***
– Скажите спасибо, что Кэт вовремя вас узнала. Я как раз собирался хорошенько проучить вас за то, что вы назвали меня ублюдком.
– Ребята! – воскликнула Кэт. – Давайте не ссориться, а? Произошла ошибка, и уже через неделю мы будем над всем этим весело смеяться.
Алекс сильно сомневался в том, что ему или Спайсеру происшедшее когда-либо покажется смешным, но не стал с ней спорить, чувствуя, что Кэт и так уже на взводе. Он поднял стул с пола и снова сел на него в прежней позе. Они со Спайсером продолжали обмениваться злобными взглядами.
Завинтив крышку на бутылочке с перекисью водорода и отставив ее в сторону, Кэт слегка пожурила своего нежданного гостя:
– Если бы ты только позвонил и предупредил, что прилетишь, всего этого можно было избежать.
– Я хотел сделать тебе сюрприз.
– Уж что-что, а это тебе удалось, – весело сказала Кэт.
Чересчур весело. Ее улыбка казалась натянутой. Алекс догадался, что она была не слишком рада видеть доктора Спайсера, которого представила ему только как своего друга. Но Алексу и не нужно было говорить, он и так понимал, что Спайсер был для нее больше, чем другом. Сейчас, когда Кэт вежливо осведомилась, хорошо ли он долетел, в ее голосе чувствовалось неестественное напряжение.
– Тебя кормили в самолете? Может быть, приготовить что-нибудь поесть?
– Я не ел то, что они подали, но мне известно, как ты готовишь. Однако в любом случае спасибо.
– Кофе?
– Мне – нет.
Кэт перевела взгляд на Алекса.
– Мне тоже.
– В таком случае, пойдемте в гостиную. – Никто из них даже не пошевелился, поэтому Кэт снова заняла свое место за кухонным столом. – Даже не верится, что ты и вправду приехал в Сан-Антонио, – обратилась она к Спай-серу. – Не думала, что тебя что-либо может заставить приехать в нашу глухую провинцию.
– Насколько я могу судить, пока что она оправдывает мои самые худшие опасения.
– Спасибо за комплимент. – Ее обида была показной, но он принял ее всерьез.
– Я не имел в виду то, что сказал. У тебя приятный дом, – Дин окинул кухню критическим взглядом, – но его, конечно, не сравнишь с тем, что в Малибу.
– Ты прав. В Сан-Антонно ощущается некоторая нехватка домов с видом на океан. – Кэт нервно засмеялась своей шутке. Ни Алекс, ни Спайсер даже не улыбнулись. Они явно предоставили ей самой вести светскую беседу, Дин, когда ты решил сюда приехать?
– Это было спонтанное решение. На ближайшие несколько дней у меня было мало пациентов. Мне легко удалось их передвинуть и устроить себе парочку выходных.
– Какова бы ни была причина твоего приезда, я ужасно рада, что ты здесь. – Она говорила не правду, и Алекс это знал. Более того, это знал и Спайсер. – На самом деле, ты правильно рассчитал. Мы как раз возвращались с торжественного обеда, устроенного Уэбстерами, – продолжала она с деланным весельем. Спайсер издал ничего не выражающий звук, похожий на ворчание. – Ненси организует сбор пожертвований среди знаменитостей Сан-Антонио в пользу моей программы.
– Как мило.
– Там были избранные представители светского общества Сан-Антонио.
– Какое может быть светское общество в Сан-Антонио?
Алекс восхищался самообладанием Кэт. Должно быть, ей было нелегко не обращать внимания на оскорбительные замечания Спайсера. Но она сумела даже сохранить на лице улыбку.
– Там все женщины умирали от счастья, что познакомились с Алексом.
Спайсер повернулся в его сторону.
– Вы ведь полицейский, да?
– Бывший.
Снова презрительное ворчание.
– Теперь Алекс пишет криминальные романы, – пояснила Кэт. – Он стал довольно знаменитым. Ты читал какую-нибудь из его книг?
Спайсер взглянул на нее так, как будто сама мысль об этом даже не могла прийти ему в голову.
– Нет.
– Может быть, стоит почитать, – вкрадчиво посоветовал Алекс.
– Не могу представить себе, зачем мне это может понадобиться.
– Вы бы узнали что-нибудь полезное, например, как уметь себя защитить.
