как он оказался в Шпильковском переулке, это он помнил и, испугавшись, не захотел сказать. Испугался! В этом Сергей убежден. Но сейчас не это главное. Сейчас главное то, что вдруг вспомнил Чуприн и о чем сказал. Это не могло вызвать у него опасений. Он сказал, что Гусев крутил баранку, а он сидел и смотрел вперед и заметил, кстати, фотографию какой-то «не нашей» девчонки, «там у него», сказал он. Но это означает…

Сергей вдруг почувствовал, как маленькая, едва заметная трещинка возникла в убедительной, стройной, подкрепленной несокрушимыми уликами версии. Валькова. Едва заметная, совсем крошечная трещинка.

…В тот же день под вечер Сергей вместе с Ибадовым поехали на Цветочную улицу.

По дороге Мурат показывал Сергею новые проспекты, здания, бесконечные кварталы жилых домов, показывал с гордостью и радостью за свой город, за его людей, за дружбу, которая помогла в такой короткий срок залечить раны страшного землетрясения, сделать Ташкент еще красивее. И Сергей искренне восхищался и этими зданиями, и широкими, прямыми проспектами.

Потом они ехали по тихим тенистым улицам, где за деревьями и арыками стояли уютные небольшие домики с занавесками на окнах и телевизионными антеннами, со скамейками у высоких глухих ворот. Проезжали они и узкими, изломанными улицами старого города, вдоль, которых тянулись бесконечные глухие глиняные дувалы, пыльные, местами полуразвалившиеся. И Мурат объяснял, что в старину улицы нарочно строили с такими резкими поворотами, чтобы легче было обороняться от напавших врагов.

Наконец они выехали на небольшую шумную площадь, и Мурат сказал, махнув рукой:

– А вот и Цвёточная улица, пожалуйста. Мы в тот вечер как в нее въехали, так сразу машину увидели. В темноте желтые подфарники у нее горели. Больше тут никакого света нет, пожалуйста. Видите?

– Вижу, – задумчиво ответил Сергей. – А в самой машине свет горел, не помните?

– Никакого света, что вы.

Они подъехали к тому месту, где стояла машина Гусева.

Сергей вылез и огляделся.

Да, совсем небольшая улочка, и узкая. С одного конца перегорожена, там стройка. И вечером здесь совсем темно. Это ясно. В сгущавшихся сумерках уже сейчас тонули глухие, без окон, стены домиков на противоположной стороне.

Они прошли улицу из конца в конец, потом Сергей неторопливо, словно считая шаги, перешел на другую сторону, постоял там. Вернувшись к поджидавшему его около машины Ибадову, он снова задумчиво оглядел улицу и вдруг попросил водителя развернуться. Он пристально следил, как машина тяжело, неуклюже, дважды подаваясь назад, совершила этот маневр.

– Давайте теперь пройдем к дому Чуприна, – предложил Сергей. – Тем же путем, каким он мог идти в тот вечер.

– А он мог только так, – сказал Ибадов и направился к воротам возле маленькой часовой мастерской.

– Работает? – кивнул на нее Сергей.

– Нет, – небрежно ответил Мурат. – Вторую неделю уже закрыта. Переводить ее отсюда хотят. Что тут за работа!

Они вошли в распахнутые ворота и неторопливо пересекли пустынный, заросший травой двор. В противоположном конце его оказалась калитка, через нее они попали в соседний двор. Там стоял, торцом выходя на другую улицу, длинный и, видимо, старый, оштукатуренный дом с тремя подъездами. Вдоль него под окнами первого этажа тянулась полоса густого кустарника.

Сергей и Ибадов подошли к дому:

– Где нашли нож? – спросил Сергей.

Он держал в руке небольшой листок со схематическим планом, составленным оперативной группой, выезжавшей на место происшествия. На плане была нанесена Цветочная улица, и оба двора, и вот этот дом. Крестиками было указано, где стояла машина Гусева и где был обнаружен нож. Сергей все время сверялся с этим планом и, чем дальше, тем все скептичнее посматривал на него.

Крестик, обозначавший нож, был нанесен слева от третьего подъезда на Заштрихованной полоске, означавшей кустарник.

