Девушку Откаленко узнал мгновенно: это была Светлана Горина.

— Вот тебе раз! — озадаченно произнес он. — Ни черта, братцы, не понимаю. Теперь за ними смотреть надо в оба.

Сине-серый «Москвич» рывком тронулся с места.

Дальше Павел Иванович, на взгляд Откаленко, повел себя совсем уже странно. «Москвич» его принялся петлять по Москве.

— Нас он не чувствует, это ясно, — заметил Откаленко. — Иначе бы нервничал, метался. В чем же дело?

Один из сотрудников сказал:

— Не иначе как девушку путает.

— А что? Вполне возможно, — согласился Игорь. — Интересно, чем это кончится.

Но «кончилось» это совсем неожиданно: «Москвич» вдруг исчез.

Всего несколько машин отделяло его на проспекте Маркса от оперативной группы, когда переключился светофор. «Москвич» успел проскочить на желтый свет, остальные машины плотно сгрудились у линии «стоп».

Откаленко и его товарищи видели, как тот проехал до площади Дзержинского и скрылся за поворотом.

Когда оперативная машина подскочила к тому месту, сине-серого «Москвича» уже нигде не было видно.

— Так. Этого следовало ожидать, — с досадой произнес Откаленко. — Придется беспокоить руководство.

Он включил рацию и соединился с дежурным по городу.

— …Прошло четыре минуты. Мы в районе площади Дзержинского. Подключаюсь к селекторной связи, — закончил он свой доклад.

— Вас понял, — ответил дежурный. — Радиус установили. Сейчас передам команду. Подключаю оперативные машины. Следите за сообщениями.

Машина остановилась у Политехнического музея. Откаленко перешел на прием. Все молча напряженно прислушивались к треску электрических разрядов.

Время тянулось бесконечно, выматывая нервы. Откаленко взглянул на часы и удивился: прошло всего десять минут.

Кто-то из сотрудников буркнул:

— В любом переулке мог остановиться. Ищи его…

И тут же сквозь шум разрядов возник голос дежурного:

— В установленном радиусе машина не обнаружена. Радиус увеличиваю.

И снова пропал.

Опять потянулись минуты, отмеряемые жадными затяжками папирос. И опять все молчали. Только виновато вздыхал шофер: он не мог простить себе случившегося.

И вдруг ожил приемник. Сначала возник чей-то далекий, суховатый голос:

— Площадь Курского вокзала. «Москвич» вывернулся из переулка. Идет в сторону Лермонтовской площади. Передаю наблюдение…

Через минуту уже другой голос:

— Подходит к площади. У Орликова навожу на него оперативную машину номер…

Еще через минуту третий голос, молодой, задорный:

— Взяли!.. Ведем по кольцу!.. Просим основного выходить к Маяковской…

— Давай! — нервно подал команду Откаленко.

Машина сорвалась с места, круто развернулась вокруг памятника Дзержинскому и, пролетев стремглав по проспекту Маркса, свернула на улицу Горького.

— Это, братцы, удача, я вам скажу, — улыбнулся Откаленко и шутливо поплевал через плечо. — Рано говорить, правда. Коля, давай по резервной!

Машина шла, стремительно обгоняя другие, изредка чуть фыркая сиреной. Площадь Пушкина промелькнула замершими стадами машин под желтыми огнями светофоров: регулировщики четко пропустили зеленоватую «Волгу».

Уже подлетали к площади Маяковского, когда в приемнике прозвучал знакомый возбужденный голос:

— Подходим на красный к площади Восстания!..

Резкий поворот влево повалил всех на бок: Коля показывал класс оперативной езды. Под визг тормозов других машин «Волга» устремилась по кольцу вдоль подземного тоннеля.

Впереди уже виднелась площадь Восстания. На светофорах зажегся желтый сигнал.

— Ну, кажется, успели… — выдохнул кто-то.

Уже видны были сгрудившиеся на площади машины, пестрая мешанина из легковых, грузовых, автобусов, троллейбусов…

— Вон наши хлопцы, — указал Коля на неприметную машину с выпущенной антенной.

Поравнявшись, увидели улыбающиеся физиономии незнакомых, но таких близких, таких дорогих ребят: те тоже узнали своих.

