Женское любопытство разыгралось... Я не прочь и сама порезвиться там, в подвале.
— О!
— И если адвокат согласится, значит, все так, как я предположила. Мы с ним пойдем в подвал, и там я добьюсь от Фабиана признания в убийстве Эдвины.
— После чего ему только и останется, что задушить тебя. Это совсем несложно, имея опыт в делах подобного рода.
— Нет, он этого не сделает.
— Ты уверена?
— Ему помешает это сделать один человек.
— Кто?
— Ты.
У Дона отвисла нижняя челюсть. Я добавила:
— Еще тогда, когда я буду у Фабиана в комнате, ты полезешь в подвал и спрячешься там...
— Это безумие, — прошептал Убхарт. — Но чем черт не шутит! Вдруг получится... Только, Мэвис, будь с адвокатом очень осторожна. Я ни за что бы не согласился участвовать в этой авантюре, если бы не видел, как лихо ты расправилась с Карлом.
— Значит, договорились?
— Когда ты пойдешь к адвокату?
— Как только приведу себя в порядок.
В спальне первым делом я сняла с себя вечернее платье и подошла к зеркалу, чтобы еще раз проверить свои возможности. Я критически осмотрела себя со всех сторон и осталась довольной. Но больше всего я была довольна своей выдумкой. Ну и разыграю я спектакль в спальне Дарка!
Джонни не доверяет моим умственным способностям и считает, что в нашем агентстве есть только одна голова — его. То-то вытянется физиономия мистера Рио, когда он узнает, что убийцу поймала Мэвис Зейдлиц, а не лейтенант Фром!
Со дна чемодана я вытащила свой резерв — ночную сорочку из нейлона, отделанную цветными кружевами. На сорочку накинула пеньюар. На ноги надела атласные домашние туфли.
Что еще? Ах, да! Духи «Капитуляция» будут как нельзя кстати.
Я вышла в гостиную во всеоружии.
Дон вытаращился, как будто десять лет меня не видел. Встал, подошел... Потом медленно покачал головой.
— Ты так одета, Мэвис, что Фабиану захочется зажечь в подвале не свечи, а мощные лампы.
— Ну что же, это нормально, — я прошлась перед Доном так, как ходят манекенщицы по подиуму.
— Я еще не решил, могу ли воспользоваться твоим великодушным предложением, — Дон прикусил нижнюю губу. — Ты подвергаешься опасности...
— Чепуха! Лучше подскажи, где апартаменты адвоката. Дом у вас такой большой...
— По коридору Третья дверь налево, — вздохнул Дон. — Я буду в подвале минут через двадцать. Если ты не появишься... Я поднимусь наверх, чтобы узнать, в чем дело.
— О'кей.
— Желаю удачи!
Дон поцеловал меня таким жарким поцелуем, что мне пришлось шлепнуть его пониже спины.
Выйдя в коридор, я повернула налево и постучала в третью дверь.
Без результата!
Может, я стучу очень тихо? Я быстренько исправилась.
Фабиан не открывал.
Наверное, у меня на лице было такое выражение, как у Клеопатры, когда, преодолев большое расстояние, она достигла шатра Марка Антония и, лежа на своих носилках, услышала, что Марк Антоний отправился на Нил ловить рыбу.
У адвоката крепкий сон? Я решила проверить это и нажала на ручку двери. Она подалась, и я вошла в темную комнату.
Мне пришлось долго шарить по стенам. Я обмирала от страха, то и дело натыкалась на мебель, и вот — о чудо! — вспыхнул свет.
Фабиана Дарка в комнате не было. Его кровать даже не была смята.
Вдруг я заметила, как дернулась дверная ручка. Ага, вот и адвокат.
Когда вместо крупного носа Дарка показались лошадиные зубы Пейтена, я даже не испугалась, так как мне и в голову не пришло, что кто-то другой, как и я, захочет проверить, крепок ли сон толстяка.
— Это вы, Грег? — задала я самый дурацкий вопрос из всех возможных. — Врываетесь, даже не постучав. А между тем...
Я споткнулась: Грегори Пейтен держал в руке пистолет, ствол которого был направлен на меня.