– А вот тут он лежал, пожалуйста, – уверенно откликнулся Ибадов и, нагнувшись, сунул руку в кусты.

Сергей присел на корточки и внимательно осмотрел указанное место. Земля здесь была покрыта слоем ржавой, слежавшейся прошлогодней листвы.

– Кто же его нашел? – спросил Сергей.

– Я именно и нашел, – вспыхнул от смущения Ибадов.

Сергей поднял голову и улыбнулся.

– Мне, однако, здорово повезло, что я с вами поехал. И на происшествие вы выезжали, и нож нашли. Как же он лежал?

Ибадов опустился на корточки возле Сергея и стал горячо объяснять. Сергей внимательно, не перебивая, слушал. Потом задал несколько уточняющих вопросов Недоумевающий Ибадов ответил на них вполне толково. Затем оба поднялись и тем же путем направились назад к поджидавшей их машине.

«Да, – подумал Сергей, – вот тебе разница между самым точным и подробным планом и живой натурой. Чёрта с два заметил бы я что-нибудь на этом плане… А тут, вот кое-что обнаруживается…»

Они сели в машину.

– А теперь, – сказал Сергей, закуривая, – расскажите мне, пока будем ехать, что вам удалось узнать про Чуприна, как он вел себя в тот день, когда было совершено убийство. Вы ведь этим занимались?

Ибадов незаметно вздохнул и без особой охоты принялся рассказывать. Ведь он так мало, в сущности, узнал про тот день, ужасно мало, просто стыдно было рассказывать. И даже то, что он узнал, никакой пользы не принесло и не могло принести, вот что досадно. А он так старался.

Мурат рассказал, как спешил в то утро Чуприн, как он хотел даже ехать на такси, но не дождался и кинулся к автобусу. Потом он появился в закусочной у вокзала, с ним был еще какой-то парень.

– Приметы его есть? – спросил Сергей.

– Плохие. – Мурат снова вздохнул. – Как будто высокий, худой. Ну, еще хмурый. Вот и все.

– Так. Что дальше?

Он слушал с таким интересом, словно и не читал докладную Ибадова обо всем этом, имевшуюся в деле.

Итак, оба парня поели в закусочной, выпили совсем немного и ушли.

– Как они вели себя там? – снова спросил Сергей.

Оказывается, они очень торопились, высокий все время поглядывал в окно. А когда вышли, то, кажется, сели в машину.

– Такси?

Нет, скорей всего, это было не такси, а случайная машина. Заметивший ее человек сам сидел в тот момент в закусочной у окна и потом, сердито говорил Ибадову: «Машину им, видишь, подали. Тоже мне, начальство».

Сергей отметил про себя, что этой детали не было в докладе Ибадова.

Номера машины человек, конечно, не заметил, но припомнил, что она была синего, цвета с дополнительными желтыми фарами, которые, вероятно, и навели того человека на мысль о «начальстве».

Всего этого Ибадов тоже не отметил в своей докладной. Вообще, видимо, эпизод с машиной прошел мимо внимания и его, и Валькова. Как и некоторые другие детали, кстати. Это, правда, можно понять. Ведь Ибадов писал свой отчет уже после ареста Чуприна, когда главные, решающие улики против него были собраны, убийство выглядело доказанным, мотив его очевидным, и то, как провел Чуприн день перед убийством, представлялось второстепенным и малозначащим. Психологически это все вполне объяснимо.

Они уже подъехали к управлению, и Ибадов заканчивал свой рассказ, пока они поднимались по лестнице и дошли до кабинета Сергея. Он сообщил, что в последний раз перед убийством Чуприна видели около аэропорта осе с тем же высоким худым парнем. Это было часов в десять утра. И Сергей отметил про себя, что как раз в это время Гусев тоже оказался там, его видели… Кто же его там видел?

Сергей торопливо простился с Ибадовым, сказав:

– Вы не зря провели тот день, Мурат, совсем не зря.

Он успел заметить, как вспыхнул от радости Ибадов, как благодарно и удивленно взглянул на него.

Зайдя в кабинеты Сергей зажег настольную лампу и достал из стола бумаги.

