Она смотрела на белую стену. На стене покачивались искусственные ветки какого-то пластикового растения. Лена думала о муже, и от этих мыслей хотелось плакать. «Он-то знал, что я наняла сыщика. А о пистолете знал? Мог рыться в моих вещах, мог найти… И не сказал мне ничего? Может, боялся меня? Может, я сама все испортила, испугала его? Мы еще могли помириться, он бы образумился. А если нашел пистолет – мог решить, что я с ума сошла от ревности. Боже, боже, но ведь и Толя умер! Как же он мог взять мой пистолет? И кто послал эту открытку? »

Временами ей начинало казаться, что она и в самом деле сходит с ума. В сотый раз Лена заглянула в сумку.

Пистолета там не было. Она пыталась вспомнить, когда видела оружие в последний раз. Она все время носила пистолет с собой – так ей было спокойней. Она не чувствовала себя такой оскорбленной и беззащитной. Смешно вспоминать, но тогда она и в самом деле хотела убить мужа. Так просто – выстрелить в него, и все закончится. Больше не будет ни ревности, ни измен, ни страха, что он кому-то что-то расскажет. Никаких тайн – полная откровенность. Следователь, судья, врач, надзиратель. Изолятор, психлечебница, зона, какая-то другая жизнь вместо этой. А эта жизнь ей опостылела. Лена усмехнулась, поставила лицо под горячие струи воздуха, прорывавшиеся в открытую дверь. «Я уже в аду, солнце так печет, будто за грехи поджаривают. Но я жива и на свободе. А он погиб. Его убили… Как сказала эта пошлая Анна Григорьевна? Застрелен. Олег тоже застрелен, из «Макарова». А собственно, почему я верю этой открытке? Кто сказал, что из «Макарова»? Что, труп Олега нашли? Трупа нет. И какого черта все продолжается, когда должно закончиться…»

Она купила минеральной воды, украдкой смочила ею носовой платок, протерла виски и лоб. Стало легче.

«Последний раз я видела пистолет, когда поехала к маме. У меня в сумке был «Макаров» – это я помню, потому что хотела выстрелить в Толю. Я просто мечтала об этом. А если бы повезло – то и Маша получила бы пулю. Пустые мечты! Такая дура, как я, никого не может застрелить. Ее могут, это да!» Она успела напиться, и постепенно в ней просыпалось особое, пьяное чувство юмора. Страха больше не было. В юности она привыкла глушить страх алкоголем – старое средство действовало и теперь. «Пистолет был у меня в сумочке, но я не достала его. Я убежала оттуда. Что было дальше? Прошли сутки, и Толю убили. В тот миг рядом был Андрей. Мне позвонили и сказали, что мой муж мертв. Пистолета в сумке не оказалось. Его нигде не оказалось. А Андрей? Он ушел, он испугался. Каждый бы испугался. Он все время требовал, чтобы я избавилась от пистолета. Какое его собачье дело?!» Она с наслаждением напилась минеральной воды. Поймала на себе сочувственный взгляд барменши. Та обмахивалась несвежим полотенцем и подпевала хриплой певице, делая звук все громче и громче.

– Жуть какая, и вентилятор не пашет! – крикнула барменша, перекрывая песню. – Как в Африке! Может, пойдете на улицу?

Лена покачала головой и отвернулась. Она хотела попросить, чтобы барменша выключила магнитофон, но не решилась. Она продолжала думать.

«За сутки пистолет пропал. Он был у меня дома, в этой сумке. Я его больше никуда не брала. Или брала? Может, Димка взял? Принял за игрушку?» Она дернулась было – ехать домой, допрашивать ребенка. Но тут же поняла, что это глупо. Димка под присмотром Нади, а та свое дело знает. Увидит пистолет – так отберет. И вообще, Димка не лазит по сумкам, он не так воспитан. «Ну, так куда же мог деться пистолет?! – Она пыталась восстановить тот день по минутам. Получалось плохо. Ведь именно тогда она ничего не соображала, была оглушена болью – Толя ушел навсегда. – У меня дома был только Андрей. Я сама его пригласила. Он провел у меня почти всю ночь, и тогда тоже говорил, чтобы я избавилась от оружия. Уж слишком часто он говорил об этом… Запомнил, как я выронила пистолет в нашу первую встречу. На него это произвело впечатление. Так значит, Андрей? Взял так, что я не заметила?»