Психоаналитик тоже растерялся. Наверное, на моем месте он ожидал увидеть кого-то другого.
— Как вы здесь?.. Что вы делаете в такой поздний час? Извините, я понимаю... Но где Фабиан?
— Не знаю. Я пришла, а его нет.
Грег сунул пистолет в карман халата и быстро обежал помещение, заглядывая во все углы. Потом попытался проникнуть в ванную, но дверь ему не поддалась.
Пейтен постоял возле ванной, и губы его растянулись в насмешливой улыбке:
— Так вы говорите, что не знаете, где Фабиан?
— Да. А что вы ищете здесь, мистер Пейтен?
— Свою жену.
— Здесь? В спальне адвоката?
Он не обратил внимания на мою насмешку.
— Мэвис, вы ведь жена Дональда Убхарта. Вы должны отдавать себе отчет в том, что делаете...
— Я уже взрослая девочка, обойдемся без морали, — парировала я. — И уходите. Здесь нет вашей жены.
— Я уйду. Я не буду вам мешать, вы действительно взрослая.
Пейтен еще раз посмотрел на дверь ванной и размашистым шагом покинул апартаменты адвоката.
Я вздохнула с облегчением и села в кресло. Буду ждать Фабиана Дарка, сколько бы ни пришлось.
А если он вернется только утром? Сидеть здесь всю ночь? Ну уж нет!
Надо спуститься в подвал к Дону и посоветоваться с ним. Во всяком случае. Дону в подвале торчать незачем — еще простудится, бедняжка. Если моя затея с Фабианом провалилась, то и бог с ней. Эта ночь может оказаться хорошей компенсацией за все тревоги и огорчения. Я проведу эту ночь с Доном.
Я прошла знакомым путем на кухню, открыла дверцу, за которой находилась лестница, ведущая вниз, и... Моя интуиция подсказывала, что следующего шага лучше не делать. Под ложечкой неприятно засосало... Но в подвале меня ждал Дон, и это придало храбрости.
Я медленно спустилась.
В подвале было все так же, как вчера ночью: горели мириады свечей, метались тени, пахло сыростью...
Я робко продвигалась вперед. Ноги едва держали меня. Я оглядывалась поминутно. От свечей шел душный запах...
Вдруг что-то шевельнулось в углу. Дон?
Мне захотелось позвать его, но язык не повиновался.
Тот, из угла, двинулся мне навстречу. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я увидела, что это не мужчина, а женщина, причем абсолютно голая. Длинные ноги, длинные руки... И маска вместо лица. Маска со стены.
Я окаменела, не в силах даже пошевелить мизинцем. У меня заболела кожа на голове под волосами, а я не могла поднять руку, чтобы почесать голову.
Маска приблизилась вплотную. Я увидела острые зубы, торчащие из массивной челюсти с тремя подбородками.
«Это специально сделано, чтобы напугать тебя, глупенькая», — произнес мой внутренний голос. Я глубоко вздохнула, повернулась и бросилась к лестнице.
Я преодолела половину ступенек, когда заметила, что кто-то спускается по лестнице.
Несомненно, это был мужчина. Голый. Вместо лица — маска с крючковатым носом и гнилыми зубами.
Я не могла оторвать взгляд от этой рожи и попятилась, нащупывая ступеньки. Мужчина двигался быстрее меня. Его руки сомкнулись на моей шее, маска покачнулась и куда-то поплыла...
Очнулась я все в том же подвале. Первым ощущением была боль — боль во всем теле. Пол качался перед глазами: ноги не достигали его. Я хотела свести руки вместе, но кто-то держал их.
Я висела на цепях. Щиколотки и запястья были закованы в стальные кольца. Я висела, как и Эдвина, совершенно голая. Единственное отличие — пока еще я была жива.
Нагие мужчина и женщина были здесь. Меня заковали, пока я валялась в беспамятстве. Да, это так... Сорочки на мне нет, одни браслеты-оковы...
Как ни странно, осознание того факта, что меня распяли голую, вызвало горячую волну стыда. Я покраснела от макушки до кончиков ногтей на ногах. Потом попыталась утешить себя тем, что мое тело безупречно — его можно даже выставить в витрине магазина.
