- А потом молодая девушка приехала в Лондон и вы возобновили знакомство с нею?
- Да, на этот сезон отец привез ее в Лондон, мы начали встречаться, обручились, и вот теперь я женился на ней.
- За ней дали, должно быть, порядочное приданое?
- Прекрасное приданое, но такова традиция в нашей семье.
- И поскольку ваш брак - уже совершившийся факт, оно конечно, останется в вашем распоряжении?
- Право, не знаю. Я не наводил никаких справок на этот счет.
- Ну, понятно. Скажите, виделись вы с мисс Доран накануне свадьбы?
- Да.
- И в каком она была настроении?
- В отличном. Все время строила планы нашей будущей совместной жизни.
- Вот как? Это чрезвычайно любопытно. А утром в день свадьбы?
- Она была очень весела - по крайней мере до конца церемонии.
- А потом вы, стало быть, заметили в ней какую-то перемену?
- Да, по правде говоря, я тогда впервые имел случай убедиться в некоторой неровности ее характера. Впрочем, этот эпизод настолько незначителен, что не стоит о нем и рассказывать. Он не имеет ни малейшего значения.
- Все-таки расскажите, прошу вас.
- Хорошо, но это такое ребячество... Когда мы с ней шли от алтаря, она уронила букет. В этот момент мы как раз поравнялись с передней скамьей, и букет упал под скамью. Произошло минутное замешательство, но какой-то джентльмен, сидевший на скамье, тут же нагнулся и подал ей букет, который ничуть не пострадал. И все-таки, когда я заговорил с ней об этом, она ответила какой-то резкостью и потом, сидя в карете, когда мы ехали домой, казалась до нелепости взволнованной этой ерундой.
- Ах вот что! Значит, на скамье сидел какой-то джентльмен? Стало быть, в церкви все-таки была посторонняя публика?
- Ну конечно. Это неизбежно, раз церковь открыта.
- И этот джентльмен не принадлежал к числу знакомых вашей жены?
- О нет! Я только из вежливости назвал его "джентльменом": судя по виду, это человек не нашего круга. Впрочем, я даже не разглядел его хорошенько. Но, право же, мы отвлекаемся от темы.
- Итак, возвратясь из церкви, леди Сент-Саймон была уже не в таком хорошем расположении духа? Чем она занялась, когда вошла в дом отца?
- Начала что-то рассказывать своей горничной.
- А что представляет собой ее горничная?
- Ее зовут Алиса. Она американка и приехала вместе со своей госпожой из Калифорнии.
- Вероятно она пользуется доверием вашей жены?
- Пожалуй, даже чересчур большим доверием. Мне всегда казалось, что мисс Хетти слишком много ей позволяет. Впрочем, в Америке иначе смотрят на эти вещи.
- Сколько времени продолжался их разговор?
- Кажется, несколько минут. Не знаю, право, я был слишком занят.
- И вы не слышали о чем они говорили?
- Леди Сент-Саймон сказала что-то о "захвате чужого участка". Она постоянно употребляет такого рода жаргонные словечки. Понятия не имею, что она имела в виду.
- Американский жаргон иногда очень выразителен. А что делала ваша жена после разговора со служанкой?
- Пошла в столовую.
- Под руку с вами?
- Нет, одна. Она чрезвычайно независима в таких мелочах. Минут через десять она поспешно встала из-за стола, пробормотала какие-то извинения и вышла из комнаты. Больше я не видел ее.
- Если не ошибаюсь, горничная Алиса показала на допросе, что ее госпожа вошла в свою комнату, накинула на подвенечное платье длинное дорожное пальто, надела шляпку и ушла.
- Совершенно верно. И потом ее видели в Гайд-парке. Она там была с Флорой Миллар - женщиной, которая утром того же дня устроила скандал в доме мистера Дорана. Сейчас она арестована.
- Ах да, расскажите, пожалуйста, об этой молодой особе и о характере ваших отношений.
Лорд Сент-Саймон пожал плечами и поднял брови.