Спайсер резко вскочил на ноги, но вдруг покачнулся и ухватился за спинку своего стула, чтобы не рухнуть лицом вниз. Алекс снова подавил полный тайного удовольствия смешок.
Кэт тоже вскочила, намереваясь помочь кардиологу сесть обратно на стул. Когда он вновь уселся, она уперлась кулаками в бока и гневно заявила:
– Ну ладно, хватит, я сыта вами обоими. Я пытаюсь одновременно выступать в роли Эмили Пост и судьи на ринге, но ни одно из этих амплуа мне не подходит. Прекратите! Вы ведете себя, как идиоты. Из-за какой-то ерунды.
– Не сказал бы, что это ерунда, – возразил Спайсер, трогая царапину на щеке.
– Не надоело ломать… – пробормотал Алекс.
– А вы уже почти это сделали, – насмешливо перебил его Спайсер. – Вы ведь угрожали сломать мне руку.
– Дин…
– Потому что я принял вас за грабителя. А вы, оказывается, всего лишь дурак, подкрались в темноте и…
– Алекс…
Он вскочил на ноги.
– Помолчи, Кэт. Все это не имеет значения. Мне кажется, я слышу шум подъехавшего за мной такси.
– Ты что, успел уже вызвать машину?
– Пока ты готовилась оказать первую помощь.
– Да? А я надеялась, что ты останешься и посидишь с нами.
– Нет. Не хочу отрывать тебя от твоего гостя. Было довольно любопытно, доктор.
Спайсер молча уставился на него. Стремясь сгладить его грубость, Кэт едва слышно сказала:
– Я тебя провожу, Алекс.
Она провела его через весь дом к парадной двери. Кэт уже сняла высокие каблуки, поэтому ее шаги по твердым деревянным полам звучали глухо, в то время как под его весом дерево издавало приятное на слух потрескивание.
Комнаты были просторные, освещенные продуманно расположенными светильниками, на потолке подсветка отсутствовала. Мягкий свет ламп падал на обрамленные рамками фотографии, журналы и вазочки с безделушками. Все диваны и кресла были большими и мягкими, со множеством подушек. Такое убранство создавало атмосферу непритязательности, мягкости и уюта.
Кэт открыла ему парадную дверь.
– Ты был прав. Такси уже ждет. – Машина стояла на обочине рядом со взятым напрокат автомобилем Спайсера. Обернувшись, она мягко проговорила:
– Еще раз спасибо, что пошел со мной на сегодняшний званый обед.
***
– Это тебе спасибо, что ты меня пригласила. Пожалуй, самое правильное было бы на этом и расстаться с ним, пожелав спокойной ночи. Но Кэт этого не сделала. Невесело рассмеявшись, она добавила:
– Вечер закончился неожиданным сюрпризом, не так ли?
– Ага.
– Но более увлекательным, чем выпитая не спеша чашечка кофе.
– Но менее увлекательным, чем секс. Кэт вскинула голову.
– Ты не можешь не говорить грубостей?
– А ты не можешь не прикидываться? Ты же, черт побери, прекрасно сознаешь, что сегодня ночью мы с тобой должны были оказаться в постели.
– Я уже сказала «нет»
– Сказать-то сказала, но ты в этом уверена? Кэт наклонила голову. Он дотронулся до ее подбородка и снова приподнял его.
– Мы с тобой взрослые люди. Мы знаем, что делаем, поэтому не пытайся морочить мне голову, ладно? С тех пор, как я увидел тебя через экранированную дверь в доме Айрин и Чарли, я испытываю к тебе влечение, и тебе это хорошо известно. И ты тоже испытываешь влечение ко мне. Все, что мы говорили и делали с тех пор, было любовной игрой.
Кэт бросила нервный взгляд в сторону кухни, и это его разозлило.
– Намек понят. Спокойной ночи, Кэт.
Алекс проскользнул в дверь и был уже на полпути вниз по подъездной дорожке, как вдруг остановился и оглянулся на нее через плечо. Кэт все еще стояла на пороге, ее силуэт четко проступал на фоне залитой электрическим светом двери. Одна рука была поднята и опиралась на косяк, словно замерла на полдороге, не успев принять молитвенную позу.
