Глава 21
– Черт побери, Алекс! – Кэт высвободила руку и быстро повернулась к нему лицом. – Вы меня так напугали! Что с вами?
Он решительным жестом захлопнул дверь, щелкнула задвижка.
– Эта комната – запретная зона. Вход в нее запрещен.
– Тогда почему вы не повесили на ней табличку «Вход воспрещен»? Чем вы в ней занимаетесь, печатаете фальшивые банкноты?
Алекс снова взял ее за руку, но на сей раз более нежно.
– Простите, что напугал вас. Я не хотел. Просто я не люблю, когда заходят туда, где я работаю.
– «Не любите» – это не совсем то слово, которое я бы употребила, – сердито парировала Кэт.
– Пожалуйста, постарайтесь понять. То, чем я здесь занимаюсь, очень личное. – Он уставился на закрытую дверь, как будто мог видеть насквозь. – В этой комнате я достигаю самых больших высот и падаю в самые глубокие ямы. Именно здесь у меня рождается каждое слово, а рожать эти проклятые слова – чертовски трудная вещь. Здесь я творю. И здесь я на чем свет стоит ругаю творческий процесс как таковой. Эта комната – моя личная мазохистская камера пыток. – Алекс смущенно улыбнулся. – Я знаю, для человечка, чуждого сочинительству, это звучит полнейшим бредом, но для меня допустить кого-то туда, где я пишу, все равно что позволить грубое вмешательство в мое подсознание. Это было бы насилием. После этого мое рабочее место уже никогда не будет принадлежать исключительно мне и моим мыслям.
Она заслужила подобные нравоучения. Не нужно было совать свой нос в комнату, дверь в которую закрыта. Художникам и скульпторам свойственно прятать свои творения от посторонних глаз, пока их работа не будет полностью закончена. Никто никогда не слышал музыки композитора до тех пор, пока он сам не останется ею доволен. Ей следовало догадаться, что Алекс будет, по меньшей мере столь же ревностно охранять свое произведение.
– Я не предполагала, – виновато сказала Кэт. – Простите.
– Кроме этой комнаты, можете заглядывать во все углы. Разрешаю вам залезть в мою кладовку или холодильник, в корзину с грязным бельем, даже в мою личную коллекцию порнографических открыток, но эта комната осмотру не подлежит.
– Это все мое любопытство. – Кэт покачала головой. – Один из воспитателей в детском учреждении предсказывал, что оно меня погубит. Но он говорил также, что шоколад – это яд, и предостерегал меня, чтобы я его никогда не ела. – Она бросила на него взгляд, в котором было очень мало раскаяния. – Боюсь, я не вняла ни тому, ни другому предостережению.
Он уперся рукой в стену, и Кэт оказалась в тесном пространстве между ним и запертой дверью.
– Я прощаю вас за ваше любопытство. Простите и вы меня за то, что отреагировал на него так резко.
Алекс был уже в галстуке, но еще не успел завязать на нем узел. От него пахло мылом, чистой влажной мужской кожей, что Кэт нравилось даже больше, чем запах дорогого одеколона. Его волосы все еще не были расчесаны; он, вероятно, успел только вымыть их и вытереть полотенцем. В целом перед ней был великолепный, невероятно привлекательный мужчина.
– Так у вас собственная коллекция порнографических открыток? – спросила Кэт, понизив голос.
– Угу.
– И сколько лет вы ее собирали?
– С того момента, как понял, что это неприлично – Так давно? Гмм. Мне бы хотелось как-нибудь ее посмотреть.
Он лениво усмехнулся.
– По-моему, в вас есть тяга к пороку, Кэт Дэлани.
– И это тоже очень огорчало работников социального обеспечения.
Его глаза блуждали по ее лицу, затем переместились на область шеи. Он стоял так близко, что для того, чтобы рассмотреть ее всю, ему надо было опустить голову. Его волосы щекотали ей скулу, она чувствовала на груди его дыхание.
Алекс все еще не отпускал ее правую руку, прижав ее ладонью вверх к стене чуть выше головы Кэт. Теперь он поцеловал нежную кожу ее руки в том месте, где бился пульс, как бы погладив его языком. Затем легко коснулся губами ее губ.
– В котором часу начнется этот обед?
– Десять минут назад.
– Черт! – Нагнув голову, он ткнулся носом ей в шею в том месте, где она переходила в плечо.
– Но я рассчитала, что мы опоздаем, как и приличествует знаменитостям. Это сейчас модно.
– Как это рассчитали? Думали, что я не буду готов вовремя?
– Нет, на случай, если… э-э… – Было трудно думать, когда он покусывал мочку ее уха. – Знаете, на тот случай, если мы окажемся закованными…
– Вы хотите, чтобы вас заковали? У нее перехватило горло, внутри поднялась и снова отхлынула какая-то волна.