- В течение нескольких лет мы были с ней в дружеских, я бы даже сказал, в очень дружеских отношениях. Она танцевала в "Аллегро". Я обошелся с ней, как подобает благородному человеку, и она не может иметь ко мне никаких претензий, но вы же знаете женщин, мистер Холмс, Флора - очаровательное существо, но она чересчур импульсивна я до безумия влюблена в меня. Узнав, что я собираюсь жениться, она начала писать мне ужасные письма, и, говоря откровенно, я только потому и устроил такую скромную свадьбу, что боялся скандала в церкви. Едва мы успели приехать после венчания, как она прибежала к дому мистера Дорана и сделала попытку проникнуть туда, выкрикивая при этом оскорбления и даже угрозы по адресу моей жены. Однако, предвидя возможность чего-либо в этом роде, я заранее пригласил двух полицейских в штатском, и те быстро выпроводили ее. Как только Флора поняла, что скандалом тут не поможешь, она сразу успокоилась.
- Слышала все это ваша жена?
- К счастью, нет.
- А потом с этой самой женщиной ее видели на улице?
- Да. И вот этот-то факт мистер Лестрейд из Скотланд-Ярда считает тревожным. Он думает, что Флора выманила мою жену из дому и устроила ей какую-нибудь ужасную ловушку.
- Что ж, это не лишено вероятия.
- Значит, и вы того же мнения?
- Вот этого я не сказал. Ну, а сами вы допускаете такую возможность?
- Я убежден, что Флора не способна обидеть и муху.
- Однако ревность иногда совершенно меняет характер человека. Скажите, а каким образом объясняете то, что произошло, вы сами?
- Я пришел сюда не для того, чтобы объяснять что-либо, а чтобы получить объяснение от вас. Я сообщил вам все факты, какими располагал. Впрочем, если вас интересует моя точка зрения, извольте: я допускаю, что возбуждение, которое испытала моя жена в связи с огромной переменой, происшедшей в ее судьбе, в ее общественном положении, могло вызвать у нее легкое нервное расстройство.
- Короче говоря, вы полагаете, что она внезапно потеряла рассудок?
- Если хотите, да. Когда я думаю, что она могла отказаться... не от меня, нет, но от всего того, о чем тщетно мечтали многие другие женщины, мне трудно найти иное объяснение.
- Что же, и это тоже вполне приемлемая гипотеза, - ответил Холмс улыбаясь. - Теперь, лорд Сент-Саймон, у меня, пожалуй, есть почти все нужные сведения. Скажите только одно: могли вы, сидя за свадебном столом, видеть в окно то, что происходило на улице?
- Нам виден был противоположный тротуар и парк.
- Отлично. Итак, у меня, пожалуй, больше нет необходимости вас задерживать. Я напишу вам.
- Только бы вам посчастливилось разрешить эту загадку! - сказал наш клиент, поднимаясь с места.
- Я уже разрешил ее.
- Что? Я, кажется, ослышался.
- Я сказал, что разрешил эту загадку.
- В таком случае, где же моя жена?
- Очень скоро я отвечу вам и на этот вопрос.
Лорд Сент-Саймон нахмурился.
- Боюсь, что над этим делом еще немало помучаются и более мудрые головы, чем у нас с вами, - заметил он и, церемонно поклонившись, с достоинством удалился.
Шерлок Холмс засмеялся:
- Лорд Сент-Саймон оказал моей голове большую честь, поставив ее на один уровень со своей!.. Знаете что, я не прочь бы выпить виски с содовой и выкурить сигару после этого длительного допроса. А заключение по данному делу сложилось у меня еще до того, как наш клиент вошел в комнату.
- Полноте, Холмс!
- В моих заметках есть несколько аналогичных случаев, хотя, как я уже говорил вам, ни одно из тех исчезновений не было столь скоропалительным. Беседа же с лордом Сент-Саймоном превратила мои предположения в уверенность. Побочные обстоятельства бывают иногда так же красноречивы, как муха в молоке, - если вспомнить Торо.
- Однако, Холмс, ведь я присутствовал при разговоре и слышал то же, что слышали и вы.
