Он подошел к Элис:

- Я сейчас туда схожу, посмотрю, а вы оба здесь подождите.

- Нет, - покачала головой девушка, - дом большой. Где можно... человьек прятать, он лучше знает. Он там был.

- Да, - подтвердил мужик. - Я был.

- Н-ну ладно, - согласился Гурский. - Но только так - сначала я, потом он, а потом уже ты. Ясно?

- О'кей, - кивнула Элис.

Гурский пролез внутрь дощатого туалета, приоткрыл дверь, выглянул в коридор и прислушался. В доме было темно и тихо.

- Давайте, - обернулся он. - Только осторожнее, не провалитесь тут...

Они стояли в конце длинного коридора. Элис включила фонарик и держала обрез наизготовку двумя руками, чуть подняв стволы вверх, чтобы отраженный от потолка свет позволял различать предметы.

- Ну? - спросил мужика Гурский. - И где здесь что?

- Там кладовки и лестница на чердак, - объяснял тот, указывая рукой. Там, дальше по коридору, комнаты. А с этой вот стороны, вон там, еще одна кладовка, маленькая, и кухня. На кухне погреб. Надо в погребе смотреть.

- Пошли - двинулся по коридору Гурский. Мужик пошел за ним. Последней, подсвечивая всем дорогу, шла Элис.

- Это кухня? - тихонько указал на дверь Александр.

- Да, - кивнул провожатый. Гурский толкнул дверь, вошел на кухню и огляделся.

- А погреб где?

- Вы на нем стоите.

- Да? - Александр посмотрел под ноги, сделал шаг в сторону, наклонился и, ухватившись за кольцо, потянул на себя.

- Так не откроете, - подсказал мужик. - Там запор, нужно кольцо сдвинуть немного. В сторону.

- Ишь ты, - удивился Гурский. - Прямо зинлан какой-то.

Он всмотрелся, сдвинул кольцо вдоль небольшого желоба, затем потянул за него и наконец откинул тяжелую крышку.

- Эй! - негромко позвал он, наклонившись и заглянув в темную пустоту с уходящими вниз ступенями крутой лестницы. - Есть тут кто-нибудь?

- Псс-псс! - раздалось за его спиной. Гурский распрямился и обернулся. Элис стояла на пороге кухни и напряженно ослушивалась. Наконец она, пятясь и держа обрез в правой руке стволами кверху, сделала стоящему в коридоре, возле двери одной из комнат, мужику жест левой рукой. Затем шагнула в кухню, прижалась к стене возле дверного проема, присела на одно колено и неслышно взвела курки.

Мужик вопросительно взглянул на нее, Элис кивнула, и тот резко распахнул на себя дверь комнаты, спрятавшись за нею.

В ту же секунду из распахнувшейся двери прямо на Гурского, простодушно стоящего посреди кухни, с горловым рыком бешено рванулось что-то огромное, черное, с горящими в свете фонаря дикими глазами. Почти мгновенно сумеречная тишина дома взорвалась грохотом двух оглушительно прогремевших практически одновременно выстрелов, и последнее, что запечатлелось в сознании рефлекторно отступившего к темному провалу открытого погреба Александра, была широко раскрытая, сверкающая в пламени выстрелов белыми, влажными от слюны клыками, оскаленная пасть, которая летела ему прямо в глотку.

Чудовище обрушилось ему на грудь, смело в пропасть, и, уже летя в эту бездну, он крепко шарахнулся обо что-то башкой.

Тьма сомкнулась.

 

31

Возвращение из небытия к действительности обернулось для Петра Волкова страшной пыткой, ибо действительность была болью. Пульсирующей, горячей, багрово-красной болью с пляшущими перед глазами черными мушками.

Он с трудом разлепил глаза, но попытка сфокусировать взгляд была настолько болезненной, что он вновь чуть не потерял сознание.