– Я имела в виду закованными транспортной пробкой или чем-нибудь в этом духе.
– Ах, транспортом. Да-да.
Он стал отодвигаться от нее, но Кэт схватила его за галстук.
– Мы ничего не пропустим, – прошептала она. – Час коктейлей продлится у них очень долго.
– А мы оба не пьем. – Алекс положил руку ей под грудь и сильно приподнял ее, одновременно нагнув голову вниз, к ее телу, выступающему из выреза декольте, и принялся нежно целовать кожу.
Кэт застонала от удовольствия, ее тело выгнулось назад. Он поднял голову и поцеловал ее в губы, возбуждая ее движениями языка. Когда поцелуй наконец закончился, его губы не изменили своего положения. Его дыхание смешивалось с ее дыханием.
– Ну так что?..
– Что?
– Трахнемся?
Эта неожиданная пошлость словно ушат холодной воды мигом отрезвила ее, всякое желание исчезло. Кэт с силой оттолкнула его от себя.
Он поднял руки, всем своим видом показывая, что признает свою не правоту.
– Вы обвиняли героев моих романов в том, что они никогда не спрашивают у дам разрешения. Я решил попробовать спросить, вот и все.
– Можно было выразиться чуть-чуть повежливее.
– О'кей. – Алекс с покаянным видом сложил руки в молитве. – Не желаете потрахаться, мадам?
– Слишком жеманно.
Кэт попыталась обойти его, но он поймал ее за талию и вернул на прежнее место между собой и стеной. На сей раз он поцеловал ее без обычного поддразнивания, не столько соблазняя, сколько утверждая свое мужское право. Он целовал ее до тех пор, пока ее гнев не остыл и она не начала отвечать на его поцелуи с той же страстью.
Когда он наконец отпустил ее, губы Кэт горели жаром, а все ее тело пылало и трепетало от возбуждения.
– Я хочу тебя, – сказал он. – Но не тогда, когда мне приходится волноваться, не повредит ли это твоей прическе или макияжу. – Алекс небрежно провел большим пальцем по ее нижней губе. – Не тогда, когда я тороплюсь и должен успеть к назначенному часу. Не тогда, когда нас ждут на вечере, где ты можешь заработать немного денег для твоих детишек. Потому что я сомневаюсь, что с тобой будет достаточно одного раза. Поняла?
От его слов возбуждение Кэт только увеличилось, у нее снова перехватило дыхание, и в ответ она могла только кивнуть.
– Я всего лишь подтрунивал над тобой, и мои грубые манеры не более чем шутка, но мое приглашение остается в силе. Так, как я его сформулировал. – Его глаза заметно потемнели. – Тебе осталось только выбрать время и место. Понятно?
Она опять кивнула.
Алекс выдержал ее взгляд несколько мгновений, затем отвернулся.
– Я буду готов через пару минут.
***
– Кэт, вы приехали! – Ненси Уэбстер обняла ее. – Все просто умирают от желания с вами познакомиться.
Горничная в форменном платье провела Кэт и Алекса в гостиную внушительного дома Уэбстеров. Сегодня вечером этот дом был заполнен самыми богатыми и влиятельными людьми города. Уровень производимого ими шума показывал, что Ненси Уэбстер умела сделать так, чтобы ее гости чувствовали себя как дома.
– Прошу прощения за опоздание, – извинилась Кэт. – Мы…
– Все по моей вине, – вмешался Алекс. – У меня кое-что встало.
Это замечание вызвало гневные взгляды со стороны Кэт, но Ненси так не терпелось познакомиться с Алексом, что и его двусмысленность, и молчаливый нагоняй Кэт остались ею незамеченными.
Ненси и Алекс пожали друг другу руки.
– Добро пожаловать, мистер Пирс.
– Алекс.
– Я была так взволнована, когда Билл сказал мне, что Кэт собирается привести вас сегодня с собой. Для нас большая честь принимать вас в своем доме.
– Я тоже очень рад, что оказался здесь.
– Я познакомлю вас со своим мужем. Что вы будете пить?
Ненси была безупречной хозяйкой. Казалось, она не приложила ни малейших усилий, но вскоре в руках Алекса уже был бокал перье с лаймовым соком, и они с Биллом называли друг друга по именам.
– Я читал ваш первый роман и считаю, что для первой попытки это очень неплохо, – сказал Билл.
Это был один из тех комплиментов, которые на самом деле таковыми не являются и на которые трудно что-нибудь ответить. Алекс спросил себя, сознает ли это Билл, и сразу понял, что тот прекрасно сознавал, что говорит. Уэбстер явно пытался дискредитировать Алекса, но так, чтобы это не сразу бросалось в глаза.
Алекс выдавил из себя любезную улыбку.