Свечи пылали.
Голая ведьма подошла ко мне. Ее плоская низкая грудь и отвислый зад наводили на мысль, что ей не стоило разоблачаться. Не без злорадства я отметила, что превосхожу ведьму по всем параметрам.
Ведьма сняла маску с лица.
Это была Ванда!
Ну конечно, рыжеволосая дылда! Кто же еще мог оказаться здесь, в подвале, если полицейские тщательно охраняют поместье!
Ванда подошла к стене, повесила маску на крючок и вернулась ко мне.
— Доигралась, безмозглая тварь, — холодно сказала она. — Зачем полезла в чужие дела?
— Надень маску, Ванда: от тебя воняет!
Она размахнулась и ударила меня по лицу.
— Ты еще не поняла, Мэвис, что я могу сделать с тобой все, что захочу? — сказала она вкрадчиво. — Никто не услышит, как мы тут с тобой проведем время.
— Сними с меня цепи, и тогда мы действительно повеселимся. Когда я покончу с тобой, дорогая, тебя увезут в карете «скорой помощи». И единственная маска, которая тебе понадобится, это маска с наркозом.
Мою тираду Ванда выслушала улыбаясь. Но это была улыбка палача.
Не то, чтобы я испугалась, но тон сбавила.
— Ванда... что вы будете делать со мной?
— Подожду его... И тогда мы... мы решим вместе.
— Кто он? Фабиан? Говори! Ну!
Ей не понравилось, что вместо мольбы пощаде я пытаюсь командовать. Ванда второй раз ударила меня в лицо. Если так будет продолжаться, мое личико вскоре превратится в «маску», похуже тех, что висят на стене подвала.
— Ты задушишь меня, как Эдвину? — сказала я разбитыми губами.
— Я не душила Эдвину! — заорала Ванда.
Ключицы на ее груди побелели, кулаки сжались сами собой.
— Значит, Фабиан один справился с экономкой? — я старалась говорить спокойно, видя, что именно это бесит «сестрицу» больше всего. — Поостерегись его, Ванда. Если он взбеленится окончательно, то вместе со мной придушит и тебя.
— Но вначале мы разыграем наше представление, — добро ухмыльнулась Ванда. — И в этом спектакле у тебя, милая, бенефис.
Мне страшно захотелось сбить спесь с Ванды.
— Сегодня вечером твой муженек искал тебя по всему дому с пистолетом в руке.
Я заметила, что моя противница испугалась.
— Что ты мелешь! — закричала она.
— Не так давно я заглянула к адвокату... по делу, и вдруг появился Грег с пистолетом. Сказал, что ищет тебя. Ну, чем будешь прикрываться от пули?
Ванда размахнулась, чтобы влепить мне очередную затрещину, но на лестнице послышались шаги. Женщина повернулась ко мне спиной, и я чуть не лягнула ее ногой, но цепи были слишком коротки.
У лестницы стоял голый мужчина в маске. Изменчивый свет десятков свечей не давал возможности рассмотреть его как следует. Фабиан? Нет?
Мужчина определенно смотрел на нас, но ничего не предпринимал.
Ванда подошла к нему, виляя задом. Боже, откуда у светской дамы такая походка портовой шлюхи?!
— Мой дорогой, — услышала я слова Ванды, — эта девица нуждается в порке. Преподнесем ей урок?
Мужчина молчал.
— Почему ты не берешься за плетку? — она повысила голос. — Любимый мой, она оскорбила меня! Отстегай эту стерву так, чтобы она визжала!
Молчание мужчины становилось зловещим.
Ванда растерялась.
— Любимый мой! Ты...
Голос ее задрожал, плечи передернулись. Ванда беспомощно оглянулась на меня, в глазах ее стоял страх.
— Но это не ты!
Мужчина обхватил ее за шею крепкими руками и начал душить. Я рванулась вперед, но цепи!.. Боль пронзила меня, и я повисла на цепях, не в силах даже крикнуть. Сердце застучало в висках.