Стиснув зубы и превозмогая себя, он, стараясь загнать эту боль обратно, куда-то в глубину ее логова, пошевелился и обнаружил, что лежит на полу и связан по рукам и ногам. Опять закрыл глаза и немного отдохнул. Затем напрягся всем телом, перекатился, сгруппировался и сел, привалившись спиной к стене, в самом углу пустой комнаты. Способность фокусировать взгляд и переводить его с предмета на предмет медленно возвращалась.

Петр огляделся.

Находился он в той самой комнате, куда зашел давеча за "презентом". За пыльными стеклами небольшого окна было темно.

"Во мудак... - подумал он. - Чего ж это я так лоханулся-то, а? Ну прямо как пацан какой-то, честное слово".

- Ну? - вошел в комнату Авдей и сел на единственный стул, стоявший у письменного стола. - Чего насупился? Обиделся, что ли?

- Да уж даже и плохо представляю себе... как правильно вести себя дальше, - слабо владея языком, ломким голосом произнес Волков.

- Веди себя естественно, не напрягайся. Петр машинально повел левым плечом и ощутил под мышкой непривычную пустоту.

- Тут она, тут, - Авдей вынул из стола пистолет и показал его Волкову. Вот она, волына твоя. Пусть здесь полежит пока, до времени.

- Ей без меня скучно. Она чужих рук не любит.

- Пусть привыкает.

- И чего ты хочешь?

- По жизни? Виллу на Канарах, "феррари" и ляльку блондинистую.

- И все небось чужое и на халяву.

- Да, - кивнул Авдей. - Почему нет? А ты не хочешь?

- Не думал я об этом.

- А я думал. И думаю постоянно. И поэтому ты - там, - кивнул он на угол, где сидел на полу связанный Волков, - а я - здесь. Логично?

- Трудно сказать... И что дальше?

- Я, когда мне старик позвонил про фуценов этих, сразу все понял. А уж когда этот баклан про бабки брякнул, ну уж тут... - Авдей развел руки.

- Ты старика подставил?

- Они ведь меня не знают, только Витьку. Его они тебе и сдали. Сдали?

- А как же...

- Ну вот. А он меня сдаст.

- Так ты б его и грохнул. Меня-то хлопотно. За меня же встанут. Оборотку получишь.

- Конечно, - кивнул Авдей. - Вот поэтому ты еще и поживешь какое-то время. Знаешь... экспертизы сейчас, говорят, появились какие-то уж больно хитрые. Когда кто помер, чуть ли не до минуты установить могут. А мне надо, чтоб все натурально было. Без прокола.

- Без прокола не бывает.

- Думаешь?

- Знаю.

- Вот смотри, Витька сейчас сюда подъедет, он мне звонил, я его позвал. Так? В нем будет пуля из твоей пушки. А в тебе - вот отсюда, - Авдей выдвинул ящик стола и вынул из него "беретту". - Я ему в руку вложу. И уж даже и не знаю, чего вы тут не поделили?.. Только я здесь не при делах. Не спорю, при мне он приехал, я как раз машину загружал. Ушли вы с ним вместе сюда, а потом бах! бах! - и два трупа. Я сам старику и позвоню, сразу же. А? А то ведь... ну грохну я его, и что? А вдруг ты до меня все равно доковыряешься? Может же такое быть?

- Всяко может быть.

- Ну вот. Что ж я, сам себе враг, что ли? Или придурок какой?

- А Валера?

- Валера мой человек. Верный.

- Не может быть у тебя друзей. Ты жадный.

- Знаешь... если мне друг понадобится, я себе собаку заведу.

- Она тебя порвет.

- А старика мне свалить надо. Поперек горла он у меня стоит со своими законами.

- А ты хочешь, чтобы вообще без законов...

- У меня свои.

- Иди ты?

- И по этим законам я всегда прав. Потому что они мои собственные интересы блюдут. И больше ничьи.

- Не получится у тебя.

- Почему?

- Потому что ты говнюк.

- Валера! - крикнул Авдей, обернувшись к двери.

