Он подумал о Уикке. Она не увидит светящиеся точки, потому что только Вторые Половинки могут увидеть их друг у друга. Но она заметит энергию световых полей, вращающуюся между ним и ее ученицей. Прежде всего волшебницы были женщинами.
Традиция Луны называла это «Видением Любви», и хотя это может происходить между людьми, которые просто влюблены, без какой-либо связи со Вторыми Половинками, он понимал, что это видение обозлит ее. Это женская злость, как злость мачехи Белоснежки, которая не допускала существование никого более прекрасного.
Однако Уикка была учительницей и вскоре поняла бы весь абсурд своих мыслей. Но пока ее аура уже поменяет цвет.
Тогда он подойдет к ней, поцелует ее и скажет, что она ревнует.
Она скажет, что нет. Он спросит ее, почему она почувствовала злость.
Она ответит, что она женщина и ей не нужно давать объяснений своим чувствам. Он снова поцелует ее, потому что она говорит правду. И скажет ей, что скучал по ней, пока они были не вместе, и что восхищается ею до сих пор больше, чем какой-либо другой женщиной в мире, за исключением Бриды, потому что Брида – его Вторая Половина.
Уикка останется довольна. Потому что она умная.
«Я старый. Я провожу время за придумыванием разговоров».
Но это было не из-за возраста: влюбленные мужчины всегда ведут себя так, подумал он.
Уикка была рада, потому что дождь прошел, а облака рассеялись до темноты. Природа должна была быть в согласии с трудами человеческих существ.
Все меры были приняты, каждый человек исполнил свою роль, не было нехватки ни в чем.
Она подошла к алтарю и призвала своего Учителя. Она попросила его присутствия в эту ночь; три новые волшебницы будут инициированы в Великие Тайны, и ответственность на ее плечах была огромной.
Потом она пошла на кухню приготовить кофе. Она сделала апельсиновый сок, тосты и съела несколько штук диетического печенья. Она еще продолжала заботиться о внешнем виде, она знала, насколько красивой была. Ей не нужно было отрекаться от красоты, только чтобы доказать, что она была еще и способной и умной.
Пока она рассеянно мешала кофе, ей вспомнился день, такой же, как и этот, много лет назад, когда ее Учитель обозначил ее судьбу Великими Тайнами. На несколько мгновений она попыталась представить, какой была тогда, какими были ее мечты, что она ждала от жизни.
«Я старая. Я провожу время за воспоминаниями о прошлом», – сказала она громко.
Она быстро выпила кофе и начала свои приготовления. Еще нужно было сделать кое-что. Тем не менее, она знала, что не стареет. В ее мире не было Времени.
Бриду удивило большое количество автомобилей, стоящих рядом с дорогой. Тяжелые утренние облака сменило ясное небо, солнце на закате отдавало последние лучи. Несмотря на холод, это был первый день весны.
Она воззвала к защите духов леса и посмотрела на Лоренса. Он повторил те же слова, немного смущенный, но довольный, что находится там. Чтобы продолжать быть вместе, нужно, чтобы каждый время от времени ступал в действительность другого. Между двумя тоже был мост между видимым и невидимым. Магия была в любом действии.
Они быстро прошли по лесу и вскоре вышли на прогалину. Брида ожидала нечто похожее; мужчины и женщины разного возраста и профессий были объединены по группам, они разговаривали друг с другом, стремясь выказать, что все это было похоже на самые обыкновенные дела. Тем не менее, они были так же растерянны.
– Все они? – Лоренс не ожидал такого.
Брида ответила, что нет. Некоторые были приглашены, как и он. Она не знала точно, кто должен был участвовать; все откроется в соответствующий момент.
Они выбрали угол, и Лоренс бросил рюкзак на землю. В нем было платье Бриды и три бутылки вина. Уикка сказала, чтобы каждый человек, будь он участником или приглашенным, принес одну. Прежде чем пойти домой, Лоренс спросил про третьего приглашенного. Брида упомянула Мага, которого обычно навещала в горах, и он не придал ни малейшей важности.
– Представляешь, – услышал он голос одной из женщин, стоявших рядом, – представляешь, если бы мои подруги узнали, что этой ночью я нахожусь на настоящем Шабаше.
Шабаш волшебниц. Праздник, который выжил через кровь, костры, Разумный Век и забвение. Лоренс пытался почувствовать себя удобно, говоря себе, что здесь много людей в таком же положении, как и он. Он заметил, что несколько сухих бревен сложены в центре, и ощутил озноб.