– Благодарю за комплимент.
– Вы сейчас работаете над новой книгой?
– Да.
– Действие происходит в Сан-Антонио?
– Отчасти.
Кэт продела руку под локоть Алекса.
– Не задавайте ему вопросов, Билл. Все равно вы из него ничего не вытянете. Он чрезвычайно скрытен во всем, что касается его работы.
Уэбстер с любопытством посмотрел на него.
– Это почему же?
– Рассказывать о романе до того, как он написан, означает испортить себе все удовольствие. Не читателям, а себе.
– Вы пишете книгу, но не знаете, что в ней произойдет дальше?
– Знаю, но далеко не всегда.
Уэбстер нахмурился, сохраняя недоверчивый вид.
– Боюсь, я слишком привык ставить перед собой цель, я бы не смог так работать.
«Кого это интересует?» – подумал Алекс.
Кэт нарушила неловкое молчание.
– Не хочу хвастаться, но Алекс попросил меня помочь ему в его исследованиях.
– Правда? – удивился Уэбстер.
– Ему трудно давались постельные сцены, поэтому я рассказала ему кое-что из моего скандального голливудского прошлого и дала разрешение… – Она сделала рукой жест, как будто пыталась найти нужное слово.
– Развить ваши сюжеты? – подсказала Ненси.
– Нет, напротив, сделать их менее яркими. Все, кто слышал их разговор, засмеялись.
– Билл, как нам ни хочется, нельзя держать их все время при себе, – сказала Ненси. – Остальные гости нас просто не поймут, Кэт? Алекс! – Она протиснулась между ними и продела свои руки им под локти. – Прежде всего я хочу представить вас нашему новому мэру и ее мужу.
Она водила их по залу, представляя гостям. Алекс был приятно поражен тем, как много людей признавались, что являются его поклонниками. Еще больше почитателей оказалось у Кэт. У каждого нашлось несколько добрых слов в адрес программы «Дети Кэт». Кэт не принимала их целиком и полностью на свой счет, а делила со своей командой.
– Начиная с Билла Уэбстера и кончая уборщицами, каждый, кто работает на нашей телестудии, причастен к успеху передачи, – повторяла она.
Одна из приглашенных женщин упомянула о статье, появившейся в воскресном номере газеты «Свет Сан-Антонио», где говорилось о маленькой девочке, недавно удочеренной супружеской парой и только что перенесшей операцию по пересадке почки.
– Да, история Шантал воодушевляет, – ответила Кэт этой даме. Затем она посмотрела на Уэбстера и вполголоса спросила:
– Интересно, как Рону Труитту нравится каяться и посыпать свою голову пеплом?
В течение нескольких дней этот репортер пытался муссировать историю с супругами О'Коннор, но без особого успеха. После того как отдел телекомпании по связям с общественностью сделал официальное заявление, WWSA больше не высказывалась по этому поводу. По совету своего адвоката О'Конноры отказались давать интервью прессе, а затем, когда специалисты показали им, как искусно удочеренная ими девочка смогла скрыть свою моральную развращенность, убитая горем супружеская пара решила все-таки оставить ее у себя.
И государственное агентство, и программа «Дети Кэт» чудом избежали катастрофы. Кэт надеялась, что последняя статья сумеет рассеять все оставшиеся сомнения относительно эффективности ее программы.
– То, что произошло в жизни Шантал, – продолжала она вслух, – нельзя расценивать иначе, как чудо. К сожалению, есть еще немало детей, у которых тоже имеются специфические проблемы, а ведь каждый из них заслуживает собственного чуда. Они кочуют из одного приемного дома в другой. Конечно, большинство приемных родителей их любят и прекрасно за ними ухаживают. Но ведь это особые дети и они больше других нуждаются в постоянных семьях.
Обед, состоявший из семи перемен, продолжался более двух часов. Алекс, наверное, умер бы со скуки, если бы не Кэт, начавшая по просьбе гостей рассказывать занимательные истории о детишках, уже снявшихся в предыдущих ее программах.
Присутствовавшие завороженно внимали этим трогательным историям, которые иногда вызывали на лице улыбку, а иногда слезы. У Кэт была такая же живая и правдивая манера рассказывать, как правдивы и жизненны были сами истории. В ее голосе слышалась самоотверженная преданность начатому ею делу.
К тому времени, как подали белый шоколадный мусс, ей удалось зажечь тем же огнем каждого из сидевших за столом. Все оживленно переговаривались между собой, обсуждая ее незаурядные способности к сбору пожертвований.
Придерживая ей стул, когда она встала из-за стола после окончатся обеда, Алекс наклонился к ее плечу и шепнул в ухо:
– Дело в шляпе.
Когда другие гости ушли, Уэбстеры уговорили его и Кэт остаться на последнюю чашечку кофе, чтобы отпраздновать успех благотворительного вечера.