- Чего? - вошел в комнату Валера.

- Раздражает он меня... - кивнул Авдей на Волкова.

- Сколько ж его убивать-то можно? - Валера вынул из кармана дубинку.

- А пока не подохнет.

Вторичное возвращение в действительность было менее болезненным.

"Начинаю привыкать, - подумал Волков. - Надо же..."

На этот раз в помещении бывшей конторы, помимо Авдея и Валеры, присутствовал еще один персонаж. Это был мужчина средних лет, аккуратно одетый и с несколько растерянным выражением на ухоженном лице. Он стоял над Волковым и внимательно на него смотрел.

- Мужчина, - сказал ему Петр, - и чего это вы на меня таким вот образом смотрите? Я вам не клумба, и цветы на мне не растут. Вы на мне, пугаюсь я, своим этим взглядом дырку протрете.

- Мужчина, обернувшись, взглянул на Авдея.

- Ага, - кивнул тот. - Это вот он тебя и вычислил. А представляешь, что бы с тобой было, если б он успел тебя старику сдать? Представляешь хоть на одну минуту?

- Мужчина зябко передернул плечами.

- На, - Авдей протянул ему "беретту". - Имеешь полное право.

- Я?..- изменился тот в лице.- Н-нет... зачем же...

- Ага, - еще раз кивнул Авдей. - Это ведь я должен все делать, я и забыл. Тему подсказать, клиента жирного подогнать. Все я, да? А ты только пацанов малолетних в жопу трахать. Так, что ли?

- Нет, ну...

- Ну а что "ну"? Что "ну"?

- Мужчина, - слабым голосом произнес Волков. - Он вас сейчас убьет. Если вам, конечно, интересны мои слова... И тебя, Валера, кстати, тоже. Ему свидетели не нужны. Ему на Канары надо. У него там лялька. Блондинистая. И "феррари".

- Видал? - кивнул на Петра Авдей. - Рыбина какая... Это он нас поссорить пытается. Их так учат. Чтобы выжить. Чтоб шанс поиметь.

- А что, - сказал Волков - я вру? Ты же мне сам говорил, пока их тут не было. Разве нет? Я за слово отвечаю.

- Я могу, - Авдей, положив "беретту" на стул, вынул из кармана пачку сигарет. - Я все могу. Сам. Но мне просто интересно... Ты-то сам хоть что-нибудь толком сделать можешь? Нашел придурков каких-то, этот гандон их мигом вычислил, взял, они тебя ему и сдали с потрохами. И теперь я же его еще и кончать должен? А потом я не досмотрю, ты опять на чем-нибудь проколешься и уже меня сдашь? Так, что ли?

- Ну что ты...

- А что? - Авдей обернулся к Валере. - Как думаешь, сдаст?

Валера угрюмо смотрел на мужчину и перекатывал желваки.

- Ребята, - слабым голосом сказал Волков, - он вас обоих сейчас убьет. Отвечаю.

- Папа, раздражаешь ты меня... - Авдей протянул руку к лежащей на стуле "беретте". В то же мгновение дверь, с грохотом ударившись о стену, отлетела в сторону, и в комнату влетели двое с пистолетами в вытянутых руках.

- Леша, - тихо сказал Волков, - чего так долго-то?

- Извиняй, Сергеич, пробки на дорогах... Небольшого роста, но очень широкий в плечах, Леша стоял напротив Валеры, направив на него пистолет. Тот, успев в свою очередь неуловимым движением выхватить откуда-то ТТ, держал его двумя руками, направив на Лешу. Другой из ворвавшихся в комнату держал на мушке Авдея, который от неожиданности упал на стул. Виктор стоял над сидящим на полу Волковым с поднятыми вверх руками.

- Хреново выглядишь, Сергеич, - не шевелясь и не спуская глаз с Валеры, сказал Леша.

- Да я и чувствую себя хреново, - ответил Волков. - Голова болит.