Уикка стояла в другом углу и разговаривала с группой людей. Увидев Бриду, она тут же подошла поприветствовать ее и спросить, все ли хорошо. Та поблагодарила за внимание и представила ей Лоренса.
– Я пригласила еще одного человека, – сказала Брида.
Уикка удивленно посмотрела на нее. Но в мгновение широко улыбнулась.
Брида поняла, что она точно знает, о ком речь.
– Я рада, – ответила она. – Праздник и твой тоже. К тому же, я давно не видела моего старого колдуна. Кто знает, может, он уже понял что-нибудь.
Постепенно приходили еще люди, и Брида не могла различить, кто приглашенный, а кто участник. Через полчаса, когда уже около ста человек тихо разговаривали на прогалине, Уикка попросила тишины.
– Это церемония, – сказала она. – Но эта церемония – праздник. Пожалуйста, ни один праздник не начинается до тех пор, пока люди не наполнят свои бокалы.
Она открыла свою бутылку и наполнила бокал человека, стоящего рядом. Через некоторое время бутылки передавались друг другу и голоса становились значительно громче. Брида не хотела пить; в памяти еще было живо о человеке на пшеничном поле, который показывал ей тайные храмы Традиции Луны. Кроме того, гость, которого она ждала, еще не пришел.
Лоренс, однако, был гораздо более расслабленный и начал болтать со стоящими рядом людьми.
– Настоящий праздник! – сказал он, смеясь, Бриде. Он пришел туда, приготовившись к вещам, происходившим в другом мире, а это был только праздник. На самом деле, намного более интересный, чем праздники ученых, которые он был обязан посещать.
На некотором расстоянии от них стоял господин с белой бородой, в котором он признал работника одной из кафедр в Университете. На какое-то время он не знал, что делать, но господин тоже узнал его и поднял со своего места бокал в знак приветствия.
Лоренс почувствовал облегчение. Уже не было ни охоты на ведьм, ни ее приверженцев.
– Похоже на пикник, – Брида услышала, как это было сказано кем-то. Да, было похоже на пикник, и это раздражало ее. Она ожидала чего-то более ритуального, приближенного к Шабашам, которые вдохновляли Гойю, Сен-Санса, Пикассо… она взяла бутылку, которая стояла рядом, и тоже начала пить.
Праздник. Пересечь мост между видимым и невидимым посредством праздника. Бриде очень хотелось посмотреть, как что-то священное может происходить в такой оскверненной атмосфере.
Ночь наступала быстро, а люди пили безостановочно. Когда темнота покрыла почти все, некоторые из присутствующих без какого-либо особого ритуала разожгли большой костер. В прошлом тоже было так: костер, прежде чем стать могущественным магическим элементом, был только источником света. Света, вокруг которого женщины собирались, чтобы поговорить о своих мужчинах, о магическом опыте, о встречах с ангелом и дьяволом, о страшных сексуальных демонах Средневековья. В прошлом тоже было так: праздник, огромный народный праздник, радостное празднование весны и надежды в то время, когда быть веселым означало бросить вызов закону, потому что никто не мог развлекаться в мире, созданном только для поддержания слабых. Владельцы земель, заключенные в своих темных замках, смотрели на костры в лесу и чувствовали себя обкраденными: те крестьяне хотели познать счастье, а кто познает счастье, уже не может сосуществовать безмятежно в грусти. Крестьяне могли захотеть быть счастливыми весь год, и тогда вся политическая и религиозная система была под угрозой.
Четыре или пять человек, уже практически пьяные, начали танцевать вокруг костра, возможно, пытаясь изобразить колдовское празднество. Среди танцующих Брида узнала одну Инициированную, с которой познакомилась, когда Уикка отдавала почести памяти мученичества сестер. Это ее расстроило: она думала, что люди Традиции Луны будут вести себя в соответствии со священным местом, на которое ступали. Она вспомнила о ночи, проведенной с Магом, и о том, как выпитое рассеивало связь между ними во время астральной прогулки.
– Мои друзья умрут от зависти, – услышала она чей-то голос. – Они никогда не поверят, что я был здесь.
Это уже было слишком. Ей нужно было немного отдалиться от всего, понять, что происходит, и бороться против огромного вернуться пойти домой, убежать отсюда прежде, чем разочароваться во всем том, во что верила почти год. Она поискала глазами Уикку: та смеялась и развлекалась с другими приглашенными. Число людей вокруг костра становилось все больше, некоторые аплодировали и пели, сопровождаемые другими, которые стучали по пустым бутылкам ветками и ключами.