То ли оттого, что у нее был тоскливый и немного даже жалкий вид, то ли потому, что он все еще был в ярости, что ее бывший любовник появился в самое неподходящее время, то ли он и вправду был дерьмом, как незадолго до того выразился, но Алекс наплевал на совесть и здравый смысл и повернул обратно, покрыв то же самое расстояние за ничтожные доли секунды.
Не говоря ни слова, он одной рукой обхватил ее затылок, запустив пальцы ей в волосы, а другой крепко обнял за талию и притянул к себе. Он целовал ее твердыми от страсти и гнева губами, глубоко и властно проникнув ей в рот языком.
Затем, так же внезапно, как начал, он оторвался он нее.
Кэт не мигая смотрела на него снизу вверх, раскрыв от изумления губы. Алекс ушел, а она еще долго глядела ему вслед, ошеломленная и возбужденная его поцелуем,. готовая – он знал это – к новым ласкам. И поэтому, когда он снова, уже во второй раз, вышагивал по подъездной дорожке, он был еще более зол, чем раньше. На Спайсера, на нее, на себя. На все на свете.
На все на свете, черт побери.
– Ну, и сколько это продолжается?
Дин не терял времени даром. Не успела она появиться в кухне, как он сразу завел разговор на ту самую тему, которой, как она надеялась, им удастся избежать.
– Что?
– Кэт, не притворяйся, что не понимаешь. Твоя связь с этим полицейским, он же писатель. – Его вопрошающий взгляд требовал ответа.
– Никакой связи между мной и Алексом нет. – Она рассказала ему о путанице в доме Уолтерсов. – С той первой памятной встречи мы несколько раз встречались. Мы дружим. Вот и все.
Дин скептически фыркнул.
Из-за того, что он вынудил ее лгать ему, Кэт перешла в атаку.
– Послушай, Дин, я очень рада, что ты навестил меня, но кто дал тебе право забираться ко мне в дом в мое отсутствие?
– Я думал, ты не станешь возражать. Я это уже пытался объяснить и тебе, и этому неандертальцу. Обнаружив, что тебя нет дома, я решил войти и подождать. Не понимаю, почему ты так расстроена. От твоего дома в Малибу у меня были ключи. Не вижу, в чем тут разница.
– Разница в том, что я дала тебе ключи от дома в Малибу сама. И знала, что они у тебя. – Кэт понимала, что от раздражения говорит повышенным тоном, и, сделав над собой усилие, постаралась понизить голос. – Надо было предупредить, что ты вылетаешь. Я не люблю сюрпризов и уже миллион раз говорила тебе об этом.
– В таком случае твоя нелюбовь к сюрпризам это, очевидно, единственное, что в тебе не изменилось с момента твоего переезда сюда.
Дин резко встал и зашагал по кухне, не сводя с нее глаз, как будто хотел рассмотреть ее в нескольких разных ракурсах.
– Не знаю, что вызвало в тебе такую перемену. Может быть, то, что ты общаешься с этим бандитом, а может быть, твоя работа. Но что-то на тебя повлияло. Ты стала другой.
– Какой?
– Ты стала своенравной, нервной. Как будто того и гляди выпрыгнешь сама из себя.
– Не представляю, о чем ты толкуешь. – На самом деле Кэт сразу же поняла, что он имел в виду, и ее очень обеспокоило, что это так заметно.
– Я увидел это в первую же минуту. Чтобы там у тебя ни случилось… – Его лицо внезапно потемнело. – О Господи! Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь с твоим сердцем? Какие-нибудь признаки отторжения? Кэт подняла руки в успокаивающем жесте.
– Нет, Дин. – Она покачала головой, выражение ее лица смягчилось, ей хотелось, чтобы он перестал беспокоиться. – Я прекрасно себя чувствую. Просто удивительно, насколько хорошо. Я каждый день открываю для себя что-то новое, что раньше было мне недоступно. И эта новизна до сих пор не приелась.
– Только не будь беспечной, – назидательным тоном проговорил Дин. – Слава Богу, что сейчас у тебя все хорошо, но, если вдруг почувствуешь какие-нибудь признаки отторжения, сразу же звони мне. Ты знаешь, как меня найти.
– Обещаю.
– Я понимаю, тебя раздражает, когда я твержу одно и то же, но ведь кто-то же должен постоянно напоминать тебе, что ты не такая, как другие. У тебя пересаженное сердце.
– Я такая же, как другие. Не надо меня опекать. Но он, казалось, не слышал ее возражений.