- Отдай, а? - сказал Леша Валере. - Не дай Бог стрельнет. А я тебя отпущу, если командир мой, конечно, не против. Сергеич, ты как?

- Да хрен с ним.

- Вот видишь? А то ведь... помирать-то ни мне, ни тебе не хочется, правда?

- Давай вместе, - сказал Валера.

- Давай.

- Только медленно.

- Как скажешь, - Леша стал очень медленно, миллиметр за миллиметром, опускать пистолет. Валера делал то же самое. Наконец, руки их опустились.

- А теперь брось, - сказал Леша.

- А ты?

- Мне, браток, не положено. Оно у меня казенное. Но тебя я отпущу. Слово даю. Валера бросил пистолет на пол.

- В сторонку отойди, а? А то, может, ты каратист какой.

Валера отошел от лежащего на полу пистолета на пару шагов. Леша засунул свой ствол под мышку, в оперативную кобуру, и наклонился за ТТ. Его 'товарищ подошел к Волкову, склонился над ним и стал развязывать веревки.

Дальнейшие события заняли не более двух-трех секунд. В кино, наверное, это можно было бы продемонстрировать с достаточной долей достоверности, но, поскольку мы с вами общаемся посредством печатного слова, обстоятельства вынуждают описывать происшедшее пространно и несоотносимо с реальным временем.

Итак.

Затхлый воздух бывшей конторы заброшенного склада вдруг взорвался грохотом выстрелов и криками. Связанный по рукам и ногам, Волков беспомощно втянул голову в плечи. Лешин напарник рухнул на Петра, закрыв его своим телом. Леша в другом конце комнаты подмял под себя Валеру.

Проморгавшись, Волков встряхнул головой, болезненно сморщился и произнес в пространство:

- Что это было?

- Да ну их, - пробормотал, поднимаясь с пола, Леша. - Я хотел по-людски...

Петр, прижатый к полу телом товарища, шевельнул коленом:

- Игорек, ты на мне ночевать собрался?

- Вот еще... - буркнул тот, вставая на ноги.

Волков сел и осмотрелся.

На стуле, опрокинувшись спиной на письменный стол, полулежал Авдей. Стена за ним была забрызгана кровью и еще чем-то белесым, все это медленно стекало по грязным обоям. В дальнем конце комнаты, раскинув руки и скребя ногтями по доскам пола, лежал Валера. Из его горла торчал нож. Валера хрипел и сучил ногами. Возле Петра, прижимая обе руки к груди, сидел на корточках Виктор. Игорь, напарник Леши, болезненно морщился и держался за бедро.

- Может быть, меня кто-нибудь хоть когда-нибудь все-таки развяжет, в конце концов? - сказал Волков.

- Щас, Сергеич...- Леша наклонился над Валерой, вытащил из его горла нож и пошел к Петру. Валера дернул ногами и успокоился.

- В больницу... меня...- прошептал Виктор, у которого на губах пузырилась розовая пена.

Леша разрезал веревки на руках и ногах Волкова, тот поднялся на ноги, пошатнулся и повернулся к Виктору:

- Деньги где?

- В больницу меня...

- Ты мне говоришь, где деньги, я везу тебя к доктору.

- На даче...

- Адрес?

Виктор что-то прошептал, и пена на его губах сделалась обильнее.

- Что? - склонился к нему ухом Волков. - Не слышу...

Виктор, еле шевеля посиневшими губами, чуть слышно что-то зашептал ему на ухо.

- Ясно, - сказал Петр, распрямившись.

Затем он опять наклонился, вынул у Виктора из кармана связку ключей и повернулся к Алексею:

- Давай-ка, берем его аккуратненько и... в машину ко мне.

Вдвоем они склонились над раненым, осторожно попытались его приподнять, но тот вдруг закашлялся, горлом у него с бульканьем хлынула кровь, глаза закатились, и он обмяк.

- Все, Сергеич, - Леша вынул носовой платок и вытер им кровь с руки. Аут. Отъехал пассажир.