– Я должна прогуляться, – сказала она Лоренсу.
Он уже образовал вокруг себя группу, и люди были ошеломлены его рассказами о древних звездах и чудесах современной Физики. Но он тут же прекратил разговор.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Я предпочту пройтись одна.
Она отошла от группы и направилась в сторону леса. Голоса становились все более воодушевленными и громкими, и все это: пьяные, разговоры, люди, играющие в колдовство вокруг костра, – начало перемешиваться у нее в голове. Она столько ждала этой ночи, а это оказался всего лишь праздник. Праздник, схожий с праздниками сообществ благодетели, где люди ужинают, напиваются, шутят, а потом устраивают речи о необходимости помочь индейцам южного Полушария или тюленям Северного Полюса.
Она пошла по лесу, держа в поле зрения костер. Поднялась по дороге, которая окружала камень и позволяла видеть все сверху. Но даже вид сверху был неутешителен: Уикка обходила группы, спрашивая, все ли в порядке, люди танцевали вокруг костра, кто-то целовался, не воспринимая реальность от выпитого. Лоренс что-то воодушевленно рассказывал двум мужчинам, возможно, о том, что было бы уместно за встречей в баре, но не таком празднике. Какой-то опоздавший человек, чужак, вдохновленный шумом и неразберихой, идущий в поисках развлечений.
Походка была такой знакомой. Маг.
Брида испугалась и побежала по дороге вниз. Она хотела встретить его до того, как он дойдет до праздника. Она нуждалась в его помощи, как это было раньше столько раз. Ей нужно было понять смысл всего этого.
«Уикка умеет организовывать Шабаш», – думал Маг, пока приближался. Он мог чувствовать и видеть энергию людей, которая свободно вращалась. На этом этапе ритуала Шабаш был похож на любой другой праздник, необходимо было достижение единения всех приглашенных в одной вибрации. На первом своем Шабаше он был неприятно удивлен всем происходившим; он вспомнил, как отозвал своего Учителя в угол, чтобы спросить его, что происходит.
– Ты когда-нибудь был на празднике? – спросил его Учитель раздраженно, потому что его оторвали от интересного разговора.
Маг ответил, что да.
– А что заставляет праздник быть хорошим?
– Когда все развлекаются.
– Люди устраивали праздники с тех пор, как жили в пещерах, – ответил Учитель. – Это первые коллективные ритуалы, о которых что-то известно, и Традиция Луны взяла на себя обязанность поддерживать их живыми до сегодняшнего дня. Хороший праздник очищает вредное астральное влияние у людей, которые в нем участвуют. Но это трудно, потому что достаточно нескольких человек – и общая радость будет разрушена. Эти люди считают себя важнее других, им сложнее угодить, они думают, что теряют время, потому что не смогли достичь единения с другими. А в конце концов они переживают таинственное правосудие: в основном, они принимают на себя злых духов, изгнанных теми, кто смог объединиться.
«Вспомни, что первой прямой дорогой к Господу была молитва. Второй прямой путь – радость».
Со времен того разговора с Учителем прошло много лет. С тех пор Маг участвовал во многих Шабашах и знал, что перед ним ритуальный праздник, организованный искусно. Уровень коллективной энергии с каждым мигом рос все больше.
Он стал искать Бриду глазами; было много людей, он не привык к толпам. Он знал, что должен участвовать в коллективной энергии, он был готов к этому, но прежде ему нужно было немного привыкнуть. Она могла помочь ему. Он почувствовал бы себя лучше, встретив ее.
Он был Магом. Он мог видеть светящуюся точку. Все, что нужно было сделать, это изменить состояние разума, и тогда точка возникнет среди всех тех людей. Он годами искал этот свет, сейчас же он был в нескольких десятках метров от него.
Маг изменил состояние разума. Он снова смотрел на празднество, на этот раз с измененным восприятием, и мог различить ауры самых разных цветов, но все цвета, тем не менее, приближались к тому, который должен был доминировать этой ночью.
«Уикка – великая Учительница. Она делает все быстро», – снова подумал он. Скоро все ауры, энергетические вибрации, которые обволакивают тело вокруг, будут едины и вторая часть ритуала сможет начаться.
Он посмотрел слева направо и наконец увидел точку света. Он решил удивить ее и подошел бесшумно.
– Брида, – позвал он.
Его Вторая Половина обернулась.
– Она ушла, чтобы прогуляться немного, – ответили ему вежливо.
