Откаленко отрицательно замотал головой.

— Скажешь тоже! Он не только активный, но и опытный, знает, что ему, беглому, появляться на вокзале опасно. Потом он набит деньгами пока. Зачем же рисковать?

— Тут, милые мои, два вопроса, — вступил в разговор Цветков. — Первый. Надо разослать запрос: кто из пассажиров, следовавших поездом из Сибири в Москву в такие-то дни, заявлял о пропаже документов. Тогда мы установим фамилию, под которой этот Поп сейчас скрывается. И еще. Надо проверить сообщения о побегах. Может, узнаем его настоящую фамилию и кое-что еще о нем. Теперь второе. Обратили внимание? Уж слишком чисто он одет. А в Москве провел две ночи, не меньше. Значит, не у шпаны ночует, а в культурном месте.

— В гостиницу он, конечно, не сунется, — убежденно заметил Игорь. — Там паспорт надо на прописку сдавать. Его в милицию понесут.

Цветков утвердительно кивнул.

— Ясное дело, не сунется. А культурных знакомств у этого волка в Москве, конечно, нет. Где ж он ночует? Вопрос.

— Мало ли! — ответил Виталий. — Комнату снял.

— Э, нет, — Цветков усмехнулся. — Нынче народ в Москве стал осторожнее. Первому встречному никто комнату не сдаст.

Но Виталий не сдавался.

— А он в дороге с кем-нибудь познакомился. Наконец, роман завел. Он же вон какой общительный!

— Не думаю, — снова не согласился Цветков. — В квартире соседи — глаза, уши, любопытство. А он беглый. Скорей, милый, другое. — Цветков секунду помедлил и продолжал уже задумчиво, словно советуясь с самим собой: — Может он, к примеру, поднаврать, сунуть рубль-другой и на вокзале, в комнате для транзитных пассажиров, ночевать, а? Там никаких паспортов сдавать не надо и обстановка вполне культурная.

— На таком людном вокзале, как Киевский? — с сомнением спросил Виталий.

Игорь вдруг встрепенулся.

— Граждане, братцы! Именно на таком людном! Он же хитер, как лиса! И еще Киевский. Он же дальше всех вокзалов от Казанского, на который он приехал. Это и психологически оправдано.

— Будет тебе такая лиса жить на вокзале, — упрямо возразил Виталий. — Сам же сказал, что ему там появляться даже опасно.

— Появляться, чтобы совершить преступление, опасно. А чтобы скрыться среди сотен самых разных людей — это уже, старик, совсем другое дело. Именно лиса так и поступит.

— А знаете что, милые? — неожиданно сказал Цветков. — Есть предложение. Сейчас… — он взглянул на часы, — двадцать три часа. Самое время. Проедемся-ка туда, а?

— Верно! — с энтузиазмом подхватил Откаленко.

После событий последних дней он ловил себя на мысли, что стал верить в Цветкова, как в бога, и даже порой стеснялся этого безоговорочного чувства.

— Что ж, съездим, — без всякого энтузиазма согласился Лосев. — Чего в жизни не бывает…

Когда шли через площадь к вокзалу, у Виталия мелькнула мысль: «А вдруг возьмем?» Он даже не заметил, как от волнения у него прошла голова, только слабость напоминала о болезни, да и то когда он вдруг начинал прислушиваться к себе.

Видимо, волновались и его спутники, потому что, когда подходили к вокзалу, все трое уже почти бежали.

В комнату на третьем этаже, где рядами стояли кровати, зашел один Откаленко, зашел позевывая, устало и не спеша огляделся, словно ища свободную кровать.

На некоторых постелях уже спали — кто, укрывшись с головой одеялом, кто, наоборот, откинув его, кто еще иначе, но все по-разному. «Как живут, так и спят», — почему-то подумал Игорь. На нескольких кроватях люди еще только раздевались, складывая вещи на стул возле себя. Одна или две кровати оставались незанятыми.

Игорь обратил внимание на сложенную возле постелей одежду. Серые костюмы были только у двоих из спящих, но рубашки у одного — белая, у другого — черная. Больше Игорь вообще ничего достойного внимания не заметил в этой большой, сонной комнате.