Так кто же видел Гусева около десяти часов возле аэропорта? Где-то Сергей, читал об этом, в каком-то документе. Ага, вот… Запись Валькова о его беседе с водителем такси Геной Волковым. Этот Волков, оказывается, отъехал от аэропорта вслед за Гусевым, и, маршруты их случайно совпали. Он видел, как Гусев высадил какую-то женщину с мальчиком возле нового дома на улице Строителей. Надо бы разыскать, между прочим, ту женщину.

Сергей сделал пометку у себя в блокноте и задумался.

Да, конечно, совпадение маршрутов случайно. А вот случайно ли Чуприн появился около аэропорта как раз в то время, когда там оказался и Гусев, убитый им через несколько часов? Скорей всего, это тоже случайность. Иначе получается, что Чуприн целый день следил за Гусевым. Зачем? Он же не знал, что у Гусева имеется наркотик. И убил его, когда тот предложил ему купить его. И потом, как мог Чуприн следить целый день за Гусевым? На той синей «Волге»? Нет, это что-то уж слишком сложно и, главное, уводит в сторону от очевидного мотива убийства и от доказанных обстоятельств его. Тогда выходит, что Гусев и Куприн случайно оказались в одно и то же время около аэропорта.

Сергей откинулся на спинку кресла и закурил.

Здорово, однако, он устал за этот хлопотный, напряженный день. Изучение материалов дела, допрос Чуприна, поездка с Ибадовым. И Главное, не исчезает, наоборот, все растет тревога, возникшая во время допроса Чуприна. Поездка с Ибадовым дала ей новый толчок, а потом и его рассказ. Но особенно поездка.

Сергей снова придвинулся к столу, раскрыл папку.

Вот протокол осмотра места происшествия, вот фотографии. Общий вид той темной узкой улочки в мгновенной вспышке блица и одинокая машина возле ворот. Видны даже горящие подфарники. Забор стройки там, площадь тут. Ну конечно. Это же так ясно. А вот машина крупным планом, вот снимок трупа на переднем сиденье…

Неожиданно зазвонил телефон. Сергей снял трубку и одновременно посмотрел на часы. Как летит время, уже девятый час. Это, конечно, Нуриманов.

– Да, – сказал Сергей. – Помню. Спасибо. Сейчас кончаю.

Ну нет. Теперь он уже по-умному будет есть этот чудесный плов. Хватит. Нелегко, конечно, будет остановиться, но надо делать выводы из прошлых ошибок.

Только сейчас Сергей почувствовал, как голоден. Еще бы, целый день ничего не ел.

…Наутро Сергей проснулся с ясной годовой и вполне приличным аппетитом. Делая зарядку, он весело, подмигнул себе в зеркало. «Так держать, браток», – вспомнил он любимое выражение Лобанова.

Однако с приездом в управление веселое настроение мгновенно исчезло. Сергей озабоченно и хмуро просмотрел свои вчерашние записи. Потом коротко поговорил с Вальковым и пригласил к себе Лерова.

Огромный, светловолосый Леров смущенно опустился на стул возле его стола.

– Скажите, Георгий Владимирович, – обратился к нему Сергей, – вы, кажется, должны были установить женщину, которую привез Гусев из аэропорта на улицу Строителей. Вы ее отыскали?

– Так точно, – охотно подтвердил Леров. – Улица Строителей, дом пять, квартира семь. Шапошникова Зинаида Ивановна. А сына зовут Валерий.

– Вы с ней виделись?

– А как же! Имел задание от Алексея Макаровича!

– Что она вам рассказала?

– Она-то? – Леров беспокойно заерзал, и стул под им угрожающе заскрипел. – Плачет все. Мать у нее тяжело заболела. Вот она и приехала.

– М-да. А про Гусева ничего вам не рассказала?

– Не было у них никакого разговора. Сами понимаете, не до разговоров ей было. Назвала адрес, и все.

– А вам было не до расспросов, – усмехнулся Серей. – Чуприна уже задержали, улики железные. Так, что ли?

– Если по правде, то так, – сконфуженно улыбнулся Леров и сгреб широкой рукой волосы со лба. – Тут у нас такое завертелось.

– Понятно. Ну что ж. Будем вертеть назад. Сейчас поедем на улицу Строителей. Новая небось улица?