- Да, но вы не знаете тех случаев, которые уже имели место и которые сослужили мне отличную службу. Почти такая же история произошла несколько лет назад в Абердине и нечто очень похожее - в Мюнжене, на следующий год после франко-прусской войны. Данный случай...
А, вот и Лестрейд! Здравствуйте, Лестрейд! Вон там, на буфете, вино, а здесь, в ящике, сигары.
Официальный сыщик Скотланд-Ярда был облачен в куртку и носил на шее шарф, что делало его похожим на моряка. В руке он держал черный парусиновый саквояж. Отрывисто поздоровавшись, он опустился на стул и закурил предложенную сигару.
- Ну, выкладывайте, что случилось? - спросил Холмс с лукавым огоньком в глазах. - У вас недовольный вид.
- И я действительно недоволен. Черт бы побрал этого Сент-Саймона с его свадьбой! Ничего не могу понять.
- Неужели? Вы удивляете меня.
- В жизни не встречал более запутанной истории. Не найти никаких концов. Сегодня я провозился с ней весь день.
- И, кажется, при этом изрядно промокли, - сказал Холмс, дотрагиваясь до рукава куртки.
- Да, я обшаривал дно Серпентайна.
- О, Господи! Да зачем вам это понадобилось?
- Чтобы найти тело леди Сент-Саймон.
Шерлок Холмс откинулся на спинку кресла и от души расхохотался.
- А бассейн фонтана на Трафальгард-сквер вы не забыли обшарить? - спросил он.
- На Трафальгард-сквер? Что вы хотите этим сказать?
- Да то, что у вас точно такие же шансы найти леди Сент-Саймон здесь, как и там.
Лестрейд бросил сердитый взгляд на моего друга.
- Как видно, вы уже разобрались в этом деле? - насмешливо спросил он.
- Мне только что рассказали о нем, но я уже пришел к определенному выводу.
- Неужели! Так вы считаете, что Серпентайн тут ни при чем?
- Полагаю, что так.
- В таком случае, прошу объяснить, каким образом мы могли найти в пруду вот это.
Он открыл саквояж и выбросил на пол шелковое подвенечное платье, пару белых атласных туфелек и веночек с вуалью - все грязное и совершенно мокрое.
- Извольте! - сказал Лестрейд, кладя на эту кучу новенькое обручальное кольцо. - Раскусите-ка этот орешек, мистер Холмс!
- Вот оно что! - сказал Холмс, выпуская сизые кольца дыма. - И все эти вещи вы выудили в пруду?
- Они плавали у самого берега, их нашел сторож парка. Родственники леди Сент- Саймон опознали и платье и все остальное. По-моему, если там была одежда, то где- нибудь поблизости найдется и тело.
- Если исходить из этой остроумной теории, тело каждого человека должно быть найдено рядом с его одеждой. Так чего же вы надеетесь добиться с помощью вещей леди Сент-Саймон, хотел бы я знать?
- Какой-нибудь улики, доказывающей, что в ее исчезновении замешана Флора Миллар.
- Боюсь, это будет нелегко.
- Боитесь? - с горечью вскричал Лестрейд. - А я, Холмс, боюсь, что вы совсем оторвались от жизни с вашими вечными теориями и умозаключениями. За несколько минут вы сделали две грубые ошибки, Вот это самое платье, несомненно, уличает мисс Флору Миллар.
- Каким же образом?
- В платье есть карман. В кармане нашелся футляр для визитных карточек. А в футляре - записка. Вот она. - Он расправил записку на столе. - Сейчас я прочту ее вам:
"Увидимся, когда все будет готово. Выходите немедленно. Ф. X. М.". Я с самого начала предполагал, что Флора Миллар под каким-нибудь предлогом выманила леди Сент-Саймон из дому и, разумеется, вместе с сообщниками является виновницей ее исчезновения. И вот перед нами записка - записка с ее инициалами, которую она, несомненно сунула леди Сент-Саймон у дверей дома, чтобы завлечь ее в свои сети.
- Отлично, Лестрейд, - со смехом сказал Холмс. - Право же, вы очень ловко все это придумали. Покажите-ка записку.
Он небрежно взял в руку бумажку, но что-то в ней вдруг приковало его внимание.