Он потянулся, потом, словно вспомнив что-то, не спеша направился к двери.

В это время Цветков и Лосев разговаривали в соседней комнате с дежурной, маленькой пожилой женщиной в синем халате.

— Земляка вот разыскиваем, — озабоченно говорил ей Цветков. — Такой высокий, плотный парень, а лицо узкое такое, и лысоватый даже.

— А одет он в серый костюм, серые ботинки и рубашка синяя. Может, видели? — поспешно добавил Виталий, окончательно заразившись азартом поиска.

Дежурная передернула худыми плечами и равнодушно проворчала:

— Нешто всех запомнишь? Тыщи их у меня проходят.

— А сейчас такой не спит у вас? — спросил Цветков. — Очень он нам нужен, мамаша.

— Вот и ищите, раз нужен. Мне-то что…

Виталий начинал терять терпение. Он готов был уже вынуть удостоверение и поговорить с этой неприветливой, грубоватой женщиной по-иному, строго и официально. Его сдерживало только присутствие Цветкова. А тот словно и не замечал ее неприязни.

— Неужто, мамаша, тебе не приходилось никого из близких разыскивать? — не то укоризненно, не то сочувственно спросил он. — И к людям за помощью никогда не обращалась?

Неожиданно морщинистое, со впалыми щеками лицо женщины дрогнуло, и она со скрытой болью, отрывисто сказала:

— Не приходилось. Война всех прибрала. Об мужике моем похоронная сама меня нашла. А вот от сына-лейтенанта холмик на Орловщине, правда, разыскала. Кажинный год езжу прибирать его.

— Тоже небось люди помогли холмик-то найти, — вздохнул Цветков.

Виталий уловил в его словах такое искреннее участие, что невольно подумал: «Удивительно он сердечный человек все-таки!» — и неожиданно сам почувствовал симпатию к этой маленькой, столько горя вынесшей женщине.

— Без добрых людей свет не стоит, — ответила та и, помедлив, добавила: — Вспоминаю я того, как вы говорите. Ночевал тую ночь.

— А потом? — вырвалось у Виталия.

— Потом ушел. Рубль лишний сунул. Все шутки шутил, балабон.

— Куда же он ушел? — продолжал нетерпеливо допытываться Виталий.

— Будто знакомого какого встретил.

— Это, выходит, вчера вечером было?

— Ага. Поздно так пришел, думала, спать будет.

— Зачем же он пришел тогда?

Женщина усмехнулась.

— Переодеваться. Вещи из камеры принес. Два чемодана.

Она пытливо оглядела своих собеседников и деланно-безразличным тоном добавила:

— Страсть как спешил! Записочку одну обронил, так я его и догнать не успела.

— Где же она? — поспешно спросил Виталий.

— Кто ее знает! Бросила кудай-то.

Тут вступил в разговор Цветков. Он очень серьезно, с каким-то новым значением сказал:

— Нам непременно найти его надо, мамаша.

И женщина, усмехнувшись, ответила:

— А я уж и сама вижу, что вам его беспременно найтить надо, землячка этого. — Она вздохнула и с сожалением добавила: — Хорошие вы люди, а то бы нипочем рыться в грязи не стала.

Она неохотно подошла к железной урне в углу и, расстелив перед ней на полу газету, с усилием вывалила туда мусор из урны.

Цветков и Лосев попытались было ей помочь, но она повелительно буркнула:

— Сама. Нечего вам-то пачкаться.

— Нам, мамаша, тоже приходится с грязью дело иметь, — усмехнулся Цветков.

Та промолчала и, присев на корточки, стала быстро перебирать кучу мусора на газете.

 

В это время из соседней комнаты появился Откаленко. Он с удивлением поглядел на товарищей, нетерпеливо склонившихся над женщиной около мусорной кучи, и, подойдя, тихо спросил Виталия:

— Что сие значит?

— Погоди, — ответил тот, не отрывая глаз от быстрых рук женщины. — Ищем тут записку.

Наконец женщина нашла то, что искала.