Условный взмах руки одного из них, и Откаленко возбужденно воскликнул:

— Вон она!..

В потоке машин, устремившихся через площадь, мелькнул сине-серый «Москвич».

— Ну, теперь шалишь! — процедил сквозь зубы Коля.

А спустя еще некоторое время сине-серый «Москвич» вырвался на просторы Минского шоссе. В потоке других машин, то отставая, то догоняя его, шла неприметная зеленоватая «Волга».

— Пока еще ничего, — заметил один из сотрудников. — А вот когда он свернет в сторону, что будем делать?

— Смотря куда свернет, — ответил Откаленко, закуривая.

Ему на минуту вдруг показалось, что самое трудное уже позади.

Миновали суетливое, шумное Кунцево, ставшее теперь частью Москвы.

— Хотел бы я знать, куда он ее везет, — с беспокойством сказал Откаленко.

Подъезжая к Баковке, «Москвич» аккуратно замигал сигнальным фонариком и, осторожно притормаживая, повернул на узкое шоссе. Павел Иванович явно не торопился и не замечал преследования.

Дорога пошла лесом, справа тянулся длинный забор какого-то санатория. Машин тут было мало, и «Волга» начала отставать.

Когда пошли дачи, Откаленко приказал остановиться.

— Поглядим, куда повернет, и двинемся пешком. Тут, наверное, недалеко уже.

По улице, на которую только что свернул «Москвич», они шли поодиночке, внимательно, хотя и незаметно оглядывая участки за невысокими заборами.

Наконец в глубине одного из участков среди деревьев мелькнул сине-серый «Москвич». За ним, наполовину скрытая кустарником, стояла небольшая дача. Окна ее были заколочены досками.

Все трое с безразличным видом прошли мимо и собрались невдалеке, в узком проходе между какими-то дачами.

— Очень странно, — сказал Откаленко. — Вы обратили внимание? В машине кто-то сидит.

— Не «кто-то», а эта самая девушка, — поправил его один из сотрудников.

— Между прочим, в даче явно никто не живет, — заметил другой.

— Так или иначе, — решительно сказал Игорь, — подождем, когда уедут, и проверим дачу. А с девушкой завтра потолкуем, и все станет ясно.

— Поосторожнее толковать только надо.

Откаленко выразительно посмотрел на товарища.

— Это не такая девушка, как ты думаешь, — и с улыбкой прибавил: — Спроси у Лосева, он тебе скажет.

Потом выработали план дальнейших действий и разошлись.

Через час «Москвич» вернулся в Москву. В центре Павел Иванович на секунду притормозил. Девушка вышла, и «Москвич» тронулся дальше. До самого дома его проводила зеленоватая «Волга», затем, прихватив еще двух сотрудников, во главе с Цветковым, уже в сумерках вернулась назад, к подозрительной даче.

Садясь в машину, Светлана весело спросила:

— Куда же мы с вами поедем?

— Увидите, увидите, — озабоченно ответил Павел Иванович, заводя мотор и излишне поспешно, рывком трогая машину с места. — Думаю, что не ошибусь. Я ведь приезжий и Москву знаю неважно. А вы?

— Тоже не очень, — призналась Светлана. — Ну, центр знаю, конечно.

Первое время, пока машина плутала по улицам, Светлана с любопытством оглядывалась и наслаждалась ездой. Павел Иванович изо всех сил старался занять ее разговором: он надеялся, что его спутница не заметит, как они выедут из города.

Но вскоре девушка начала проявлять нетерпение.

— Как мы долго едем! — сказала она. — Мне не терпится посмотреть на портсигар. Вы не представляете, как мы все волнуемся.

— Что вы! Еще как представляю! Я и сам, признаться, волнуюсь.

Да, он волновался, и не на шутку. Еще бы! Его в трепет бросало при мысли, что произойдет там, на даче, где его ждет Сердюк. Подумать только: оказаться замешанным в такое жуткое дело! И потом… потом ему было жаль эту девушку. Впрочем, неизвестно, чего было больше, страха или жалости. Пожалуй, страха… Нет, нет, план безумный. Только такой старый идиот, как он, мог согласиться на такое, и… и только такой отпетый бандит, как этот Антонов, мог такое придумать. Но что же делать, что делать?.. Они ведь едут туда уже! И не ехать нельзя. Павел Иванович должен сегодня передать дальше этот портсигар. Он уже дал слово. Что-то надо придумать. Но что, что?..