– Так точно, – оживился Лееров. – Украинские кварталы. Ох, и отличные же дома они построили. Вот увидите. И школу. Другой такой в городе нет. Значит, вызывать машину?

– Вызывайте.

Ехали они долго. На этот раз пояснение давал Леров, скупо, солидно и обстоятельно, в отличие от горячего и азартного Ибадова.

На улице Строителей дома оказались и в самом деле все новые, возведенные добротно и – красиво, с узкими, прикрытыми жалюзи окнами на южной стороне и широкими, просторными лоджиями на северной. Элементы украинского орнамента, украшавшие их, не оставляли сомнений, откуда приехали с дружеской помощью строители. Леров даже попросил водителя сделать небольшой крюк, чтобы проехать мимо знаменитойдпколы. На стене ее спортзала красовалось огромное мозаичное панно, на котором был изображен великий кобзарь.

Машина наконец остановилась возле дома пять.

Сергей в сопровождении Лерова поднялся на второй этаж.

Дверь открыл худенький, бледный мальчик лет двенадцати с копной давно не стриженных темных волос и. живыми карими глазами.

– Мама дома? – спросил Сергей:

– Не. Она в больнице, – без тени смущения, охотно сообщил мальчик. – У нас бабушка больна. А мама скоро вернется, я уже обед грею.

– Ишь ты, молодец какой, – улыбнулся Сергей. – В каком классе учишься?

– В шестом. А вам маму нужно?

– И маму, и тебя, – сказал Сергей и вынул удостоверение. – Парень ты уже большой, читай:

Мальчик с любопытством взял красную кожаную книжечку.

– Фотография сходится, – важно сообщил он и спросил: – Тут написано, что имеет право на ношение оружия. Значит, носите?

– А как же. Тебя Валерик зовут?

– Ага. Вы заходите, – предложил мальчик. – Мама, правда, не разрешает посторонних пускать. Но вы же из милиции. – И, подумав, сказал: – А потом женщин во всем слушаться нельзя. Если бы я слушался, знаете, какая у меня тяжелая жизнь была бы?

Сергей и Леров засмеялись.

Они прошли в скромно обставленную комнату и уселись на диван. Валерик сел напротив и предупредил:

– Только я развлекать не умею. Может, вам книжки дать? Я привез две из Москвы. А остальное учебники. – Он указал на этажерку с книгами и снисходительно добавил: – Мама, конечно, боится, что я по школе отстану.

– А то нет, – сказал Сергей. – Очень даже свободно. Ведь неизвестно, сколько бабушка проболеет.

– Ей, понимаете, лекарство одно надо, а его нигде нет.

Валерик не по-детски вздохнул.

– Какое же это лекарство? – поинтересовался Леров.

– Латинское. Мама уже все аптеки обегала. И я ходил в две. Мама мне название написала. Нигде нет.

– Плохо, – покачал головой Сергей. – А ты первый раз в Ташкенте?

– Первый. Но не последний. Классный город. Я тут, наверное, жить буду, когда вырасту.

– Ишь ты. Уже планы строишь?

– Конечно. Очень много надо успеть, – вздохнул Валерик. – Я решил Азию изучать. А она вон какая. И очень плохо исследована. Я уже Козлова читал, и Пржевальского. Память у меня очень хорошая. Это даже учительница наша говорит. Мне только прилежания не хватает. Так она полагает, – саркастически заключил он.

– Слушай, а ты помнишь, как вы прилетели? Вернее, как от аэропорта сюда приехали?

– Конечно, – пожал плечами Валерик. – Самым обычным образом. На такси. У нас же вещи были.

– И водителя помнишь?

– Помню. Молодой такой. Зовут Анатолий.

Сергей улыбнулся:

– Успели познакомиться?

– Ага. В дороге люди быстро знакомятся, – пояснил Валерик. – Он еще мне город показывал.

– А про себя ничего не говорил.

– Не. Он вообще с самого начала расстроенный ехал.

– С самого начала?

– Ага. Мы подошли, а его нет. Потом подбежал, и мы поехали.

– Расстроенный подбежал?

– Ну да. Я его даже спросил: «У вас тоже кто-нибудь болен?» Мама ведь тоже очень расстроенная ехала. Даже плакала.

