Однако игра на этом не закончилась. Индия, недовольная политикой картеля, предложила австралийцам гарантированный рынок сбыта аргильских алмазов. После этого предложения Австралия вновь обратилась к банкам, теперь уже имея гарантии сбыта своей продукции. Но индийскому правительству ненавязчиво дали понять, что результатом сделки явится наводнение прежних: индийских рынков такими же австралийскими алмазами, как и те, что Индия поставляет сама.
Собственно говоря, ни одна страна не могла сравниться по запасам алмазов с тем, что имелось в лондонских хранилищах. И потому Индия сразу же взяла свои слова назад, а Австралии пришлось поступить так, как поступил бы владелец алмазного рудника: Австралия пошла на поклон к Конмину.
Ван Луйк открыл лежавшую перед ним папку, обтянутую сафьяном, положил ее перед собой и подал знак, означавший, что очередная встреча считается открытой. В ту же секунду все участники принялись передавать ему листки бумаги. Каждый месяц добывающие алмазы страны указывали, сколько именно камней они рассчитывают произвести в следующем месяце. Точно так же ежемесячно страны, занимающиеся огранкой и шлифовкой алмазов, со своей стороны представляли ориентировочные объемы необходимого им сырого минерала. И именно ван Луйк должен был находить компромиссные решения^ приемлемые для обеих сторон. Ван Луйк собрал так называемые "молитвы", представленные каждым из членов картеля, но все эти бумаги в действительности были всего лишь формальностью. Все данные уже поступили к нему по факсу за сутки до встречи. В любом случае поданные "молитвы" не могли сыграть решающей роли в обсуждении; ван Луйк уже неделю назад знал, каким именно образом будут распределены алмазные запасы.
Быстрыми и вместе с тем ловкими движениями ван Луйк сложил "молитвы": от производителей - в одну сторону, от обработчиков - в другую. Он наскоро просмотрел цифры, сравнил их с теми, которые и так держал в голове. Похоже, что сегодня несколько человек, принимающих участие во встрече, выйдут отсюда крайне расстроенными. Впрочем, такое случалось периодически, и ван Луйк, отнюдь не дурак, знал, что и в будущем такие ситуации неизбежны.
- Мистер Макларен, - внезапно сказал ван Луйк, обращаясь к представителю Австралии, - в настоящее время не представляется возможным гарантировать рынок сбыта для продукции алмазных шахт Эллендейла. Сейчас не самое подходящее время для того, чтобы открывать новые месторождения.
- Можно ли ожидать увеличения закупочных цен на наши технические алмазы? - вкрадчиво поинтересовался Макларен.
- К сожалению, нет. Потому что, если цены на технические алмазы поднимутся выше, Япония развернет широкое производство искусственных алмазов. А это будет означать, что Австралия окажется на руках с чрезвычайно дорогостоящим и весьма неприбыльным алмазным рудником. В скором будущем я приеду в Аргиль, и мы вместе обсудим долговременные планы на будущее.
Ван Луйк перешел к рассмотрению проблемы, содержавшейся в следующей "молитве".
- Мистер Сингх, вы можете рассчитывать на получение двух третей от того объема, который вы запрашиваете. У вас имеются главным образом специалисты по огранке небольших камней, - заметил ван Луйк. - Но если Индия согласится на уменьшение объема поставляемого ей сырья, мы готовы пойти навстречу вашим пожеланиям. Китай интересуется торговлей крупными алмазами. Мы ответили им, что весь объем добываемых алмазов распределяется без остатка. Конечно, мы были вынуждены сказать, что будем иметь в виду их просьбу в случае изменения общей ситуации.
Лицо Сингха густо покраснело, что особенно бросалось в глаза по контрасту с его белоснежным тюрбаном. Однако когда он заговорил, голос его оставался спокойным и бесстрастным:
- Индия не имеет претензий к выделяемым ей объемам продажи.
- Отлично. Ваша сговорчивость не будет забыта, смею вас уверить. Мистер Фейнберг, все ваши просьбы будут удовлетворены в полном объеме.
Фейнберг кивнул.
- Мистер Яраков, мы сожалеем, что не сможем принять сырье от России.
Яраков гневно посмотрел на председательствующего, но вслух не сказал ни слова.
Ван Луйк сделал небольшую паузу, очевидно ожидая, что последуют возражения. Но их не прозвучало. И тогда он произнес:
- Мистер Арам, что касается вашей просьбы, то, по-моему, она просто безрассудна. Если мы продадим вам столько крупных алмазов, сколько вы просите, то ни в Индии, ни в России у огранщиков просто не останется работы.