Сквозь кровавый туман я видела, что мужчина по-прежнему держал свои руки на шее Ванды. Ее ноги дергались, пятки выбивали немыслимую дробь. Потом женщина обмякла, руки ее опустились, как плети, язык вывалился...
Мужчина в маске подержал безжизненное тело еще несколько минут, но вот пальцы его разжались. Ванда упала, и голова ее глухо стукнулась об пол...
Вместо крика я издала какое-то мычание.
Убийца повернул голову в маске в мою сторону и, не торопясь, как бы ощупывая ногами пол, направился к несчастной Мэвис.
Я так дрожала, что звенели цепи. Этот звон отдавался в голове мелодией смерти.
Мужчина коснулся моей груди и начал ее ласкать. Неподвижная страшная маска заполонила весь мир. Холодные пальцы убийцы и гнилые зубы... Это было последнее, что я чувствовала и видела.
«Умираю», — пронеслось в моем сознании.
Глава 11
— Мэвис! Очнитесь! Что с вами? — голос был требовательным и громким. Это был мужской голос.
Я открыла глаза.
Карл смотрел на меня сверху, как встревоженный бог.
— Вы в порядке?
— Да... Нет... Снимите с меня цепи.
— Какие цепи?
Я приподнялась и посмотрела вокруг себя и на себя.
Я все еще находилась в подвале, на полу — это было очевидно. Но я же хорошо помню, что была прикована к стене!
Цепи там и остались. Я сфокусировала взгляд и чуть не упала в обморок в третий раз.
На цепях висела Ванда!
Она была точь-в-точь в такой же позе, как и мертвая Эдвина.
— Пойдемте, — сказал Карл и поднял меня на ноги. — Вы можете идти?
— Попробую.
Ухватившись за крепкую мужскую руку, я полезла по лестнице наверх, медленно переставляя ноги.
Кухня встретила меня теплом и светом. Сколько времени я провела в мерзком подвале? Не знаю...
— Вам надо согреться и придти в себя, — Карл направился к двери, чтобы принести из бара виски.
Вдруг на его пути возникла знакомая фигура — Дон буквально влетел в кухню. Он был в халате, его лоб украшал свежий синяк, глаза были злыми и острыми.
— Хэлло, дорогой, — пролепетала я.
Дон бросил на Карла недобрый взгляд и увидел, что Карл смотрит на меня, голую. Но куда же мне было деваться! Я не знала, что извращенцы сотворили с моим пеньюаром.
Дон подбежал к Карлу и замахнулся.
— Дон погоди, это не он! — истошно закричала я.
Дон грязно выругался, и в следующее мгновение он и Карл, сцепившись, уже катались по полу.
— Прекратите! Немедленно! — как гром с ясного неба раздался голос лейтенанта Фрома.
Когда он перевел взгляд с Убхартов на меня, глаза его едва не вылезли из орбит. У меня было такое чувство, что лейтенант никогда не видел молодых голых женщин. Я даже попыталась ладонями прикрыть некоторые места...
Почему-то вспомнилась картина «Целомудрие», которая висела в нашем доме и очень нравилась моей матери. На полотне была изображена обнаженная девушка, делающая примерно то же, что и я сейчас. Правда, формы девушки не были такими пышными, как у меня. Я никогда не любила это полотно, потому что жалела девушку и считала, что ей очень холодно.
Лейтенант Фром с трудом отклеил свой взгляд от меня.
Дерущиеся встали.
— Что здесь происходит? — строго спросил Фром.
— Пусть он отвечает, — Дон кивнул на Карла.
— Я услышал звон, идущий из подвала... Спустился... Увидел Мэвис и помог ей подняться.
— В подвале больше никого нет?
— Осмотрите его сами, — буркнул Карл, потирая ушибы и ссадины.
— Мы все туда спустимся, — принял решение Фром.
— О, нет! — взмолилась я. — Я в подвал больше ни ногой. Она там, на цепях... Все, что угодно, только не это!
— Кто на цепях?
— Ванда. Она...
Дон повернулся к Фрому и сказал:
— Моя жена, как видите, неважно себя чувствует.