Казалось, целую вечность он смотрел на человека, который стоял перед ним.
– Вы, должно быть, Маг, о котором Брида мне столько рассказывала, – сказал Лоренс. – Присядьте с нами. Она скоро придет.
Но Брида уже пришла. Она стояла перед ними обоими, глаза у нее были испуганные, дыхание перехватило. С другой стороны костра Маг почувствовал взгляд. Он знал этот взгляд, взгляд, который не мог увидеть светящиеся точки, поскольку только Вторые Половинки могут определять друг друга. Но это был знакомый глубокий взгляд, взгляд, который знал Традицию Луны и разбирался в сердцах мужчин и женщин.
Маг обернулся и увидел перед собой Уикку. Она стояла по ту сторону от костра и улыбалась; в долю секунды она поняла все.
Глаза Бриды тоже были устремлены на Мага. Они блестели от удовольствия. Он пришел.
– Я хочу, чтобы ты познакомился с Лоренсом, – сказала она. Праздник вдруг стал веселым, ей больше не нужны были объяснения.
Маг еще находился в состоянии измененного сознания. Он увидел, как аура Бриды резко поменяла цвет, приближаясь к оттенку, избранному Уиккой.
Девушка была весела и довольна, потому что пришел он, и любая вещь, какую он мог сказать или сделать, могла разрушить ее Инициацию в эту ночь. Он должен был взять себя в руки любой ценой.
– Очень приятно, – сказал он Лоренсу. – Не предложите мне бокал вина?
Лоренс улыбнулся и протянул бутылку.
– Добро пожаловать в группу, – сказал он. – Праздник вам понравится.
По другую сторону от костра Уикка отстранила взгляд, и облегченно вздохнула; Брида не почувствовала ничего. Она была хорошей ученицей, и ей не хотелось бы отдалиться от Инициации в ту ночь только потому, что она просто не смогла сделать самый простой шаг – стать участницей радости других людей.
«Он позаботится о себе». За плечами Мага были годы работы и дисциплины. Он сможет взять под контроль чувство, по крайней мере, на время, достаточное, чтобы заместить это чувство другим. Она уважала его за работу и упорство и чувствовала некоторую ревность к его огромной власти.
Она говорила с другими приглашенными, но не могла отделаться от удивления, которое у нее вызвало то, что она только почувствовала. В таком случае, именно это было причиной, той причиной, по которой он уделял столько внимания этой девушке, а ведь она в конце концов была такой же волшебницей, как и другие, что прошли несколько перевоплощений, изучая Традицию Луны.
Брида была его Второй Половиной.
«Мои женские инстинкты плохо работают». Она представляла все, кроме самого очевидного. Она утешала себя, думая, что результат удивления был положительным: встреча с этой ученицей была путем, избранным Богом.
Маг увидел вдалеке знакомого и извинился перед группой, чтобы пойти поговорить с ним. Брида находилась в эйфории, ей нравилось, что он рядом, но она решила, что лучше позволить ему отойти. Ее женские инстинкты говорили ей, что не нужно, чтобы он и Лоренс долгое время находились вместе, они могли стать друзьями, а когда двое мужчин влюблены в одну женщину, они скорее будут ненавидеть друг друга, чем дружить. И в этом случае она потеряет обоих.
Она посмотрела на людей около костра и тоже захотела танцевать. Она пригласила Лоренса, он на секунду заколебался, но в конце концов согласился. Люди кружились и хлопали, пили вино и били по пустым бутылкам ветками и ключами. Каждый раз, когда она проходила мимо Мага, он улыбался и поднимал за нее бокал. Это был один из ее лучших дней.
Уикка вошла в круг. Все были расслаблены и довольны. Приглашенные, прежде обеспокоенные тем, что расскажут, напуганные тем, что могут увидеть, сейчас окончательно составили целое с Духом этой ночи. Весна пришла, нужно было отпраздновать это, наполнить душу верой в солнечные дни, как можно быстрее забыть серые вечера и ночи одиночества, проведенные дома.
Звук хлопков нарастал, и Уикка управляла ритмом. Он был синкопированным, постоянно одинаковым, глаза у всех были устремлены на костер. Никому уже не было холодно; казалось, настало лето. Люди вокруг костра начали снимать с себя свитеры.
– Давайте споем! – сказала Уикка. Она несколько раз напела простую мелодию, состоящую только из двух строк; через некоторое время все пели с ней. Некоторые знали, что это мантра волшебниц, в которой самым важным было звучание слов, а не их значение. Это был звук единения с Донами, а те, кто обладал магическим видением, – как Маг и другие присутствующие Учителя, – могли увидеть светящуюся энергию объединившихся людей.