Мягкий негромкий голос ван Луйка был хорошо слышен во всех уголках конференц-зала. В 1970-х годах Израиль обрабатывал до восьмидесяти процентов всех средних и крупных алмазов. Но к началу 80-х именно Израиль инициировал спекуляции на алмазном рынке, которые едва не лишили Конмин контроля над мировым производством и распределением алмазов. И картель ничего этого не забыл. Не забыл и не простил Израилю. Картель взыскал чудовищную по сумме ретрибуцию, перекрыл кислород для полутора сотен израильских ювелиров и таким образом почти уничтожил алмазную промышленность Тель-Авива. Большинство камней, которые ранее шли в Израиль, теперь распределялись между русскими и индийцами.
- Вы получите около 40% запрошенных вами объемов, - продолжил ван Луйк. - Россия - почти 90%.
- Не кажется ли вам, что ваше наказание несколько подзатянулось? напрямик спросил Арам. - Что дает вам право разрушать экономику маленькой, борющейся за свою независимость страны и отдавать наши алмазы тем, кто преследует евреев в России?
- Мы торгуем алмазами, а не занимаемся решением идеологических проблем, - ровным голосом заметил ван Луйк, подсовывая израильскую "молитву" вниз, под остальные бумаги. - Вы можете, конечно, просить об увеличении поставок сырья на следующей нашей встрече.
- Но...
- Нейтральная позиция Конмина всем хорошо известна, - сухо заметила Нэн Фолкнер, перебив Арама. - Все присутствующие отлично понимают, что происходящее на наших совещаниях имеет далеко идущие последствия, затрагивающие не только алмазный рынок, - продолжала она. - Если Израилю урезают квоты, мне придется рекомендовать американским промышленникам уменьшить количество получаемых ими алмазов.
Этот выпад Фолкнер явился для ван Луйка полной неожиданностью. Но он не выказал ни малейшего удивления.
- Вы вправе поступать, как вам будет угодно. Однако хочу заметить, что мы не будем против того, чтобы откликнуться на просьбы розничных торговцев ювелирными камнями.
Фолкнер улыбнулась, но ее улыбка была столь же холодка, как лед, брошенный в бокал с водой. Отхлебнув воды, Фолкнер сказала:
- Для нашего правительства не составит большого труда поднять налоги на вое операции с алмазами. Через год-другой все алмазные изделия на американском рынке резко вздорожают, и люди перестанут их приобретать.
Что же до сантиментов, - продолжала Фолкнер, не давая ван Луйку возразить, - то очень многие американцы последуют примеру принцессы Дианы: они начнут приобретать обручальные кольца с самоцветами, особенно если ювелиры будут делать эти кольца с подобающим шиком. И вполне возможно, что политики со своей стороны начнут кампанию бойкота алмазов из страны апартеида - ЮАР. Большинство людей ассоциируют алмазы и Алмазный картель именно с Южной Африкой. Лет через пять вы потеряете половину американского рынка. А то и три его четверти.
Фолкнер принялась попыхивать своей сигарой, давая понять, что ей нечего добавить к сказанному. Да ничего и не нужно было добавлять: в США продавалось до трети всех алмазов мира с наивысшей прибылью.
- Но есть ведь еще и Япония, - заметил ван Луйк.
- Правильно, - участливо сказала Фолкнер и опять добавила в свой бокал льда. - Американцы приучили японцев покупать обручальные кольца с алмазами. И американцы же в состоянии отучить их от этой привычки. А это будет означать, что половину нынешнего алмазного рынка вы потеряете, я все страны, что представлены сегодня за этим столом, сократят доходы от продажи алмазов и изделий е бриллиантами ровно наполовину. Едва ли это все стоит того, чтобы в очередной раз дергать за израильскую веревочку. Не так ли?
- Но вам известно, мисс Фолкнер, что "Консолидейтед минералз" контролирует не только рынок алмазов.
- Именно поэтому до сих пор американские политики не протестовали против алмазов, ввозимых в страну, - парировала Фолкнер. - Вы нуждаетесь в нашем рынке алмазов, нам необходимы ваши стратегические минералы. Так что давайте-ка закончим наши препирательства и займемся подысканием более приемлемого компромисса, чем тот, что вы предложили.