— Вот она, — и, с усилием приподнявшись, передала Цветкову скомканную бумажку.

Три головы поспешно склонились над ней.

В записке была только одна корявая строчка: «Место старое тихие встречи». Бумага была пожелтевшей от времени, с обтрепанными краями, чернила на ней чуть выцвели.

Все трое молча переглянулись.

Потом Виталий неуверенно произнес:

— Странно… знакомые какие-то слова…

Они торопливо и благодарно простились с худенькой женщиной в синем халате. Та в ответ лишь хмуро кивнула им.

— Чего уж там… Ладно…

Шел второй час ночи. Все трое валились с ног от усталости и пережитых волнений.

Но Цветков неожиданно сказал:

— Придется, милые, еще поработать. Как-никак идем по горячему следу. Ему негде ночевать, кроме как на другом вокзале. Ясно?

— Куда яснее, — немедленно согласился Откаленко.

— И теперь он в бежевом костюме, — добавил Лосев.

Они прошли в комнату дежурного и вызвали оперативную машину.

Пока ее дожидались, Цветков сказал:

— В Москве девять вокзалов, так? Этот и Казанский отбросим. Остается семь.

Потом связались по телефону с дежурными этих вокзалов, попросили до приезда оперативной группы взять под наблюдение комнаты для транзитных пассажиров и сообщили на всякий случай приметы интересующего их человека.

Машина пришла раньше, чем успели связаться со всеми вокзалами. Предупредить остальных попросили дежурного лейтенанта.

 

 

…Уже начинало светать, когда Цветков и его сотрудники вышли на пустынную маленькую площадь перед Савеловским вокзалом. Около низенького палисадника у стоянки такси сиротливо притулились две машины с зелеными фонариками. Водители их крепко спали. На широкой лестнице, ведущей от платформ к выходу в город, появилось несколько человеческих фигур: видно, первый утренний поезд уже пришел в Москву.

— Сюда можно было и не ездить, — с досадой сказал Виталий.

— Никуда можно было не ездить, — поправил его Откаленко.

Цветков покачал головой.

— Нет, милые, всюду надо было ездить. Теперь версию насчет комнат для транзитных пассажирюв на сегодня можно отбросить. Со спокойной совестью. А раньше как? Не простили бы себе, если что.

Они разбудили дремавшего в машине шофера.

— С утра займемся другой версией, — сказал через плечо Цветков, тяжело опускаясь на переднее сиденье. — Насчет тихих встреч… — И добавил, обращаясь к шоферу: — Давай, Коля, развези-ка нас по домам. Спать осталось… — он посмотрел на часы, — всего ничего. А дел завтра невпроворот.

— Добрые люди уже седьмой сон видят, — усмехнулся Виталий.

— У добрых людей уже будильники звонят, — снова поправил его Откаленко. — Дал бог работку…

— Зато любимый город может спать спокойно, — отозвался Виталий.

Всех неудержимо клонило ко сну. Но когда Цветков заговорил о предстоящих делах, сон сам собой улетучился.

Игорь удивленно заметил:

— Скажи пожалуйста! Как будто второе дыхание появилось.

— Не. Это уже последнее, — усмехнулся Лосев.

Надо было все обдумать и обо всем условиться, поэтому решили собраться утром пораньше.

— Выспимся, милые, потом, — сказал Цветков.

И Виталий беспечно добавил:

— На том свете скорей всего.

— Юмор у тебя что-то не тот, — отозвался Игорь. — Не наш в общем юмор. — И, обращаясь главным образом к Цветкову, добавил: — А что, ниточка все-таки не рвется, тянется. Вопрос только — куда?

К середине следующего дня многое прояснилось. Откаленко привез спецсообщение о побеге из места заключения некоего Григория Сердюка по кличке «Поп». Приметы тоже совпадали.

Цветков, надев очки, внимательно прочел сообщение, затем удовлетворенно сказал:

— Наш, — и посмотрел поверх очков на Игоря. — Какие есть данные?

— Осужден за вооруженный грабеж с убийством. Судимость четвертая.

— Последний раз где судим?