Сперва она сказала себе, что эта догадка – полная чепуха. Как будто Андрею больше нечем заняться – только посылать эти дурацкие открытки. Потом Лена призадумалась. В сущности, она ничего не знала об этом парне. Каким-то образом у него оказался пейджер Олега. Андрей утверждал, что пейджер был выброшен в мусорную урну. Но это было не очень правдоподобно. Куда больше похоже на правду другое – Андрей украл пейджер у сыщика. У живого или у мертвого?

Лена встала и обратилась к барменше:

– От вас можно позвонить?

Та провела ее в крохотный кабинетик за стойкой бара. Там, среди папок с накладными и ящиков с пустыми пивными бутылками, Лена нашла телефон. Она послала Андрею сообщение: «Нужно встретиться, есть вопросы. Подпись: Алексеева Лена». Немного подумав, она послала второе сообщение для Андрея. Лена дала номер своего домашнего телефона и просила срочно позвонить. В конце концов, скрываться было нелепо. Ведь парень уже побывал в гостях и знал ее домашний адрес.

Женщина поехала домой. Помогла Наде закончить приготовление обеда. Позанималась с ребенком английским языком для начинающих. Эти простые домашние дела ее немного отвлекали, и становилось легче. В соседней комнате тихонько гудел пылесос – Надя наводила чистоту перед уходом. Потом она заглянула в детскую комнату:

– Вас к телефону. Подойдете?

Лена встрепенулась и выбежала в коридор. «Быть может, Андрей…» – мелькнуло у нее в голове. Но звонила мать. Лена так давно не слышала ее голоса по телефону, что сразу даже не узнала.

– У меня к тебе просьба, – как-то замороженно произнесла мать.

Лена не ответила. Она слушала этот далекий голос и понемногу начинала догадываться, о чем ее могут попросить.

– Похороны будут в субботу. – Мать говорила с трудом. – Надо кое-что решить.

– Ты хочешь, чтобы я не приходила? – перебила ее Лена. – Я все равно там буду. Я его жена, никто нас пока не развел. Нравится это тебе или нет – я все равно осталась его женой. Мертвых не разводят.

– Помолчи! – Мать изо всех сил держалась, но голос время от времени срывался от волнения. – Никто не запрещает тебе прийти на похороны. Можешь взять и ребенка, если тебе его не жаль. Я не об этом.

– А о чем?

– Маша тоже будет.

– Так-так! – Лену разбирал истерический смех. – Чем больше родственников, тем больше чести покойнику! И на каких же правах будет Маша? На правах невесты? При живой жене?

– Я хотела попросить, чтобы ты не устраивала сцен, – отчеканила мать. – Если попробуешь что-то отколоть – тебя просто выведут. Все расходы Юра взял на себя, так что об этом не думай. Хочешь проводить Толю – приезжай завтра к моргу в восемь утра.

И она продиктовала адрес. Лена не записывала. Она слушала этот голос – совсем чужой, неузнаваемый. И чувствовала ужас. Так говорит с нею мать. Тогда чего ждать от посторонних? Лена первая положила трубку. Она не могла больше этого вынести.

– Надя! – окликнула она няньку. – Ты вчера убирала квартиру?

– Ну да, – девушка вышла в коридор с пылесосом. – Сами знаете.

– Ты ничего не находила? – Лена напряженно вглядывалась в ее лицо. Нечего и думать, чтобы прямо спросить о пистолете. Нянька не воспримет это даже в качестве шутки. В последние дни Надя стала необыкновенно дерзкой. Может, потому, что Толя в этом доме больше не появлялся. Его она уважала, зато хозяйку терпеть не могла.

Девушка с грохотом опустила пылесос на пол:

– А что, у вас что-то пропало? Давайте уж напрямик говорите.

– Нет, ничего не пропало, – с досадой ответила Лена. – Я же тебя спрашиваю о другом! Может, наоборот, ты нашла что-то лишнее, не наше?

Надя раздраженно сняла фартук и бросила его под вешалку:

– Ничего я не находила! Что вы придираетесь?

– Надя!

Но та завелась. Зашнуровывала ботинки и сквозь зубы говорила:

– Делать вам нечего, только придираться! Я до вас в трех местах убиралась, и никто так не придирался! Спросите у прежних хозяев – у них хоть иголка пропала? Вожусь с вашим сыном, обед готовлю, по магазинам бегаю – может, у меня слишком много времени? Может, вы мне переплачиваете? Хотите уволить – так и говорите. Мне в агентстве найдут другое место. Только дайте рекомендацию.