Ван Луйк прикрыл глаза. У него так сильно болела голова, что каждое биение его сердца отзывалось острой болью. Ведь он предупреждал свое начальство, что с Соединенными Штатами, возможно, будет сложно договориться, если как следует наступить на хвост Израилю. Его никто и слушать не захотел. Что ж, теперь у них попросту не будет иного выбора.
- Возможно, потерю рабочих мест и иностранной валюты в Израиле можно будет компенсировать за счет иных источников, - сказал ван Луйк, глядя на Сингха.
- Не выйдет, - сказала Фолкнер. - Израилю не нужны подачки за счет Индии. А почему бы не позаимствовать немного у Медведя?! На протяжении последних девяти лет каждые полгода русские получают дополнительно десять процентов средних и крупных алмазов.
Яраков обернулся к Фолкнер и, не дав ван Луйку и рта раскрыть, сказал:
- В результате последних политических изменений у нас возникли серьезные проблемы с безработицей и иностранной валютой. Ваша страна поддерживает политику гласности в средствах массовой информации, но мы и по сей день вынуждены за американское зерно расплачиваться американскими долларами.
- Господа, - резко вмещался ван Луйк. - Я уверен, что основа для взаимоприемлемого компромисса существует. Россия и впредь будет получать свою долю алмазов, потому что она в состоянии за небольшие деньги делать огранку наилучшим образом.
Арам грустно взглянул на ван Луйка, однако смолчал. То, что говорил ван Луйк, было правдой.
- Россия гарантирует хорошие цены для израильских ювелиров, которые занимаются изготовлением бриллиантовых украшений, - продолжал ван Луйк, глядя на Яракова. - Более того, Израиль согласился принять на учебу ряд русских мастеров, чтобы научить их изготовлению высококлассных украшений.
- Соединенные Штаты не будут возражать до тех пор, покуда конечный результат не повлияет на положение Израиля в мировой экономике, - заметила Фолкнер, выпуская табачный дым.
Ван Луйк понимающе кивнул, почувствовав некоторое облегчение. Все зависело от позиции Фолкнер. И тот факт, что она воздержалась от принципиальных возражений, означало, что и сегодня на встрече главными будут сугубо экономические мотивы.
- Мистер Арам? - Ван Луйк повернулся к израильскому представителю.
- Мы со своей стороны просим заключить на двадцатилетний период соглашение о сотрудничестве, - резко сказал Арам. - Мы готовы обучать русских искусству огранки и изготовления изделий. Но не получится ли так, что потом русские выживут нас с мирового рынка?
- На пять лет, - сказал Яраков, пристально разглядывая свои ногти и при этом нарочито не глядя на Арама.
- Ну хоть на пятнадцать.
- На пять!
- На тр...
- На пять, я сказал, - оборвал его Яраков. - Это мое последнее слово.
- Может, ваше и последнее, но вот вопрос: сумеете ли вы заручиться поддержкой Москвы? - поинтересовалась Фолкнер. Она перекладывала бокал со льдом из руки в руку, и ледышки тихо позвякивали, ударяясь друг о друга и о стекло. Яраков ничего не ответил. Тогда Фолкнер повернулась к Араму. - Так как насчет двадцати лет?
Голос ее был таким, будто она спрашивала о некоей малозначительной подробности. Однако в ее словах все всегда было важным. Арам, поколебавшись, согласно кивнул. Яраков с кислой миной на лице также кивнул, давая понять, что вынужден принять данное условие.
- Мисс Фолкнер, должен заметить, что просьба вашей страны на удивление скромна, - сказал ван Луйк.
- Так ведь и наш рынок невелик.
- С этим мы не согласны. Проведенные нами исследования позволяют говорить о том, что в мире увеличивается потребность в бриллиантах. Мы полагаем, что и американский рынок расширится, особенно учитывая то, что американские ювелиры намерены в ближайшем будущем развернуть новую рекламную кампанию в масштабах всей страны.
Сбив пепел с сигары, Фолкнер скептически посмотрела на ван Луйка.
- А тема грядущей рекламной кампании - "Настало время показаться во всем блеске. Подари любимому человеку бриллиант, равный твоей любви". Особый упор будет сделан на продажу камней весом от одного карата, - добавил ван Луйк.
Фолкнер покачала головой, отчего в ее серьгах заплясали превосходные бриллианты.
- Чтобы как следует раскрутить подобную кампанию, понадобится немало времени. Большинство дорогах ювелирных изделий будут дожидаться своего часа. Дайте нам хоть годовую отсрочку!
Ван Луйк что-то записал в своем блокноте.
- Даем три месяца, мисс Фолкнер.