– Ты слишком много работаешь.
– Мне нравится работать. Я с головой погрузилась в свою программу.
– Так ты от этого стала такой нервной? Кэт хотела показать Дину загадочные послания в белых конвертах. Ей хотелось знать, что он об этом думает, так как она всегда прислушивалась к его мнению. Но, хорошо зная его, она была уверена, что он будет настаивать на обращении в полицию. Однако обратиться в полицию значило бы признать, что письма заслуживают какого-то внимания. А она все еще пыталась убедить себя, что эти плохо замаскированные предостережения – не более чем чья-то глупая шутка.
– Может быть, у меня утомленный вид из-за сегодняшнего вечера, ведь это было нечто большее, чем просто светский раут. Мне пришлось произвести впечатление на многих людей, а это требует сил. Чем бы я ни занималась, я всегда чем-то озабочена, – честно ответила Кэт. – Мне очень нравится работа и дети, но процесс создания такого рода программы связан с трудностями, иногда производственными, а чаще бюрократическими. Попробуй не запутаться в этих бумагах. К концу дня я обычно чувствую себя, как однорукий жонглер, которому надо поймать десять шариков одновременно.
– Ты могла бы все это бросить. Кэт улыбнулась и покачала головой.
– Даже учитывая все трудности, мне эта работа нравится. И все наши усилия оказываются оправданными, когда удается устроить ребенка к таким родителям, которые смогут перевернуть всю его жизнь, сделать из кошмара волшебный сон. Нет, Дин, я не собираюсь это бросать.
– Итак, работа у тебя просто блеск. Тогда, должно быть, причина в чем-то другом. – Он заглянул ей в глаза. – Ты нервничаешь из-за Пирса?
– Ты опять за свое?
– Насколько ты им увлечена?
Кэт не могла честно ответить на этот вопрос, так как правда состояла в том, что она до такой степени была увлечена Алексом, что хотела бы углубить их отношения, перевести их на следующий уровень.
– Мне с ним интересно, он неглуп, – ответила она. – Умеет хорошо выражать свои мысли, но немногословен, как это ни странно. Очень непростой человек. Чем дольше мы с ним общаемся, тем меньше, как мне кажется, я его знаю. Для меня в нем есть что-то интригующее.
– Кэт, – простонал Дин, – ты только послушай, что ты несешь. Он смазливый самец с хорошо подвешенным языком, в котором для тебя есть нечто интригующее. Ты понимаешь, о чем это говорит?
– Он тот самый «неподходящий мужчина», перед которым не может устоять ни одна женщина. – Кэт мягко сказала вслух то, о чем не раз уже думала.
– Если ты это сознаешь, зачем продолжать с ним встречаться? – Дин в недоумении покачал головой. – Что ты в нем нашла? Он настоящий уличный хулиган. Это сразу бросается в глаза. Ты заметила этот шрам у него поперек брови? Один Господь Бог знает, откуда…
– Какой-то молокосос ударил его бутылкой из-под пива.
– А, так ты заметила? – Он обрушился на нее, выстреливая вопросы как из пулемета:
– У него есть еще шрамы? Ты их все видела? Ты с ним спала?
– Это не твое дело.
– Иными словами, спала.
– Иными словами, спала я с ним или нет, это тебя не касается. Я больше не считаю себя обязанной докладывать тебе, с кем я вижусь, в обществе или наедине. – Желая смягчить удар по его самолюбию, она умерила свой гнев. – Дин, я не хочу ругаться. Но, пожалуйста, пойми меня правильно.
– Прекрасно понимаю. Ты думаешь, что тебе не хватает страсти и огня, которых якобы не было в наших отношениях. Тебе нужен крутой мужик в чересчур узких джинсах, от которого у тебя подгибаются колени.
– Да, – согласилась она с вызовом в голосе. – Насчет его гардероба ты, возможно, и прав, но мне нравится, когда у меня подгибаются колени.
– О Господи, Кэт, да это же… ты ведешь себя, как девчонка.
– Я знаю, ты считаешь, что я дура и идеалистка.
– Ты права, – кивнул он. – Я прагматик. Я не верю в идеалы. Жизнь – это цепь реальностей, и, как правило, грубых реальностей.