Надя! – Лена пыталась переломить себя и говорить вежливо. Девица ее раздражала, а она раздражала девицу. Так было буквально со всеми домработницами, которых она нанимала. А их было много, ни одна надолго не задерживалась. – Надя, никто к вам не придирается! Ничего у меня не пропало! А если хотите уволиться – тоже можете сказать прямо! Но вы бы сами подумали – у меня сейчас такое трудное время. Без вас не обойтись. Муж умер, я совсем одна.

Надя слегка смягчилась. Лена уже успела изучить свою самолюбивую няньку. Время от времени девушке казалось, что ее унижают, относятся как к низшему существу. Тогда она начинала грубить и капризничать. И, только убедившись в своей власти над хозяйкой, она немного приходила в себя. Так было всегда, так было и теперь.

– И все равно я не могу сидеть у вас с утра до ночи, – строптиво сказала Надя.

– У вас, кажется, каникулы в институте?

– Не каникулы, а сессия! И завтра утром экзамен.

Это решало все. Утром Надя не сможет прийти, и значит, Димку надо брать на похороны. Там он увидит Машу… Лена отвернулась и взглянула в чистое, только что протертое зеркало. Эта Маша довольно экзотическая особа и молоденькая. Но так ли уж она красива? «Я все же лучше, – подумала женщина. – Тут мне бояться нечего. Пусть сравнивают – поймут, что Толя рехнулся, и все. Пойду туда и возьму Димку. А на всех остальных мне наплевать».

Она попрощалась с Надей, и та, все еще недовольная, ушла. Уходя, девушка вскользь напомнила, что на днях пора платить зарплату. Лена полезла в сумочку за деньгами и обнаружила там совсем незначительную сумму.

– Хорошо, я заплачу в понедельник, – пообещала она.

Голос ее прозвучал ровно и уверенно. Она все еще говорила, как состоятельная женщина, которую содержит муж, которой не приходится работать. Но теперь начиналась другая жизнь, совсем другая. Лена очень хорошо помнила о банковском счете. Вернее, о том, что никакого счета больше нет. Она могла снять с валютного счета жалкие остатки. Но их не хватило бы даже на то, чтобы рассчитаться с нянькой за месяц. Сейчас Лена проклинала себя, что так безрассудно тратила деньги. Платила бешеные суммы Олегу, который не слишком надрывался. Купила у него пистолет по явно взвинченной цене. Покупала себе дорогие тряпки, туфли носила только от Гуччи, детская комната ломилась от игрушек… Хуже всего была эта последняя мысль. Пройдет несколько недель, и мальчик не получит ни одного подарка на день рождения. Он слабый, капризный, избалованный. Она сама сделала его таким. Хотела, чтобы он чувствовал себя полноценным, ни в чем не отказывала, позволяла топтать себя ногами… Лена вздрогнула. «Полноценным? Почему я подумала именно так? Значит, он даже для меня неполноценный? Я это знаю, я это чувствую? А что скажут другие? Его будут считать уродом, смешным недоразумением…»

Она заглянула в комнату к ребенку. Конечно, тот и не думал заниматься английским. Книжка с картинками была отброшена в сторону. Димка сидел перед компьютером и развлекался интерактивной игрой. Шторы были задернуты, чтобы солнце не напекло комнату. В зеленоватом сумраке, при свете полыхающего монитора, сын показался ей инопланетянином. Мальчик слегка повернул голову.

– Мама, я хочу шлем, – сказал он.

– Что?!

– Виртуальный шлем. Подаришь на день рождения, ладно?

Она растянула губы в улыбке. Ей хотелось плакать, но она улыбалась до тех пор, пока ребенок не отвел глаз от ее лица.

 

***

 

В восемь утра было еще не жарко. Лена велела сыну сидеть в машине. Тот кивнул и без всякого любопытства оглядел одноэтажное желтое здание. Мать не стала ему объяснять, что это такое.

– Сегодня ты в последний раз увидишь папу, – сказала она, как можно спокойнее. – Веди себя тихо. Это похороны, и тут нужна тишина.

– Ладно, – Димка сунул в рот жвачку. – Я вообще могу не вылезать.

Она хлопнула дверцей машины. Сын был совершенно равнодушен к тому, что должно было происходить. Она провела с ним целый вечер, рассказывая, что отец умер, пыталась приспособиться к его детским понятиям, чтобы объяснить, что такое смерть. Но он слушал невнимательно, и видно было, что это его не интересует. Мальчик не плакал. Казалось, он успел забыть отца прежде, чем тот умер.