– А он что?

– Нет, говорит, просто неприятный разговор был. Но машину он вёл классно. И все мне объяснял. Я ведь машинами интересуюсь. Теперь только на них путешествуют.

– Что же он тебе объяснял?

– Ну, для чего ручки всякие, приборы, как дальний свет давать, как ближний. Хорошая у него машина, хотя и старая. Вот только плохо, что бокового зеркальца нет и противотуманных фар.

Сергей улыбнулся.

– Ну, брат, это не обязательно.

– Очень полезно, – наставительно заметил Валерик. – И красиво.

– А ты видел такие машины в Ташкенте?

– Сколько хотите. Вот даже, когда мы приехали, у соседнего дома такая остановилась.

– Тоже «Волга»?

– Ага. Знаете, как классно выглядит? Сама синяя, а впереди желтые фары. Ой!.. – Валерик неожиданно сорвался со стула, на лице его отразился испуг. – У меня же обед горит!..

Только тут Сергей ощутил странный, горелый запах, тянувшийся по квартире.

Валерик кинулся к двери.

В этот момент в передней раздался звонок.

– Это мама! – крикнул Валерик из кухни.

Все время молчавший Леров нерешительно заметил:

– С ней я уже говорил, Сергей Павлович. Ей сейчас не до нас. И она тоже ничего особенного не заметила.

– Тоже? – хмурясь, переспросил Сергей.

Между тем Валерик уже открыл дверь, и через минуту в комнату вошла худенькая женщина в белой кофточке и в очках. Глаза ее были красны от слез, в руках она нервно, комкала платочек.

– Извините… – пробормотала она. – Такое горе… Мама у меня…

– Мы уже знаем, Зинаида Ивановна, – сказал Сергей, вставая. – Это вы нас извините. Мы очень не вовремя приехали. Маме вашей, видимо, не лучше?

– Ах, боже мой. Ей… ей совсем плохо.

Она отвернулась и, приподняв, очки, прижала платок к глазам. Валерик застыл в дверях, страдальчески глядя на мать.

– Зинаида Ивановна, – вдруг тихо произнес Леров. – Может быть, мы и вовремя приехали. Валерик нам сказал, что вы искали какое-то лекарство.

– Его нигде нет… совершенно, нигде нет… – не оборачиваясь и еле сдерживая рыдания, ответила женщина. – Я уже все…

– Мы найдем, – решительно перебил его Леров. – Перевернем весь город и привезем вам это лекарство. Давайте рецепт.

Женщина с испугом обернулась и, судорожно комкая в руке мокрый платок, посмотрела на Лерова.

– Вы достанете?.. Вы?.. – она растерянно огляделась. – Боже мой, где же моя сумочка?.. Валерик, где моя сумочка?..

Мальчик стремительно кинулся в переднюю:

– Здесь она, здесь!.. Вот!

Когда Сергей и Леров вышли на улицу к ожидавшей их машине, Сергей сказал:

– Ну ты и молодец! Какой же ты молодец, Гоша! Если надо, я пойду к министру.

Незаметно для самого себя он перешел с Леровым на «ты».

– Не надо, Сергей Павлович, – торопливо ответил он. – Я достану. Вот увидите. Только дайте машину.

– Что за разговор. Завези меня в управление и поезжай, куда надо.

…Поднявшись к себе в кабинет, Сергей некоторое время беспокойно расхаживил из угла в угол, потом, словно решившись на что-то, достал из сейфа свой блокнот и, подсев к столу, стал что-то торопливо записывать. Кончив, он посмотрел на часы и позвонил Валькову.

– Это я, – сказал он. – Слушай, Алексей Макарович, мне надо повидать… – и бросил взгляд в раскрытый блокнот: – Сайыпова. Помоги, пожалуйста.

– Все сделаем. Сейчас я к тебе зайду, – ответил Вальков.

Вскоре выяснилось, что Сайыпов в этот день не работает и Вальков узнал в парке его домашний адрес.

– Если хочешь, можно подъехать, – сказал он Сергею. – Или пригласим его сюда?

назад<<< 1 . . . 15 . . . 27 >>>далее