Лоренс устал танцевать и принялся помогать «музыкантам» играть на бутылках. Кто-то отходил от костра: одни – потому что устали, другие – потому что Уикка просила их помочь отбивать ритм. Никто, за исключением Инициированных, не понял, что происходит, но праздник начинал входить на священную территорию. Вскоре вокруг костра остались только женщины Традиции Луны и волшебницы, которые будут инициированы.
Даже ученики Уикки перестали танцевать; существовал другой ритуал, другая дата для Инициации мужчин. В тот момент именно женская энергия, энергия преображения, окружала астральную поверхность прямо над костром. Так было с древних времен.
Бриде стало очень жарко. Это не могло быть из-за вина: она выпила слишком мало. Это точно было из-за костра. У нее появилось огромное желание снять кофту, но она испытывала стыд – стыд, который постепенно терял смысл по мере того, как она пела эту простую мелодию, хлопала и танцевала вокруг костра. Ее глаза смотрели точно на огонь, и мир с каждой минутой имел все меньше значения; это было чувство, очень похожее на то, которое она испытала, когда карты таро открылись в первый раз.
«Я вхожу в транс, – подумала она. – Ну и что? Праздник оживает!»
«Какая странная музыка», – говорил себе Лоренс, поддерживая ритм ударами по бутылям. Его слух, натренированный, чтобы слушать свое тело, ощущал, что ритм хлопков и звучание слов вибрируют точно посреди груди, как если бы он слушал самые тяжелые барабаны во время концерта классической музыки. Самое удивительное, что ритм, казалось, тоже определял удары его сердца.
По мере того как Уикка ускорялась, его сердце тоже ускоряло удары. Это, должно быть, происходило со всеми.
«В мозг поступает больше крови», – объясняло его научное мышление. Но он присутствовал во время ритуала колдуний, и было не время думать об этом; он мог поговорить с Бридой в другой раз.
– Я на празднике и только хочу развлекаться! – сказал он громко. Кто-то стоящий рядом согласился с ним, а Уикка увеличила скорость хлопков еще.
«Я свободна. Я горда своим телом, потому что оно – проявление Господа в видимом мире».
Жар от костра был невыносимым. Мир казался далеким, и она не хотела больше заботиться о поверхностных вещах. Она была живой, кровь бежала по ее венам, она полностью отдалась поиску. Танцевать вокруг костра было для нее не ново, потому что эти хлопки, эта музыка, этот ритм снова пробуждали уснувшие воспоминания о временах, когда она была Учителем Мудрости Времени. Она была не одна, потому что этот праздник был встречей – встречей с самой собой и Традицией, которую она несла столько жизней. Она почувствовала глубокое уважение к себе.
Она снова имела тело, и это было прекрасное тело, которое боролось миллионы лет, чтобы выжить во враждующем мире. Она жила в море, выходила на землю, поднималась к деревьям, ходила на четырех ногах и вот теперь гордо ступала двумя ногами по земле. Это тело заслуживало уважения за борьбу в течение стольких лет. Не существовало красивых или безобразных тел, потому что все тела совершали одну траекторию, все были видимой частью души, которая жила в них.
Она чувствовала гордость, глубокую гордость за свое тело. Она сняла кофту.
Она не носила бюстгальтер, но это было неважно. Она была горда своим телом, и никто не мог осудить ее за это. Даже если бы ей было 70 лет, она продолжала бы гордиться своим телом, потому что именно через него душа могла осуществлять свои работы. Другие женщины, находящиеся вокруг костра, делали то же самое. Это тоже не было важно.
Она сняла пояс и осталась полностью обнаженной. В тот момент она ощутила одно из самых полных чувств свободы за всю жизнь. Потому что она не делала это по какой-либо причине. Она делала это, потому что обнаженность была единственным способом показать, насколько ее душа была свободна в то мгновение. Ее не волновало, что присутствуют люди, одетые, смотрящие на нее, все, что она хотела – это чтобы они почувствовали в своих телах то, что чувствовала она сейчас в своем. Она могла свободно танцевать, и ничто больше не мешало ее движениям. Каждый атом ее тела касался воздуха, и воздух был щедр, принося издалека тайны и ароматы, которые обволакивали ее с головы до ног.