Фолкнер сбила в пепельницу пепел и ничего не ответила.
- Ну что же, будем считать, что мы обо всем договорились? - уточнил ван Луйк, оглядывая собравшихся за столом. Никто не выказал ни малейшего протеста.
Фолкнер отодвинула свое кресло и направилась к выходу. В одном она была сейчас уверена: до зарезу необходимо новое месторождение ювелирных алмазов. Причем такое, контроль над которым находился бы в руках Соединенных Штатов, а не у Конмина.
Глава 15
Эрин подняла голову от тарелки и увидела подходившего к ней Коула. Вокруг шумел ресторанный зал, но Эрин почти ничего не слышала, сосредоточенно наблюдая за тем, как размеренно и красиво шагал Коул. Так же, затаив дыхание, она всегда прислушивалась к тому, что он говорил ей, так же внимательно смотрела в его серые глаза. Ей даже нравилось вдыхать воздух, сохранявший запах его тела. Вчера вечером она заснула, сидя у него на коленях. При том, что ей в бедро упиралось вполне достаточное доказательство возбужденности Коула. Утром она проснулась одетая, одна-одинешенька в своей постели. Хотя возбуждение Коула было чрезвычайно сильным, воли рукам, однако, он не дал.
Мысль об этом не выходила у Эрин из головы, заставляя по-новому взглянуть на некоторые эпизоды из их прошлого: эта мысль одновременно и успокаивала ее, и наполняла душу женщины сладким предвкушением. Хотя подобное чувство не покидало Эрин, она знала, что не следует преувеличивать выдержку Коула. Он хотел ее, но был достаточно умен и отлично понимал, что, ускоряя ход событий, никогда ее не добьется. Впрочем, ее тоже тянуло к Коулу. Но Эрин понимала, что при этом рискует. Она была уверена, что Коул Блэкберн не из тех мужчин, которые позволят даже очень сильному чувству возобладать над прочими его устремлениями. Но и она была не из тех женщин, кто отдается без любви первому встречному.
- Ну как, готова? - спросил Коул, протянув ей руку.
Эрин поднялась из-за стола и накрыла его руку своей ладонью.
- Они с тобой?
- Я спрятал их на поясе. Снял номер в другом отеле и уже перевез туда все наше барахло.
- И сумку с моими камерами? - спросила она.
Он мягко улыбнулся.
- Там надежнее. В номере есть сейф. Но только снимать тебе пока не придется. Кто бы за тобой ни следил, все равно не примет тебя за обычную туристку.
Она вздохнула.
Коул чуть пожал ей руку, желая приободрить.
- Мы возьмем машину, предъявим наши новые паспорта и завтра утром отправимся в путь. Как только выедем из города, можешь фотографировать сколько угодно.
- Не забудь же о своих словах. Иначе я напомню о данном тобой обещании.
Улыбаясь, Коул и Эрин вышли из ресторана, держась за руки. Они выглядели парочкой влюбленных, которые решили провести вечерок в центре. Погода была теплая и сырая, воздух был пропитан малоприятными запахами большого города, к которым примешивался аромат свежей зелени.
Когда они вышли из круга света, отбрасываемого уличным фонарем, их силуэты сразу же слились с темнотой, ибо на Коуле были легкие летние слаксы, рубашка и модные туфли - все черного цвета. Так же в черном была и Эрин. По настоянию Коула вечерами они носили черное, а днем одежду цвета хаки. И поскольку он купил все необходимое, в том числе и нейлоновые туристические рюкзаки для багажа, у Эрин не было оснований для недовольства. Из прежних вещей у нее осталась старая сумка для фотопринадлежностей и алмазы, которые она прятала у себя на поясе, под одеждой.
С океана подул легкий бриз.
- Ну хоть теперь-то позволишь мне увидеть Индийский океан? - спросила его Эрин.
- Точнее говоря, Тиморское море.
- Какая разница!
Негромко рассмеявшись, Коул взглянул на грациозную женщину, вышагивавшую рядом. С тех пор как она заснула у него на коленях, что-то в Эрин изменилось. Она очень свободно вела себя в его присутствии и взяла привычку слегка подтрунивать над ним. Все это лишь разжигало его желание. Разжигало желание и выражение одобрения, с которым она смотрела на него.
- Иди сюда, - сказал Коул. - Тут можно спуститься к морю.