Игорь, расстегнув ремень, спустил с себя брюки и рассматривал жирную царапину на бедре.

- Зацепило? - подошел к нему Леша.

- Слушай, у нас там, в машине, аптечка. Йод и пластырь принеси, а?

- Ну вот еще, машина у нас аж за воротами. Сергеич, у тебя аптека в тачке есть?

- На, - вынув из кармана, Волков протянул Леше ключи. - В багажнике.

- Я мигом, - обернулся к Игорю Леша. - Потерпи.

Волков подошел к письменному столу. В самой середине лба у Авдея была аккуратная дырочка с чуть припухшими, начинающими чернеть краями.

- Вот тебе и Канары,- тихо произнес Петр.- И "феррари", и какава с чаем...

- Петр Сергеич, - привалившись спиной к стене и опираясь на одну ногу, Игорь продолжал разглядывать рану,- а сигареткой не угостите?

Петр закрыл Авдею веки, выдвинул ящик стола, вынул из него свой пистолет, засунул в кобуру и, обернувшись к парню, взорвался:

- А какого хера вы все у меня постоянно стреляете?! А? Что, денег на сигареты не хватает? Я что - самый богатый? И стреляют, понимаешь, и стреляют!.. И стреляют, и стреляют! Спасу же нет никакого! Это все когда-нибудь закончится?! А? Я вам кто? Мама я ваша, да? Я всех вас титькой своей должен кормить, да?!

Игорь, приподняв колено и вытянув губы трубочкой, дул на рану.

- Нет, ты мне ответь, - шагнул к нему Волков, - я всем вам кто - мама?!

- Нет, - подняв на него глаза, улыбнулся Игорь, - вы всем нам папа, Петр Сергеич.

- А Дед, - сказал, входя в комнату с автомобильной аптечкой в руках Алексей, - всем нам дедушка.

- О... - переводя взгляд с одного на другого, сказал Петр. - Умничают они у меня здесь. Каламбурят, видите ли.

Леша подошел к Игорю, положил аптечку на пол, открыл ее, достал ампулу с йодом, надломил и обильно залил рану. Затем наложил бактерицидный пластырь, достал из кармана нож, нажав на кнопку, раскрыл его и, отхватив острым лезвием кусок бинта, замотал сверху.

- Бинтом-то уж не надо было, - сказал Игорь.

- Ну да, штанами грязь еще занесешь.

- Штаны теперь выкидывать...- посмотрев на дырку, вздохнул Игорь.

- А ты что за моду взял? - повернулся к Алексею Петр. - С ножом ходить... Ты что - шпана? Тебе ствола мало?

- Так... это ж не мой. Это его,- кивнул на Валеру Алексей. - Он у меня шпалер свой выбил и... это... короче, пришлось его же ножом его и... А чего делать? Я же хотел с ним по-людски, но... жить-то хочется. Тем не менее.

- Так... - Волков обвел взглядом комнату.

- Леш, дай закурить, - попросил Игорь.

- На, - Петр бросил ему пачку, и Игорь, вскинув руку, легко поймал ее на лету.

- Кто куда стрелял? - спросил Волков.

- Я в этого, - указал рукой на Авдея Леша.

- А я вообще никуда не стрелял, - сказал Игорь. - Я только и успел, что на вас упасть.

- Хорошо, - задумался Волков. - Значит, ты грохнул этого. А Виктора кто?

- Он, - показал на мертвого Авдея Леша. - Когда Игорек тебя развязывать стал, он волыну откуда-то выхватил...

- Она у него под жопой на стуле лежала.

- Кто ж знал... ну, короче, он в вашу сторону и шмальнул. А я как раз "тетешник" с пола поднимал. Ну и... я его завалил, а этот, - он кивнул на лежащего в дальнем конце комнаты Валеру, - у меня ствол выбил и... это... резкий очень оказался.

- А убивать его обязательно нужно было?

- Так ведь... азарт, Сергеич. Я машинально.