– Здравствуй, – это повернулась какая-то смутно знакомая женщина.

Лена пыталась узнать ее, но они слишком давно не виделись. Та поправила черный гипюровый платочек и напомнила:

– Я сестра Юры, ты что – забыла меня? Тетя Марина. Сто лет тебя не видела.

– Да, теперь вспомнила… – Лена подошла ближе и достала сигареты. – Хотите?

Она действительно вспомнила эту женщину. Тетя Марина часто являлась в гости. Она работала где-то в торговле и во времена дефицита доставала детям обувь и одежду. Добрая фея, безвкусно намазанная и рано разжиревшая. Сейчас тетя Марина выглядела более цивильно. Она вроде бы похудела, и черный костюм был ей к лицу.

– За что только людей не убивают, – тетя Марина наклонилась к уху племянницы. – Что следователь говорит? Ты там бываешь?

– Да ничего не говорит, – отмахнулась Лена. Она боялась, что речь зайдет о ней самой и о Толе. Ведь тетя Марина не могла ничего не знать. Но та или правда не знала, или держала нейтралитет.

– А вообще-то дело очень опасное, – женщина взяла предложенную сигарету и задымила. – Тебя не шантажируют? Не угрожают?

Лена качнула головой и тоже закурила. Народу было совсем немного. Кроме тети Марины – несколько незнакомых людей. Ни матери, ни папы Юры поблизости не было видно. Маша тоже не показывалась.

– А эта армянка, она кто вам? – шепнула тетя Марина. И, увидев вопросительный взгляд племянницы, пояснила – «эта армянка» появилась тут с матерью Толи. Привезла ее на своей «Шкоде», вместе вошли в здание морга. Сейчас вынесут тело и сразу поедут на кладбище.

– А что ты сама-то этим не занялась? – закончила рассказ женщина.

Лена кивнула на свою машину:

– Сидела с ребенком. Да меня никто и не просил.

– Может, запретили? – голос снизился до еле слышного шепота. – Твоя матушка такая странная. Ну, влюбились, ну, поженились. Да плевать все хотели, что вы брат и сестра. Кто только не женится. Хоть за гориллу выходи, был бы человек хороший.

Лена усмехнулась:

– Все бы так думали, как вы.

– А что? Все так и думают. Мужики сейчас ужасные, – тетя Марина элегантно выпускала дым. – Я со своим Вадькой живу из вежливости, можно сказать. Ради детей. Пусть хоть хреновый, да папа.

– И все же вы живете с хреновым Вадькой, а не с хорошим Юркой, – поддела ее Лена. – Ведь Юрка ваш брат.

– Да Юрка тоже говно порядочное, – и та неожиданно смачно выругалась. – Но твоя мамаша – это просто финиш. Она хуже всех. Будто ты ей не родная. Может, тебе помочь надо? Может, денег?

Лена слегка оттаяла. Она совсем не ожидала встретить такое понимание со стороны забытой родственницы.

– С деньгами, правда, плохо, – призналась она. – Вчера была в банке и выяснила – Толя нас разорил. Ни черта там нет. Осталась квартира, две машины. И все. Никакой наличности.

– Так я тебе займу, – пообещала та. И вдруг бросила сигарету. – Несут. Пойдем поближе.

Она хотела взять племянницу под руку, но та пошла сама. Она увидела гроб, мать, папу Юру. И наконец, Машу. Та шла последней. Заплаканное смуглое лицо, коротенькая юбочка, легкомысленная блузка, почти открывающая грудь… И черная шляпка на затылке.

– Чучело, – прошипела тетя Марина, увидев это явление. – Твоя мамаша должна ее погнать отсюда. Ладно, я сама погоню, попозже. Говорят, это его любовница. Ты знала?

Я все знала, все… – Лена сделала еще несколько шагов вперед. Гроб проплыл мимо. Она увидела восковое лицо, наполовину скрытое белым платком, рубашку, галстук, сложенные на груди руки… И больше не видела ничего.

Когда ее подняли с земли, гроб уже стоял в кузове машины. Над ней склонялись чужие лица. Ни матери, ни папы Юры среди этих людей не было.

– Как же ты поедешь, – она узнала голос тети Марины. – Там твоя машина? Давай, я сяду за руль.

Она бессвязно поблагодарила. «Мазератти» едва успела пристроиться в хвост похоронной процессии. Тетя Марина вела не слишком уверенно, но все же справлялась. Димка то и дело оглядывался на мать – та села сзади.