— В Снежинске. В Москве связи не установлены.

— Та-ак. Опасный тип.

Потом приехал Лосев и сообщил, что у инженера Егорова, следовавшего поездом из Хабаровска, были похищены документы и деньги. Инженер ехал с семьей из Якутии.

— В ужасном положении люди, — волнуясь, говорил Виталий. — В Москве ни родных, ни знакомых. С детьми. Собирались потом ехать на юг, отдыхать. За три года первый отпуск.

Откаленко мрачно произнес:

— Паразит! Добраться бы до него, пока он все деньги не просадил.

— Вот об этом и подумаем, — сказал Цветков и, в свою очередь, спросил: — А им что же, и помочь некому?

— Ну как так некому! Министерство там чего-то им выдаст, наверное. На обратную дорогу. А отдых пропал.

— Ладно. Давайте думать, — тряхнул головой Цветков.

Он снял очки, откинулся по привычке на спинку стула и пытливо посмотрел на Виталия.

— Значит, «тихие встречи». Это что такое?

Но тут, в самый неподходящий момент, дверь широко распахнулась и вошел Свиридов.

— Совещаньице? — осведомился он.

— Вроде того.

— А у меня к тебе разговор, Федор Кузьмич.

Цветков сказал сухо:

— Сейчас некогда. Сам знаешь обстановку. При тебе докладывал.

— Еще вчера надо было справочку составить.

— Ладно. Вечером. Горит тут все у нас.

— А за ней из управления скоро приедут.

— Что же со мной-то не сговорились?

— Это не обязательно. Вышестоящая инстанция. Да и застать тебя… Вон даже ночью машину держал.

— Такая работа.

— Работа работой, а порядок порядком. — Свиридов сердито засопел. — Словом, я доложу как есть. Учти. Потом не расхлебаешь.

Он грузно повернулся и направился к двери,

Цветков подождал, пока Свиридов ушел, и невозмутимым тоном продолжал, обращаясь к Лосеву:

— Итак, «тихие встречи». Что это, по-твоему?

Но Виталий не мог так сразу переключиться на деловой лад. Он весь кипел от возмущения.

— Я вас не понимаю, Федор Кузьмич! — запальчиво воскликнул он. — Долго этот Свиридов будет копать против нас?

— Не против нас, а против вас, — поправил его Откаленко и решительно спросил: — Когда будет партбюро?

Цветков усмехнулся.

— Когда будет, нам скажут. А у нас, милые, дело сейчас есть поважнее.

И нельзя было заметить, как трудно давалось ему это наружное спокойствие. Во всяком случае, Виталий этого не заметил и решил, что его начальство просто недооценивает обстановку.

— Вы напрасно усмехаетесь, Федор Кузьмич, — с негодованием ответил он. — Я даже удивляюсь.

— А я приду на партбюро, — объявил Откаленко. — А что? Он мешает работать. Тут такое дело, а…

— Хватит, — тяжело хлопнул ладонью по столу Цветков. — Кому надо, разберутся. — И, посмотрев на Виталия, с нажимом повторил: — Отвечай. Что, по-твоему, значат эти «тихие встречи»?

— Просто я вспомнил, — задетый его тоном, холодно ответил Виталий: — По-моему, есть такой ресторанчик. На юго-западе.

— Не может быть! — удивился Откаленко. — У нас так рестораны не называют. Вот, например, «Заря», «Якорь», «Волна» или там «Москва», «Ленинград», «Киев» — это я понимаю. А «Тихие встречи»…

— Сам видел, — ответил Лосев. — А то бы тоже не поверил.

Цветков задумчиво сказал, посасывая папиросу:

— Та-ак. Что ж, теперь понятно. Значит, там будет встреча у Сердюка с Косым. Надо, милые мои, подготовиться. И по-особому на этот раз.

— А чего тут особого? — спросил Виталий. — Подстеречь, да и взять обоих. Проще всего. Я Косого узнаю как-никак.

