Он остановился.
   Пошел назад и воротился.
   Глядит… идет… еще глядит.
   Вот место, где их дом стоит;
   Вот ива. Были здесь вороты —
   Снесло их, видно. Где же дом?
   И, полон сумрачной заботы,
   Все ходит, ходит он кругом,
   Толкует громко сам с собою —
   И вдруг, ударя в лоб рукою,
   Захохотал.
   Ночная мгла
   На город трепетный сошла;
   Но долго жители не спали
   И меж собою толковали
   О дне минувшем.
   Утра луч
   Из-за усталых, бледных туч
   Блеснул над тихою столицей
   И не нашел уже следов
   Беды вчерашней; багряницей
   Уже прикрыто было зло.
   В порядок прежний всё вошло.
   Уже по улицам свободным
   С своим бесчувствием холодным
   Ходил народ. Чиновный люд,
   Покинув свой ночной приют,
   На службу шел. Торгаш отважный,
   Не унывая, открывал
   Невой ограбленный подвал,
   Сбираясь свой убыток важный
   На ближнем выместить. С дворов
   Свозили лодки.
   Граф Хвостов,
   Поэт, любимый небесами,
   Уж пел бессмертными стихами
   Несчастье невских берегов.


   Но бедный, бедный мой Евгений …
   Увы! его смятенный ум
   Против ужасных потрясений
   Не устоял. Мятежный шум
   Невы и ветров раздавался
   В его ушах. Ужасных дум
   Безмолвно полон, он скитался.
   Его терзал какой-то сон.
   Прошла неделя, месяц — он
   К себе домой не возвращался.
   Его пустынный уголок
   Отдал внаймы, как вышел срок,
   Хозяин бедному поэту.
   Евгений за своим добром
   Не приходил. Он скоро свету
   Стал чужд. Весь день бродил пешком,
   А спал на пристани; питался
   В окошко поданным куском.
   Одежда ветхая на нем
   Рвалась и тлела. Злые дети
   Бросали камни вслед ему.
   Нередко кучерские плети
   Его стегали, потому
   Что он не разбирал дороги
   Уж никогда; казалось — он
   Не примечал. Он оглушен
   Был шумом внутренней тревоги.
   И так он свой несчастный век
   Влачил, ни зверь ни человек,
   Ни то ни сё, ни житель света,
   Ни призрак мертвый…
   Раз он спал
   У невской пристани. Дни лета
   Клонились к осени. Дышал
   Ненастный ветер. Мрачный вал
   Плескал на пристань, ропща пени
   И бьясь об гладкие ступени,
   Как челобитчик у дверей
   Ему не внемлющих судей.
   Бедняк проснулся. Мрачно было:
   Дождь капал, ветер выл уныло,
   И с ним вдали, во тьме ночной
   Перекликался часовой…
   Вскочил Евгений; вспомнил живо
   Он прошлый ужас; торопливо
   Он встал; пошел бродить, и вдруг
   Остановился — и вокруг
   Тихонько стал водить очами
   С боязнью дикой на лице.
   Он очутился под столбами
   Большого дома. На крыльце
   С подъятой лапой, как живые,
   Стояли львы сторожевые,
   И прямо в темной вышине
   Над огражденною скалою
   Кумир с простертою рукою
   Сидел на бронзовом коне.


   Евгений вздрогнул. Прояснились
   В нем страшно мысли. Он узнал
   И место, где потоп играл,
   Где волны хищные толпились,
   Бунтуя злобно вкруг него,
   И львов, и площадь, и того,
   Кто неподвижно возвышался
   Во мраке медною главой,
   Того, чьей волей роковой
   Под морем город основался…
   Ужасен он в окрестной мгле!
   Какая дума на челе!
   Какая сила в нем сокрыта!
   А в сем коне какой огонь!
   Куда ты скачешь, гордый конь,
   И где опустишь ты копыта?
   О мощный властелин судьбы!
   Не так ли ты над самой бездной
   На высоте, уздой железной
   Россию поднял на дыбы?

   Кругом подножия кумира
   Безумец бедный обошел
   И взоры дикие навел
   На лик державца полумира.
   Стеснилась грудь его. Чело
   К решетке хладной прилегло,
   Глаза подернулись туманом,
   По сердцу пламень пробежал,
   Вскипела кровь. Он мрачен стал
   Пред горделивым истуканом
   И, зубы стиснув, пальцы сжав,
   Как обуянный силой черной,
   «Добро, строитель чудотворный! —
   Шепнул он, злобно задрожав, —
   Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
   Бежать пустился. Показалось
   Ему, что грозного царя,
   Мгновенно гневом возгоря,
   Лицо тихонько обращалось…
   И он по площади пустой
   Бежит и слышит за собой —
   Как будто грома грохотанье —
   Тяжело-звонкое скаканье
   По потрясенной мостовой.
   И, озарен луною бледной,
   Простерши руку в вышине,
   За ним несется Всадник Медный
   На звонко-скачущем коне;
   И во всю ночь безумец бедный,
   Куда стопы ни обращал,
   За ним повсюду Всадник Медный
   С тяжелым топотом скакал.


   И с той поры, когда случалось
   Идти той площадью ему,
   В его лице изображалось
   Смятенье. К сердцу своему
   Он прижимал поспешно руку,
   Как бы его смиряя муку,
   Картуз изношенный сымал,
   Смущенных глаз не подымал
   И шел сторонкой.
   Остров малый
   На взморье виден. Иногда
   Причалит с неводом туда
   Рыбак на ловле запоздалый
   И бедный ужин свой варит,
   Или чиновник посетит,
   Гуляя в лодке в воскресенье,
   Пустынный остров. Не взросло
   Там ни былинки. Наводненье
   Туда, играя, занесло
   Домишко ветхой. Над водою
   Остался он как черный куст.
   Его прошедшею весною
   Свезли на барке. Был он пуст
   И весь разрушен. У порога
   Нашли безумца моего,
   И тут же хладный труп его
   Похоронили ради бога.
_________________________

1  2