– Давайте пойдем в кабинет Билла, там нам будет удобнее, – предложила Ненси, приглашая всех следовать за ней.
Горничная принесла серебряный поднос с чашками, но Ненси предпочитала ухаживать за гостями сама.
– Алекс, хотите бренди?
– Нет, пожалуйста, только кофе.
– Я видел, что за обедом вы также не пили вина, – заметил Билл, протягивая руку к налитому ему Ненси кофе с бренди. – Вы трезвенник?
– Да.
Не чувствуя себя обязанным объяснять что-либо Уэбстеру, Алекс ограничился этим коротким ответом. Однако его нежелание распространяться на эту тему вызвало новую паузу в разговоре. И снова Кэт поспешила ее заполнить.
– Это что, семейный альбом с фотографиями? – Она протянула руку к большому тому в кожаной обложке, лежавшему на кофейном столике. – Не возражаете, если я посмотрю?
– Конечно, нет, – ответила Ненси. – Мы можем часами показывать фотографии наших детей, до тех пор, пока вам не надоест.
– А сколько их у вас? – спросил Алекс.
– Шестеро.
– Шестеро? – Он поднял свою чашку, молча воздавая хозяевам почести. – Глядя на их мать, никто бы этого не подумал.
– Спасибо.
– Она держит себя в прекрасной форме, – гордо улыбаясь, сказал Уэбстер.
– А ваши дети все еще живут с вами?
Пока Ненси подробно излагала Алексу, где в данное время находились все их отпрыски и чем они занимались, Кэт перелистывала страницы альбома. Время от времени Алекс заглядывал ей через плечо, рассматривая фотографии. Насколько он мог судить, дети Уэбстеров очень походили на своих родителей. У всех были типично американские красивые лица, они явно во всем преуспевали, поскольку нередко фотографировались с какой-нибудь наградой или знаком отличия.
– Так что на самом деле, – подвела итог Ненси, – только младший еще живет с нами, да и он редко бывает дома. Он издает газету в своей школе, и это…
– О Боже! – испуганно вскрикнула Кэт, прервав Ненси на полуслове.
Все взгляды мгновенно устремились на нее.
Глава 22
– Ты знала о том, что ты двойник их дочери Карлы? Всем телом чувствуя на себе взгляд Алекса, Кэт тем не менее сконцентрировала все свое внимание на дороге и не отрывала от нее глаз.
– Некоторое сходство есть, – признала она.
– Ничего себе некоторое.
– У нее были карие глаза, а не голубые.
– Но у нее волнистые рыжие волосы и тот же овал лица. – Вскинув голову, он стал изучать ее профиль. – Пожалуй, у нее не так выражены скулы. Не так резко. Но в целом сходство потрясающее.
Кэт впилась глазами в дорогу, пальцы побелели от напряжения, с которым она сжимала руль.
– Ты же знаешь, что я прав, – продолжал Алекс. – Когда ты увидела ее фотографию, ты чуть не потеряла сознание. У тебя даже щеки стали пунцовыми от волнения.
– Ты очень наблюдателен.
– Но ведь это как раз то, чем я занимаюсь. Я наблюдаю людей и записываю свои наблюдения.
– Ну, а я не люблю, когда за мной наблюдают.
– Очень жаль, потому что за тобой чертовски интересно наблюдать. И за Уэбстером тоже.
– За Биллом? Почему?
– Ну, во-первых, он невзлюбил меня с первого взгляда. Мне, разумеется, глубоко наплевать, но тем не менее это странно.
– Почему странно? Разве тебя автоматически любят все, с кем ты когда-либо встречался?
– Не делай вид, что ты ничего не заметила, потому что это не правда. Чтобы его отношение ко мне не так бросалось в глаза, ты встряла со своей шуткой о том, что помогаешь мне в моих исследованиях. А потом его чуть не хватил апоплексический удар, когда ты взяла в руки этот фотоальбом. Он не хотел, чтобы ты видела фотографию его покойной дочери.
Кэт призвала на помощь все свои актерские способности, чтобы лицо не выдало ее чувств. В отличие от Алекса она не наблюдала за Биллом и не могла с точностью сказать, какова была его реакция на то, что она взяла альбом. Однако от нее не ускользнул тот факт, что за все это время он не сказал ни слова, предоставив Ненси самой справляться с ситуацией.
Ненси довольно спокойно признала, что между их дочерью и Кэт существовало разительное сходство, сказав:
«Мы с Биллом заметили его сразу же, когда вы только начали играть в „Переходах“. Мы даже подтрунивали по этому поводу над Карлой, обвиняя ее в том, что она ведет двойную жизнь, о которой ничего нам не рассказывает. Помнишь, дорогой?»