Мужчины и гости, которые били по бутылкам, заметили, что женщины вокруг костра обнажены. Они захлопали, взялись за руки и стали петь то мягко, то неистово.
Никто не знал, кто диктует этот ритм, бутылки ли это были, хлопки или музыка. Все, казалось, понимали, что происходит, но если бы кто-нибудь осмелился выйти из ритма в тот момент, то он бы не смог сделать это. Одной из главных задач Учительницы на этом этапе ритуала было не позволить людям почувствовать, что они в трансе. У них должно было быть впечатление, что они контролируют себя, даже если это не так. Уикка не преступала единственный Закон, за нарушение которого Традиция наказывала с исключительной строгостью: воздействие на волю других.
Потому что все, кто там был, знали, что они на Шабаше волшебниц, а для волшебниц жизнь – это единение со Вселенной.
Позже, когда эта ночь будет едва лишь воспоминанием, никто из этих людей не будет обсуждать то, что увидел. Относительно этого не было никакого запрета, но те, кто был там, чувствовали присутствие могущественной силы, силы таинственной и священной, огромной и непреклонной, которой ни одно человеческое существо не осмелилось бы сделать вызов.
– Крутитесь! – сказала единственная одетая женщина, на ней было черное платье, доходившее до пят. Все другие, обнаженные, танцевали, хлопали, а сейчас еще и вращались вокруг себя.
Какой-то мужчина положил рядом с Уиккой платья. Три из них будут использованы впервые, причем два были схожи по стилю. Это были люди с одним Доном, Дон материализовывался в манере мечтать о платье.
Ей уже не нужно было хлопать, люди продолжали действовать так, как если бы она еще управляла ритмом.
Она встала на колени, возвела руки над головой и начала вырабатывать Силу.
Сила Традиции Луны, Мудрость Времени, была там. Там была Змея, мудрая и доминирующая. Только Дева, держа ее под пяткой, могла управлять ею. Так Уикка молилась и Деве Марии, прося у нее чистоты души, твердость руки и защиту, чтобы Сила смогла опуститься на женщин, которые были перед ней, но чтобы она не овладела ими и не прельстила ни одну из них.
С лицом, направленным к небу, твердым и уверенным голосом она проговорила слова Апостола Павла:
– «…если кто-то разрушит храм Господень, Господь разрушит его. Потому что храм Господа священен, и этот храм – вы. Никто не утопает в иллюзиях: если кто-то из вас считает себя мудрее мира, то он должен сойти с ума, потому что мудрость этого мира – это безумие перед Господом.»
В действительности, написано: «Он ловит ученых на их же собственной хитрости».
Поэтому не ищите в мужчинах причины для гордости, ведь все принадлежит вам.
Несколькими движениями рук Уикка ослабила ритм ударов. Бутыли звучали медленнее, а женщины начали вращаться со все больше уменьшающейся скоростью. Уикка держала силу под контролем, и весь оркестр должен был работать слаженно: от самой пронзительной трубы до самой мягкой скрипки. Для этого нужна была помощь Силы, тем не менее, нельзя было отдаваться ей.
Она хлопала и подражала необходимым звукам. Постепенно люди переставали играть и танцевать. Волшебницы подошли к Уикке и взяли свои платья, только три женщины остались обнаженными. На тот момент прошел 1 час 28 минут постоянного звучания, и состояние сознания всех присутствующих было изменено, но никто из них, за исключением трех женщин, не потерял понимания того, где они и что происходит.
Однако три обнаженные женщины находились в полном трансе. Уикка протянула вперед свой ритуальный кинжал и направила к ним всю сосредоточенную энергию.
Их Доны предстанут через несколько мгновений. Это был способ служить миру после прохождения долгих мучительных путей – дойти сюда. Мир испытывал их как только можно; они были достойны того, что завоевали. В обычной жизни у них останутся слабости, разочарования, маленькие добрые дела и маленькие жестокости. Они продолжат оставаться в агонии и экстазе, как и все, кто участвует в еще преобразовывающемся мире. Но в должный момент они поймут, что каждое человеческое существо несет внутри себя нечто гораздо более важное, нежели ты сам: своего Дона. Потому что в руки каждого человека Господь отдал Дона – инструмент, который Он использует, чтобы явить себя миру и помочь Человечеству. Господь избрал человека как Свою руку на Земле.
Некоторые понимали своего Дона через Традицию Солнца, другие – через Традицию Луны. Но все в конце концов находили его, даже если должны были пройти несколько перевоплощений во имя поиска.
назад<<< 1 . . . 10 11 >>>далее