– Дин, никто не знает этого лучше, чем я, – напомнила Кэт. – Вот почему я жду чего-то необычайного. Во взаимоотношениях с главным человеком в моей жизни я отказываюсь довольствоваться тем, что недостаточно хорошо для меня. Дружба и товарищество вещи очень нужные, но, если я полюблю, мне нужно все целиком. Я хочу романтики. Я хочу гореть.
– И ты думаешь, что этот тип сможет тебе все это дать?
– Пока рано судить. Кроме того, он не является предметом нашего спора.
– Черта с два. Не будь меня здесь, устроил бы он тебе сейчас горение?
Несколько мгновений Кэт не решалась ответить. Наконец, когда стало ясно, что Дин не отстанет, она произнесла:
– Честно говоря, не знаю. Возможно. – Затем, вспомнив его прощальный поцелуй, добавила чуть тише:
– Скорее всего.
Дин рывком сдернул со спинки стула пиджак.
– Может быть, тебе стоит позвонить ему. Он наверняка сразу же прискачет обратно.
– Дин, не уходи так, – попросила Кэт, протягивая к нему руку. Но он уже направлялся к двери. – Не уходи в гневе. Не наказывай меня за то, что я не влюблена в тебя по уши. Ты был и остаешься моим лучшим другом. Ты мне нужен… есть вещи, в которых мне никто не заменит тебя. Я не хочу, чтобы наша дружба расстроилась из-за… Дин!
Но он так и не остановился – просто вышел сквозь парадную дверь и резко захлопнул ее за собой. Шины взвизгнули, так быстро он рванул прочь на своей взятой напрокат машине.
Глава 24
Джордж Мерфи чувствовал себя особенно отвратительно, шагая по вздыбленной потрескавшейся мостовой к ветхому домишку, который им удалось снять. Когда он шагнул на просевшее от старости крыльцо, гнилые доски угрожающе затрещали. Голубая краска на парадной двери поблекла и облупилась. Он потянул дверь на себя – петли пронзительно завизжали.
Гостиная пропахла неприятным запахом старого кулинарного жира и марихуаны. Носком ботинка Мерфи отбросил в сторону плюшевого зайчика и выругался, споткнувшись об игрушечный грузовик. Подражая Уорду Кливеру, он пропел:
– Крошка, я уже дома.
Она появилась из единственной в доме спальни, ее лицо слегка опухло от сна. Хотя была уже середина дня, на ней была только легкая ночная сорочка. Она провела языком по сухим, спекшимся губам.
– Что ты здесь делаешь?
– Что значит, что я здесь делаю? Я здесь живу! Она сложила руки на груди.
– Когда тебя выпустили?
– Час назад или около того. У них не было улик, поэтому они не могли держать меня слишком долго.
Его арестовали по незначительному обвинению в хранении наркотиков, сфабрикованному парой фараонов, которым не понравилась его физиономия, и поэтому они решили его немного припугнуть. Да ладно, обошлось. Однако время, проведенное в тюрьме, помешало ему заниматься тем, что он любил. Ему хотелось пива и он был сексуально озабочен.
Мерфи оценивающе взглянул на нее. Почему-то сегодня она была более нервозна, чем обычно.
– Что с тобой? – заорал он. – Разве ты не рада, что я снова дома? – Его глаза подозрительно сузились, затем метнулись в сторону двери, ведущей в спальню. – Сука! Если там мужик, я тебя убью!
– Там нет…
Он грубо оттолкнул ее и вломился в душную спальню. Лежа на боку среди грязных выцветших простыней, на кровати спал ребенок, маленький мальчик с подтянутыми к груди коленками. Большой палец был у него во рту.
Теперь Мерфи чувствовал себя глупо, что показал перед ней свою ревность. Чтобы сохранить лицо, он проверил и ванную, но, конечно, она была пуста. Выйдя из ванной, он указал пальцем на спящего мальчика.
– Они что, привели его обратно? Она кивнула.
– Сегодня утром. Я проплакала две ночи. Работать не могла. Ничего не могла делать, все думала о Майкле. Я была так рада, когда он вернулся. Мне казалось, что на этот раз они забрали его навсегда. – Она проглотила застрявший в горле комок, в глазах стояли слезы. – Инспектор из службы социальной помощи сказал, что, если… если это еще раз повторится, они заберут его навсегда. Это наш последний шанс. – Ее глаза были полны слез, она умоляюще смотрела на него. – Пожалуйста, не делай ничего такого, что могло бы…