— Просто, но глупо, — нахмурился Цветков. — Ну, возьмем их, и что? Это не такой народ, который сам все расскажет. А нам много чего у них надо узнать. Где, к примеру, ночевал сегодня этот Сердюк? Может, связи у него какие-нибудь да есть? Пишет, дело у него в Москве. Какое? Чего этот волк задумал? С кем? И насчет оружия тоже. Все, милые, надо постараться прежде узнать, а потом уже брать. И тоже по-умному. Это вам не котята. Это звери опасные.

— Наконец-то становится горячо! — азартно воскликнул Откаленко. — Котята мне, признаться, поднадоели. А что? Разрешите, Федор Кузьмич, теперь мне покомандовать парадом. С Лосева хватит.

Цветков задумчиво усмехнулся.

— Горячо будет так, милые мои, что всем дела хватит. Но ты, — он оценивающе посмотрел на Игоря, — ты получишь особое задание.

Было ясно, что у Цветкова созрел уже какой-то план, и, зная его характер, можно было предположить, что план этот опасный и смелый.

 

ГЛАВА 7.

РЕСТОРАН «ТИХИЕ ВСТРЕЧИ» НЕ ОПРАВДЫВАЕТ СВОЕГО НАЗВАНИЯ

 

Олег Полуянов сидел на кровати в своей комнатке и, предварительно заперев дверь на ключ от случайного вторжения соседей, рассматривал привезенный из Одессы заграничный «товар». Здесь были сигареты «Кэмел» и «Честер», авторучки и зажигалки с обнаженными красавицами, яркие галстуки и нейлоновые кофточки, мужские носки и пуловеры самых невероятных раскрасок, пестрые пачки жевательной резинки — словом, типичный «запад», скупленный у иностранных моряков и на «толчке».

Олег был в одних трусах и черной рубашке навыпуск. Покуривая сигарету и щурясь, он критически осматривал одну вещь за другой, прикидывая в уме, сколько можно будет получить за каждую из них с золотушных московских пижонов, которые, конечно, ни в какое сравнение с одесскими «королями бизнеса» не шли. От этих «прикидок» на нежном лице Олега проступил румянец, а большие карие глаза начинали блестеть.

Вообще это была невероятная удача — в такое время и ему, рядовому сантехнику, получить командировку в Одессу, чтобы «выбить» с местного завода дефицитную облицовочную плитку. Олег чувствовал, что начальство с какой-то странной неохотой направляло его в эту поездку. Но не в его характере было выяснять причины свалившегося на него счастья. Главное, что это случилось, а почему — его интересовало как прошлогодний снег.

Встреча с давнишними друзьями была самой радостной. «Земляк», с которым он обычно осуществлял свои «комбинации», просто обомлел от радости и немедленно привел в действие все свои связи. Улов получился отменным.

Единственные, кто оказался не в восторге от его приезда, были его собственные старики и студентка-сестренка. То есть в начале они тоже были обрадованы, но потом, заметив, как тащит он в дом барахло, как приходит среди ночи «под газами», они сначала решительно потребовали прекратить все это. Но Олег самодовольно объявил, что задания своего начальства он уже выполнил и теперь намерен отдохнуть. Тогда сестренка пригрозила пойти в милицию. Мать все дни ходила с красными от слез глазами. А отец, крутой и вспыльчивый, просто выпроводил его из Одессы, причем сам купил ему билет и не успокоился, пока не усадил своего «мерзавца и балбеса», как он выразился, в вагон поезда, да еще пригрозил через месяц приехать в Москву и, как он тоже выразился, «навести окончательный порядок».

От отца в этом смысле можно было ждать каких угодно неприятностей. Они могли оказаться тем более чувствительными, что совсем недавно Олега уже вызывали в милицию — спасибо бывшему дружку Ваське! А там какой-то дотошный молодой парень, оказывается, чего-то пронюхал о его комбинациях. Правда, Олег тоже в долгу не остался и под Ваську «мину подвел». Все же на душе остался неважный осадок от этого визита. И поездка в Одессу, как полагал Олег, должна была помочь ему встряхнуться и «войти в рабочую колею». Но этого не получилось!

назад<<< 1 . . . 14 . . .  23 >>>далее