И он все кружил, кружил по улицам, не зная, на что решиться.

Впрочем… Впрочем, кажется, можно что-то придумать… У Павла Ивановича мелькнула неплохая мысль. Да, да, это, пожалуй, единственный выход… А когда Светлана заметила, что они очень долго едут, Павел Иванович окончательно решился. И машина уже уверенно свернула на Кутузовский проспект.

Когда они проезжали бывшее Кунцево, Светлана спросила:

— Что это за шоссе?

— Кажется, Ленинградское, — неуверенно ответил Павел Иванович.

Светлана засмеялась.

— Что вы! Ленинградское я знаю. Это по улице Горького надо ехать. А это… я даже не заметила, как мы на него попали.

— Да, да! — сделал вид, что вспомнил, Павел Иванович. — Это Киевское.

— А-а…

«Только женщине можно так заморочить голову, — подумал Павел Иванович. — Ведь кругом указатели». Он поспешно отвлек Светлану разговором. И, уже внутренне успокоившись, принялся шутить, рассказывать какую-то забавную историю.

Светлана смеялась и с симпатией поглядывала на своего спутника. «Очень милый и порядочный человек», — подумала она.

Но когда кончился город и по сторонам шоссе потянулись поля и перелески, девушка впервые с тревогой спросила:

— Мы, кажется, едем на дачу?

— Что вы! Какая там дача! — успокоил ее Павел Иванович. — Вон, видите строение? Там он и живет. Только чуть свернуть в сторону придется.

— Все-таки он далеко живет.

— Да. И вообще, признаться, мне совсем не хотелось с ним связываться. Если бы не этот портсигар…

— Вы совершенно правы! — горячо откликнулась Светлана. — О, из-за него я бы на край света поехала!

— Вот видите! А я вас везу гораздо ближе.

«А мог бы и на тот свет», — с содроганием подумал он.

— И вообще, это препротивная личность, — добавил, помолчав, Павел Иванович. — Я с ним совершенно случайно познакомился. А вас так и знакомить не хочу.

— Но как же…

— А вот увидите, — Павел Иванович даже улыбнулся: ему все больше нравился придуманный им план.

Машина свернула с шоссе. Потом потянулись дачи. Большинство из них выглядели нежилыми: окна были заколочены или закрыты ставнями, нерасчищенные дорожки заросли травой или были завалены темными грудами прошлогодней листвы.

Наконец машина остановилась перед низкой дощатой изгородью. Павел Иванович вылез, кряхтя, распахнул перекосившиеся за зиму створки ворот, и машина осторожно въехала на участок.

Дача казалась пустой. Никто не вышел навстречу приезжим. И от угрюмого запустения и непонятной, казалось, даже недружелюбной тишины Светлане вдруг стало страшно. Она впервые пожалела, что согласилась на эту поездку. Но лишь на миг. «Вот еще! — подумала она. — Трусиха несчастная. Что может быть в конце концов?»

В это время Павел Иванович уже закрыл ворота и подошел к машине. Светлана собралась было выйти из нее, но он поспешно сказал:

— Нет, нет! Бога ради, не выходите! Так будет лучше.

— Но почему же?

— Уверяю вас, голубушка. Поверьте мне, — все так же торопливо произнес Павел Иванович и, бросив опасливый взгляд на дачу, прибавил тише: — Я даже не хочу, чтобы вы видели эту пьяную рожу. И совсем это не требуется, уверяю вас.

Он был так взволнован, что это волнение невольно передалось и Светлане.

— Что же мне делать? — растерянно спросила она.

— Оставайтесь в машине. Я вам вынесу этот портсигар. — И настойчиво повторил: — Оставайтесь в машине.

Взяв с заднего сиденья портфель, Павел Иванович торопливо направился к даче.