К воде зигзагами вела тропинка, невидимая сейчас в темноте и остро пахнущая водорослями. До пляжа оставалось всего несколько футов, когда Коул, вдруг резко остановившись, с силой прижал Эрин к стволу ближайшего дерева. Он всем телом навалился на нее, словно они были влюбленной парой, нашедшей наконец-то уединенное местечко. После того, как прошел первоначальный страх, вызванный грубым мужским натиском, Эрин успокоилась и расслабилась. Хищный взгляд Коула был устремлен вовсе не на нее. Он смотрел на тропинку, по которой они только что спустились.
- Мне показалось, я услышал за спиной шаги, - сказал Коул на ухо Эрин.
Он ослабил свой натиск и медленно выпустил девушку из объятий. Лишь в глубине души Эрин еще оставалось что-то, отдаленно напоминавшее страх. Все ее существо сейчас охватило новое чувство - желание.
Слабого лунного света оказалось вполне достаточно, чтобы Эрин могла разглядеть на шее Коула напряженные жилы, тень от подбородка и сильно, ровно пульсирующий лимфатический узел. В его прикосновении не было ничего сексуального, оно было скорее безличным. От тела Коула шло не возбуждение, а скорее успокоение.
- Пойдем, - чуть слышно сказал Коул. - Через несколько шагов на берегу будет другая тропинка, по которой можно вернуться в город.
Под их подошвами громко шуршал песок. Справа, подобно огромному серому камню, внезапно выглянуло море. Небо было затянуто чередой кучевых облаков, которые все более скрывали Луну и звезды, пока на небе не остался лишь размытый лунный абрис, отражавшийся светлыми блестками на морской глади. Там, где над песчаной поверхностью земли возвышались деревья, их прежде контрастные тени стали менее четкими. Сочетание света и тени показалось Эрин великолепным. Никогда прежде не доводилось ей наблюдать такую игру света.
- Подожди меня здесь, - тихо приказал Коул. - Если заметишь впереди какое-нибудь движение, окликни меня и беги во весь дух.
- А что ты намерен делать?
Ответом было звяканье металлического лезвия, которое Коул вытащил из кожаных ножен, укрепленных на запястье руки. Подобно тени скользнул он туда, откуда они только что пришли. Эрин напряженно всматривалась в ночную темноту, пытаясь разглядеть его фигуру.
Вдруг в темноте ее схватили чьи-то руки. Даже не успев испугаться, Эрин принялась защищаться.
Схвативший Эрин мужчина торжествующе закричал, однако этот крик тотчас же перешел в сдавленный вопль: в эту секунду Эрин сильным ударом пяткой в колено сбавила нападавшему спеси. Отпустив руку, мужчина отскочил в сторону, держась за колено. Она позвала Коула и попыталась ребром ладони ударить нападавшего по руке, чтобы тот отпустил ее. Мужчина, падая, увлек Эрин за собой. Как ее и учили, Эрин легко упала, успела сгруппироваться и почти сразу же оказалась на ногах, готовая при первой возможности бежать, так как бегство было лучшей для нее защитой. Однако нападавший успел схватить ее за лодыжку. Инстинктивно она ударила его в лицо. От боли он даже замычал.
Неожиданно ее окружили сразу несколько человек. Они схватили Эрин за руки и за ноги. Она отбивалась, используя приемы, которым ее научили, хотя и понимала, что при таком соотношении сил шансов на успех у нее почти никаких. Нападавшие были сильными и опытными - не какие-нибудь обычные хулиганы. Если первого она взяла врасплох тем, что принялась умело и ловко защищаться, то глупо было надеяться на то, что тем же приемом она разделается с остальными. Они, во-первых, видели, что произошло с их дружком, а кроме того, их было слишком много.
В отчаянии Эрин продолжала молча бороться, помня о том, как семь лет назад дала себе слово, что будет защищаться до последнего, если понадобится - до самой смерти, но не позволит ни одному мужчине изнасиловать себя. Внезапно ее так сильно ударили в солнечное сплетение, что она буквально застыла на месте: дышать было невозможно. Она краем уха услыхала, как один из нападавших, истошно вскрикнув, рухнул на песок. После короткой борьбы другой охнул и, сбитый с ног сильнейшим ударом, рухнул на землю, тяжело дыша.
Трое оставшихся отчаянно крутили во все стороны головами, пытаясь понять, что за невидимка выводит из строя их дружков.
- Беги! - приказал Коул.
В первое мгновение Эрин даже не узнала его голоса. Он говорил таким беспрекословным тоном, какого Эрин прежде не слышала. Слева от нее раздался шум, она повернула туда голову.
- Беги, я сказал, черт возьми!