– Бедняжка, – сказала тетя Марина, изо всех сил стараясь не отстать. – А та чернявая тварь в шляпке села вместе с твоей мамашей. Видишь, впереди, на «Шкоде»?

Лена не видела и видеть не хотела. Она натянуто улыбалась сыну, стараясь его успокоить. Но тот продолжал ее рассматривать – пристально и тревожно.

– Хорошенький мальчик! – сказала тетя Марина. – А у твоей мамаши, наверное, мозги набекрень. К внуку – никаких чувств. Хоть бы по голове погладила, стерва! Я всю жизнь Женьку терпеть не могла. Да и ты ее, наверное, не очень любишь?

– Почему же, люблю, – не согласилась Лена. – Да я сама во всем виновата. Я бы на ее месте тоже возмущалась… Знаете, нам с Толей правда лучше было развестись. Мы просто не успели, а то эта Маша была бы тут на правах жены. Она ему больше подходит. Я им командовала, никогда в рот не смотрела. А эта – сама сладость. Он просто от меня устал.

Она сама удивилась – откуда взялись эти слова? Ей хотелось скорее прекратить опасный разговор – ребенок мог понять больше, чем нужно. На кладбище Лена старалась не лезть в первые ряды. Папа Юра несколько раз встречался с нею взглядом и тут же отводил глаза. Мать стояла, будто каменная. Она, казалось, и не заметила, что дочь тоже пришла.

– Скандал, скандал, – шептала тетя Марина. – Ну, что эта стерва сюда приперлась? Ведь не успела выйти за Тольку замуж, так сидела бы у себя… Смотри, как мы плачем! Как по родному мужу! Ленка, пойдем! Не хочу больше смотреть!

Последние слова она почти выкрикнула. На них стали оборачиваться. Только Маша, казалось, ничего не слышала. Она стояла возле могилы в своей коротенькой юбочке и прижимала к лицу скомканный платок. Делалось это с такой силой, что на лице оставались белые пятна.

– Да идем, чего тут ждать! На поминки не пригласят! – Тетя Марина потянула Лену прочь. Та безвольно пошла. Садясь в машину, женщина в последний раз оглянулась.

Все сгрудились возле могилы. Возлагали последние цветы, поправляли венки. Матери не было видно – ее скрыли родственники. Маша теперь стояла поодаль и пыталась закурить. Руки у нее дрожали, и сигареты гнулись и ломались одна за другой. Девушка подняла голову, почувствовав на себе взгляд. Они долго смотрели друг на друга, и Лена отвела глаза первой.

 

ГЛАВА 6

 

Андрей встретился с Виталием Пятковым в городе. Он больше не желал появляться в квартире сыщика и назначил встречу в знакомом месте – у фонтана, рядом с «Макдоналдсом». Андрей явился в половине шестого. Пятков давно уже был на месте – сидел на лавочке и нервно озирался по сторонам. Увидев парня, он впился взглядом в картонную папку у него подмышкой.

– Что вы принесли? – напряженно спросил Пятков, когда Андрей сел рядом.

– Тут по вашему делу, – Андрей положил папку на лавочку. – Берите и смотрите. Хотите, тут, не хотите – берите с собой.

Пятков развязал тесемки папки и заглянул вовнутрь. Несколько минут он листал страницы и шевелил губами. Всматривался в фотографии. Андрей разглядывал фонтан и каждую секунду готовился сорваться с места. Если недовольный клиент скажет, что заказывал вовсе не это, выход один – убежать. Но Пятков закрыл папку и ничего не сказал. С минуту он молчал, потом сквозь зубы спросил:

– Это все?

– Все. – Андрей делал вид, что никак не может раскурить сигарету.

– А почему Олег сам со мной не встречается? – поинтересовался Пятков.

– У него дела, он еще не вернулся. Й зачем? – У Андрея немного отлегло от сердца. – Дело-то кончено. Он теперь занимается чем-то другим.

– Ладно, – клиент встал, прижав папку локтем. – Я еще что-то вам должен? По-моему, я полностью рассчитался.

Андрей заверил его, что расчет был окончательным. Будь на его месте Рамиль, тот бы попытался сорвать с клиента что-то еще. Но Андрей не собирался посвящать Рамиля в свои дела. С некоторых пор он перестал с ним откровенничать. Клиент ушел, унося с собой компромат. Он не попрощался.