— Конечно, вижу. Ну и что? — лейтенант был не только дураком, но еще и хамом.
— Я хочу, чтобы вы разрешили ей подняться наверх, к себе. Мэвис должна одеться. Допросите ее попозже.
Но лейтенант уперся рогами. Он боялся совершить ошибку. Глазки его бегали, а рука привычно лежала на рукоятке «кольта».
— Нет, я не хочу упускать из виду ни одного из вас, — Фром повысил голос. — Мэвис пойдет с нами.
— Вы необычайно добры! — рассмеялся Карл. — Добры и ужасно заботливы.
Дон снял свой халат и отдал его мне.
— Надень, Мэвис, а то лейтенант не может продуктивно работать.
Не хочу даже вспоминать, как мы толпой спускались в подвал. Я висела на руке Дона, крепко зажмурив глаза.
Когда мы вернулись на кухню, завертелась настоящая карусель: мелькали и суетились копы, лейтенант приставал с какими-то идиотскими вопросами, Дон ругался и одновременно по телефону пытался вызвонить адвоката, который смог бы меня защитить от нападок Фрома, Карл ссорился со всеми подряд.
— Она не могла задушить. Ванду! — орал Карл на лейтенанта.
— Могла! — в ответ орал лейтенант.
— Идиот!
И дальше в том же духе.
Я села на стул, прислонила гудящую голову к стенке, сцепила зубы и попыталась пережить этот кошмар молча.
В конце концов лейтенант принялся стучать кулаком по столу, отмечая ударом конец каждой фразы:
— Все! Два убийства подряд! Мэвис едет со мной в управление на допрос. А вы можете нанимать хоть дюжину адвокатов, но чтобы из дома не выходили!
Он схватил меня за руку, сжал так, что я только попискивала, и потащил на крыльцо.
Я не сопротивлялась. Усталость придавила меня. Усталость и тяжелая атмосфера этого дома, такого красивого и такого страшного.
Фром сидел в машине рядом со мной и сопел. Я слышала, как скрипят его мозги.
Обшарпанное здание полицейского управления поразило меня своим убогим видом так, что я посоветовала Фрому поискать дизайнера по интерьеру или, на худой конец, специалиста по домашнему озеленению. Он лишь хмыкнул в ответ и еще сильнее сжал мою руку.
Лейтенант притащил меня в конуру, которую сам гордо величал кабинетом. Пришли еще два копа, выключили верхний свет и направили мощную настольную лампу прямо мне в лицо.
Я зажмурилась и потребовала выключить лампу. Никакого внимания. Тогда я, сделав глаза, как щелочки, протянула руку, нащупала лампу и повернула ее в сторону. Но копы так легко не сдались, вернули лампу на прежнее место. Три раза я поворачивала свет, пока Фром не заорал, как резаный.
— Но свет бьет мне в глаза!
— Не трогайте лампу!
— Вы испортите мне зрение. А кто будет оплачивать мои визиты к офтальмологу?
— Замолчите!
— Ваша грубость действует мне на нервы. Если вы привезли меня сюда, то будьте добры обращаться по-человечески. Принесите мне кофе! Или виски...
Лейтенант изумленно глянул на меня, но заговорил более мягко:
— Пожалуйста, отвечайте только на наши вопросы.
— Но вы же забыли их задать!
— Исключительно из-за вашей трескотни, милочка.
— Хорошо. Что вы хотите услышать?
Лейтенант зашуршал бумагами и вздохнул:
— Рассказывайте: что там у вас было? Что стряслось, кого видели? И все остальное.
— Я уже говорила, но вы меня не слушали...
— Что-о?
— ... Потому что, — продолжала я спокойно, — в этот момент вы на меня орали.
— Ладно, ладно. Повторите в таком случае.
— Повторяю: свет бьет мне в глаза. Вы спрашивали, что я вижу. Я ничего не вижу.
— Она психопатка и дебилка, — подводя итог, пробормотал лейтенант, а потом задал второй вопрос. — Чего вы хотите?
— Чтобы вы выключили лампу.
назад<<< 1 . . . 8 . . . 12 >>>далее