- Да, это действительно очень важно! - сказал он с довольным видом.
- Ага! Теперь убедились?
- Чрезвычайно важно! Сердечно поздравляю вас, Лестрейд .
Торжествующий Лестрейд вскочил и наклонился над запиской.
- Что это? - изумился он. - Ведь вы смотрите не на ту сторону?
- Нет, я смотрю именно туда, куда нужно.
- Да вы с ума сошли! Переверните бумажку. Записка-то ведь написана карандашом на обороте!
- Зато здесь я вижу обрывок счета гостиницы, который весьма интересует меня.
- Ничего в нем нет особенного! Я уже видел его: "Окт. 4-го. Комната - 8 шил. Завтрак - 2 шил.6 пенс. Коктейль - 1 шил. Ленч - 2 шил. 6 пенс. Стакан хереса - 8 пенс". Вот и все. Не вижу ничего интересного.
- Вполне возможно, что не видите. А между тем этот счет имеет большое значение. Что касается записки, она тоже имеет значение, во всяком случае, ее инициалы. Так что поздравляю вас еще раз, Лестрейд.
- Ну, хватит терять время! - сказал тот, поднимаясь с места. - Я, знаете ли, считаю, что надо работать, а не сидеть у камина и разводить разные там теории. До свидания, мистер Холмс. Посмотрим, кто первым доберется до сути этого дела.
Он собрал принесенную одежду, сунул ее в саквояж и направился к двери.
- Два слова, Лестрейд, - медленно произнес Холмс, обращаясь к спине своего уходящего соперника. - Я могу вам открыть разгадку вашего дела. Леди Сент-Саймон - миф. Ее нет и никогда не было.
Лестрейд обернулся и с грустью взглянул на моего друга.
Потом он посмотрел на меня, трижды постучал пальцем по лбу, многозначительно покачал головой и поспешно вышел.
Как только за ним закрылась дверь, Холмс встал и надел пальто.
- В том, что сказал этот субъект, есть доля истины, - заметил он. - Нельзя все время сидеть дома, надо работать. Поэтому, Уотсон, я должен ненадолго оставить вас наедине с вашими газетами.
Шерлок Холмс покинул меня в половине шестого, но я недолго оставался в одиночестве, ибо не прошло и часа, как к нам явился посыльный из гастрономического магазина с большущей коробкой. С помощью мальчика, пришедшего с ним вместе, он распаковал ее, и, к моему великому удивлению, на скромном обеденном столе нашей квартирки появился роскошный холодный ужин. Здесь была парочка холодных вальдшнепов, фазан, паштет из гусиной печенки и несколько пыльных, покрытых паутиной бутылок старого вина.
Расставив все эти лакомые блюда, оба посетителя исчезли, подобно духами из "Тысячи и одной ночи", успев сказать только, что за все уплачено и велено доставить по этому адресу.
Около девяти в комнату бодрыми шагами вошел Холмс. Лицо его было серьезно, но в глазах блестел огонек, по которому я сразу угадал, что он не обманулся в своих догадках.
- А, ужин уже на столе! - сказал он, потирая руки.
- Вы, значит, ждете гостей? Они накрыли на пять персон.
- Да, я думаю, что к нам может кое-кто зайти, - ответил он. - Странно, что лорда Сент-Саймона еще нет... Ага! Кажется, я слышу на лестнице его шаги.
Он не ошибся. В комнату быстро вошел наш утренний посетитель, еще сильнее прежнего раскачивая висевший на шнурке лорнет. На его аристократическом лице отражалось сильнейшее смятение.
- Стало быть, мой посыльный застал вас дома? - спросил Холмс.
- Да, но признаюсь, содержание письма поразило меня сверх всякой меры. Есть ли у вас доказательства того, что вы сообщили?
- Есть, и самые веские.
Лорд Сент-Саймон опустился в кресло и провел рукой по лбу.
- Что скажет герцог! - прошептал он. - Что он скажет, когда услышит об унижении, которому подвергся один из членов его семьи!
- Но ведь тут чистейшая случайность. Я никак не могу согласиться, что в этом есть что-нибудь унизительное.