Первая мысль, которая мелькнула у Светланы, была — убежать отсюда. Все здесь начало пугать ее: эта тишина, безлюдье, эта заколоченная дача и сам Павел Иванович, взвинченный, торопливый. Убежать…

Светлана даже сделала движение, чтобы открыть дверцу машины. А портсигар?.. Она оглянулась. За забором по улице шли какие-то люди, молодые парни… Светлана заставила себя успокоиться. В конце концов тут ей ничто не угрожает. А в дачу она не пойдет, даже если Иван Иванович — так ей представился Павел Иванович — будет теперь просить ее об этом. Не пойдет, и все! Но ждать будет, пожалуйста…

А в даче происходил в это время следующий разговор.

— Она не зайдет и вас не увидит, — говорил Сердюку Павел Иванович. — Чего вы опасаетесь? Вы получите деньги и можете сегодня же уехать.

— Я не могу сегодня уехать, — отрицательно мотнул головой Сердюк. — Сами знаете.

— Но он не пришел, вы же видите.

— Ну, завтра придет.

— Зачем вам нужен этот тип? Неужели ради него вы, набитые деньгами, готовы на подобное дело? Это абсурд!

Павел Иванович говорил так горячо и убежденно, что Сердюк заколебался. Да и чутье опытного преступника подсказывало: надо как можно скорее отрываться из Москвы, что-то тут неспокойно.

— Дайте мне его только на две минуты, — наседал Павел Иванович. — Не убегу же я с ним!

— А может, и убежите? — усмехнулся Сердюк. — Давайте так. Вот вам эта штука, — он вытащил из кармана газетный сверток. — А вы пока оставьте деньги.

— Хорошо. Вот они. В портфеле.

Сердюк взял портфель, открыл его, увидел пачки с деньгами и только после этого отдал Павлу Ивановичу сверток.

— Ладно. Держите. И обратите внимание: деньги не считаю.

Павел Иванович махнул рукой и поспешно вышел.

Светлана торопливо развернула сверток и, прижав руку к щеке, воскликнула:

— Он! Это же он, вы понимаете?!

— Очень хорошо. Сейчас я все улажу.

Павел Иванович, взяв у нее портсигар, снова ушел. На этот раз он вернулся быстро. Вид у него был огорченный и сконфуженный.

— Вы знаете, — сообщил он. — У меня не хватило денег. Обещал ему завтра привезти.

Светлана закусила губу и посмотрела на него с таким отчаянием, что Павел Иванович добавил:

— Да не волнуйтесь так. Все хорошо. И завтра…

— Нельзя ждать до завтра! Надо немедленно привезти сюда милицию! Он обязан отдать! Его… его просто арестуют!..

Павел Иванович с беспокойством посмотрел на девушку: такого оборота дела он не ожидал. Но тут же изворотливый ум его подсказал выход. Он грустно улыбнулся и сказал:

— И меня с ним тоже арестуют.

— Вас?!

— Конечно. Он же немедленно скажет, что мы сообщники. И что вас я привез, только чтобы удостовериться в подлинности этой вещи. И пойдет писать губерния. Вы разве милиции не знаете? Я же позора не оберусь! Я же домой вернуться не посмею!

Он говорил с такой горечью, что Светлана заколебалась.

— Но что же делать?

— То, что я говорю. Клянусь, портсигар будет завтра у вас.

— Но скажите мне хоть адрес этой дачи. На всякий случай.

— Вы мне не верите? — с упреком спросил Павел Иванович.

Светлане стало стыдно. Этот пожилой, солидный человек так благородно и бескорыстно вел себя и теперь может пострадать из-за нее. Нет, нет, это невозможно!

— Хорошо, — вздохнула она. — Подождем до завтра.

— Ну и чудесно! — обрадованно сказал Павел Иванович. — Я к вам приеду с портсигаром ровно в два часа завтра. Вас устроит?

— Когда угодно!

Они уселись в машину.

Через минуту сине-серый «Москвич» вырулил на улицу.

Когда подъезжали к Москве, Павел Иванович спросил:

— Вы где живете?

— Высадите меня, пожалуйста, где-нибудь в центре, — попросила Светлана. — Я еще в магазин зайду.

Вскоре машина уже ехала по проспекту Маркса. Светлана показала на гостиницу «Москва».

— Вот здесь, пожалуйста.

— Здесь? — как-то странно переспросил Павел Иванович и, спохватившись, добавил: — Впрочем, мне все равно.