Никогда еще сигарета не доставляла Андрею столько удовольствия. Он чувствовал себя, как преступник, которого только что помиловали и предложили закурить. Парень провел над составлением папки несколько часов. Он перерыл весь архив, вытащил на свет божий все бумаги, где мелькала фамилия Пяткова, а также такие населенные пункты, как Солнцево и Жуковский. Никаких других ориентиров у Андрея не было. Он подозревал, что многие важные для клиента бумаги остались в деле. Но по каким признакам их оттуда извлечь – было неясно. «Ну, и шут с ним! – подумал Андрей, выкидывая окурок. – Сам виноват, не будет связываться с сыщиками без лицензии. В нормальном агентстве с ним бы такого не случилось». Он вспомнил о расписке, но и это не омрачило ему настроения. Деньги были получены недаром, а за дело. Пусть расписка останется у Пяткова, вряд ли он понесет ее в суд.

В кармане тихонько зазвенели «Подмосковные вечера». Андрей понемногу осваивался со своими новым знакомыми. У многих из них не было имени, но узнавал их по стилю выражений. Некоторые носили имена – в основном женщины. Они часто звонили мертвому сыщику. У всех были какие-то дела – одна сообщала дополнительные сведения о том, где завтра будет муж. Другая просила перезвонить ей – раздобыла нужную фотографию. Третья просто желала встретиться – иначе все пропало. Лена больше не посылала сообщений. Послала два – с просьбой позвонить, со своим телефоном, – и на этом сообщение прервалось. У Андрея не было никакого желания встретиться с нею еще раз. Он достал пейджер и прочел сообщение: «Я опоздаю на полчаса, дождитесь обязательно. Подпись: Васильева».

Он решил встретиться с этой женщиной почти случайно. Она часто звонила и умоляла о встрече. Разбирая архив, составляя папку для Пяткова, Андрей то и дело натыкался на бумаги, касающиеся Васильевой Екатерины. Он машинально откладывал их в особую пачку – чтобы не путались под руками. Накопилось листов тридцать. Тут были фотографии, доклады, чем занимался некий мужчина в те часы, когда должен быть на работе, также имелась кассета с записью разговора мужчины и женщины. На кассете значилось: «Для Васильевой». Все это Андрей сложил в пакет. А когда Васильева в очередной раз прислала сообщение и попросила о срочной встрече, Андрей решил не отказывать. В деле были ее координаты. Он позвонил ей, представился помощником Олега и назначил встречу здесь же, у «Макдоналдса», на шесть часов вечера.

«Я просто хочу помочь женщине, – уговаривал он себя. – Она заплатила деньги сыщику, волнуется, умоляет о помощи. Что же теперь – всем материалам пропадать?» Он старался не признаваться себе, что им руководит простое любопытство. Олег жил весьма насыщенной жизнью. Конечно, это была некрасивая жизнь – он выслеживал, преследовал неверных мужей, копался в грязном белье, писал доносы. Как знать – может быть, кого-то даже шантажировал. Но это было куда интересней, чем просиживать ночи на стоянке в обществе Рамиля и проститутки… Хотя Светки уже не было. Она попала в больницу.

Екатерина Васильева опоздала больше чем на полчаса. Она явилась без пяти минут семь. Андрей за это время два раза побывал в «Макдоналдсе» и выпил бутылку пива. Хотелось спать – из-за этой двойной жизни ему уже давно не удавалось выспаться. Он клевал носом и лениво рассматривал проходящих мимо женщин. Может быть, вот эта? Красивые ноги, уверенный взгляд, платиновые кудри. Нет, слишком молода, слишком довольна жизнью. Клиентки частного сыщика такими быть не могут. Тогда вот эта? Сутулая жирная спина, косой край потрепанной бурой юбки, равнодушные глаза… И не эта – откуда у нее деньги, чтобы разориться на слежку?

– Вы Андрей? Я – Катя.

Он резко обернулся. Клиентка оказалась совсем не такая, как он воображал. Соломенная шляпа, затемненные очки, лиловый сарафан и плетеные сандалии. Она села рядом с ним и неуверенно улыбнулась. Губы у нее были тонкие, нос вздернутый, плечи худые. Шляпа и очки не позволяли рассмотреть ни глаз, ни волос. Даже возраста Андрей определить не смог.

– Олег болен, он попросил меня… – Андрей выложил на лавочку пакет. – Здесь все, что он достал.

назад<<< 1 . . . 8 . . . 32 >>>далее