В неясном свете луны Коул выглядел прямо-таки гигантом. Его руки и все его тело были в движении, ожидая новую атаку нападавших. Он постоянно перемещался, готовясь наброситься на головорезов и защищаться, при этом нападавшие не могли знать заранее его намерений. Нож, который Коул держал наизготовку, поблескивал в темноте, как ртуть. Коул медленно пятился, стараясь оттянуть бандитов от места, где находилась Эрин.
Придя в себя, бандиты неровной линией принялись наступать на Коула. Эрин увидела две вспышки ртутного света и догадалась, что двое из них готовы пустить в ход ножи. Она хотела крикнуть, предупредить Коула, но у нее перехватило дыхание. Она отчаянно боролась с нехваткой воздуха - не менее отчаянно, чем ранее с бандитами: нужно было что-то сделать, хоть чем-то помочь Коулу. Не лежать же вот так бесчувственно на прохладном песке.
Коул спокойно следил за тем, как его окружали. Он мысленно разрабатывал план уничтожения противника. Все в нем выдавало бывалого человека, которому не раз и не два доводилось принимать участие в схватках, причем далеко не всегда в самой выигрышной позиции. Он знал два своих главных преимущества. Во-первых, он не опасался по ошибке ранить друга. Во-вторых, все нападавшие были уверены, что он попытается защищаться и едва ли кто предполагал, что он намерен атаковать.
Двое с ножами в руках выступили вперед. Между ними было как раз такое расстояние, что при необходимости Коул мог сразиться лишь с кем-нибудь одним из них. Коул уже выбрал себе жертву: более крупного, державшего себя как опытный боец. Коул сделал ложный выпад в сторону низенького, затем круто развернулся и набросился на высокого. Одновременно ребром правой ладони он нанес ему сильный удар по горлу: здоровяк более не представлял угрозы.
Воспользовавшись ситуацией, Коул изо всех сил кулаком ударил в лицо второго из нападавших. Раздался сырой хлюпающий звук. Неизвестный упал лицом вниз и затих.
Третий из бандитов готовился к атаке, тогда как двое его дружков поднимались на ноги, собираясь продолжить схватку.
- Эрин! - крикнул Коул.
Она и хотела бы ему ответить, но так и не могла вздохнуть.
- Эрин!
Ответом ему была тишина. Коул взглянул на трех нападавших и сказал:
- Считайте себя покойниками.
С гортанным возгласом один из троицы сунул руку в карман куртки и вытащил странного вида пистолет.
Коул, неожиданно пригнувшись, набрал пригоршню песка и швырнул его в лицо бандита с пистолетом. Двое других в этот момент рванулись к Коулу. Тот прыгнул им навстречу, намереваясь повалить хотя бы одного, пока человек с пистолетом успеет протереть глаза.
Эрин с трудом поднялась на колени и через силу хватала ртом воздух. Она видела, как на Коула навалились двое, и услышала, как бандит с пистолетом принялся материться с явным акцентом лондонского кокни. Стоя на коленях, он пытался протереть глаза. Он совершенно ничего не видел и отчаянно ругался. У Эрин не было сил подняться, потому она сделала единственное, что могла: подползла поближе, схватила две пригоршни песка и швырнула их в лицо бандита. Глаза у него оказались буквально полны песка. Он вскочил на ноги и, как слепой, тыкал во все стороны дулом пистолета.
Эрин подумала было попытаться вырвать у бандита оружие, однако вовремя поняла, что для подобного нападения она еще слишком слаба. И тогда она вновь швырнула две горсти песка ему в лицо. В темноте и, судя по звукам, совсем близко послышались сдавленное кряхтенье, ругань, затем раздался хруст кости. Вдруг наступила тишина, было так тихо, что негромкий металлический звук взведенного предохранителя прозвучал как гром.
- Ложись!
По этой команде Коула Эрин плюхнулась на живот, откатилась на несколько метров и замерла, - как раз вовремя, потому что ослепленный бандит принялся палить во все стороны, где слышался скрип песка. Эрин ожидала громких выстрелов, однако из пистолета раздавались только приглушенные хлопки.
Коул тоже припал к земле, понимая, что криком выдал собственное местонахождение и что именно на звук его голоса будут направлены очередные выстрелы. Секунду спустя сразу две пули полетели в его сторону, что доказывало одну простую вещь: даже будучи на время ослепленным, стрелявший не был ни дураком, ни тем более глухим.
назад<<< 1 . . . 11 . . . 30 >>>далее