Очутившись на тротуаре, Светлана помахала вслед удалявшейся машине и почему-то подумала: «Какие красивые зеркальца у нее по бокам!»

Подземным переходом она прошла на улицу Горького. Бродя по магазинам, Светлана снова и снова возвращалась мыслями к своей странной поездке. И чем больше она о ней думала, тем больше росло в ней беспокойство. Ей уже казалась подозрительной и дача, где она побывала, и в общем-то совершенно незнакомый ей Иван Иванович, и вся эта история вокруг портсигара. «Глупости, — говорила она себе. — Глупости. Он приедет, как обещал. И мы получим портсигар. Обязательно».

Уже начинало темнеть, когда Светлана собралась ехать домой. Остановка ее троллейбуса была около гостиницы, и девушка заспешила туда.

Первое, что она там, около подъезда, увидела, был знакомый «Москвич», Светлана даже узнала зеркальца по бокам. Она остановилась невдалеке, под деревом, чувствуя, как вдруг забилось сердце.

И в этот момент из подъезда вышел Иван Иванович. Он что-то спросил у швейцара, тот, подумав, ответил. Иван Иванович снисходительно улыбнулся и сунул ему что-то в руку. И швейцар почтительно проводил его до машины.

Светлана не решилась к нему подойти. Она только проводила «Москвич» глазами и с непонятной тревогой на душе поспешила к остановке троллейбуса. Все-таки что-то она сделала в этот день не так, какую-то совершила ошибку. И неизвестно почему ей вдруг стало страшно.

Когда стемнело, дача была окружена. За это время в ней не было заметно никаких признаков жизни.

Но с наступлением темноты в дальней комнате, окна которой, тоже заколоченные досками, выходили в глубь участка, замерцал сквозь щели слабый огонек. Разобрать, кто находится в комнате, было невозможно.

— Что будем делать? — шепотом спросил Откаленко. — Ведь если постучать, он, пожалуй, не откроет.

— Ясное дело, не откроет, — поддержал его кто-то из сотрудников. — Раз прячется от всех.

Решено было незаметно проникнуть в дачу. Один из сотрудников, ловко карабкаясь по углу сруба, поднялся на чердак. Там, осторожно посвечивая себе фонарем, он обследовал пол. Никакого люка или чего-нибудь подобного, ведущего вниз, не оказалось.

Откаленко предложил пролезть через окно, где доски слабее всего приколочены к наличникам. Кое-какой инструмент на всякий случай привезли с собой из Москвы. Цветков, подумав, согласился.

Осмотрели окна, выходящие на улицу. На одном из них доски держались довольно слабо. Откаленко и еще один сотрудник принялись со всевозможными предосторожностями вытягивать заржавевшие гвозди.

Внезапно доска едва слышно затрещала. И мгновенно в дальнем окне погас свет.

Работу немедленно прекратили. Воцарилась тишина.

Однако прошло не меньше часа, прежде чем снова появился в окне свет.

— Успокоился, — тихо произнес Цветков. — Нет, милые мои, тут надо придумать что-то другое. Он может быть и вооружен.

— Как же его выкурить? — с досадой спросил Откаленко.

— О! — Цветков вдруг оживился. — Именно так и сделаем.

И он объяснил свой план.

Кто-то из сотрудников с сомнением заметил:

— Много будет шуму.

— Чем больше, тем лучше, — ответил Цветков. — Но только с умом. И еще надо учесть ветер.

Все бесшумно принялись за работу. Кто-то сбегал к машине и вернулся с тяжелой канистрой.

Когда все было готово и каждый занял отведенное для него место. Цветков подал сигнал.

И в тот же миг с двух сторон от дачи взвились к небу языки пламени. Ветер погнал к окнам едкие клубы дыма.

— Пожар!.. — раздался откуда-то издали истошный голос.

— Пожар!.. Пожар!.. — ответили ему с других сторон чьи-то далекие голоса.

И в тот же момент с треском распахнулась дверь дачи. Оттуда метнулась чья-то тень.

Наперерез ей кинулся Откаленко.

— Игорь, назад! — не своим голосом крикнул Цветков.

Но тут грохнул выстрел, и Откаленко навзничь опрокинулся на землю.

назад<<< 1 . . . 21. . . 23 >>>далее