- Ладно, - Петр отошел к входной двери и взглянул на расположение тел с режиссерским прищуром. - Давай-ка этому, который у нас Валера, "тетешник" в руку вложи. Это ведь его волына?

Леша аккуратно протер платком пистолет и вложил в руку Валере, сильно прижав его остывающие пальцы к черной стали.

- Хорошо, - сказал Волков, - значит, этот - этого, а тот - его. Допустим, похоже, но...

- Что? - поднял на Волкова глаза Леша.

- А он-то что, сам потом зарезался? Как царевич Дмитрий?

- Ну вот еще... - Алексей вынул из кармана нож, раскрыл его, обтер рукоятку и вложил в руку мертвому Виктору. - Вот так вот дело было. Примерно...

- Логично, - кивнул Петр. - Ну что? Поехали?

Игорь закурил сигарету, вернул Петру пачку, надев, застегнул штаны и, прихрамывая, пошел к выходу. Все направились за ним. В дверях Волков обернулся и напоследок еще раз окинул взглядом мизансцену.

- И уж даже и не знаю, - тихо сказал он, - чего они тут не поделили?..

32

Очнулся Адашев-Гурский от того, что кто-то тормошил его и похлопывал по щекам. Он втянул носом пахнущий плесенью воздух, открыл глаза и в первый момент не увидел вовсе ничего. Оперся на руку, сморщившись от боли в плече, сел и, поведя второй рукой перед собой, наткнулся ею на пушистые, мягкие волосы.

- Это я, - глухо прозвучал голос Элис. - Ты нормально?

- Ну... и понормальнее бывало. Иной раз. А ты?

- Нормально.

- Мы где?

- Ты упал... как это... подполье?

- А-а... ну да, конечно.

- Я потом тоже. Бул ш-шит...

- Ничего не болит?

- Нога.

- Не сломала?

- Нет, но... больно.

Постепенно глаза Гурского привыкали к темноте, и он, лежа в густом холодном сумраке, даже стал различать окружающее.

Жизненное пространство представляло собой небольшой, но 'глубокий погреб. Пол был земляной, кирпичные стены поднимались до самого верха. В углу угадывалась крутая лестница, поднимающаяся к люку. С потолка свисала на шнуре голая лампочка.

Гурский встал на ноги, пошатываясь, подошел к лестнице, поднялся по деревянным ступенькам и, уперевшись спиной и плечами в крышку погреба, напрягся всем телом. Крышка чуть шевельнулась, но под его ногами предательски треснула ступенька. Растирая ушибленное плечо, он спустился и ощупал стену.

- Там запор, на крышке, - сказал он, - а тут и упереться-то не во что. Но... стены не до самых досок. Вон, ладонь пролезает. И сырость тут, значит, раствор квелый. Мы кирпичики-то выколупаем. Вот только монтировку бы найти. Она вроде в руках у меня была, когда...

Он опустился на четвереньки и стал на ощупь искать на полу монтировку. Рука, угодив во что-то влажное и липкое, коснулась затем остывающей, покрытой густой шерстью, плоти.

- Твою мать... - вырвалось у Гурского, и он отдернул руку.

- Это собака, - сказала из угла Элис. - Почему он не... лает, когда мы вошел?

- Знаешь, кто самый опасный зверь? - Гурский сгреб с пола пригоршню земли и оттирал ею руку от крови.

- Луди. Человьек.

- Тигр обычно, когда нападает, рычит и на этом часто прокалывается. Он не предупреждает, просто сдержаться не может, из него злоба прет. А медведь нападает молча. Потому что он умный. И способен держать себя в руках, подавлять эмоции. Вот и собаки такие бывают. Ей не пугать, ей убить нас нужно было. Она хозяйский дом охраняла.

- А он знал?

Гурский полез в карман куртки, достал зажигалку, щелкнул ею и осмотрел пол в свете маленького, колеблющегося пламени.

- Что-то я, видать, здорово башкой приложился, - пробурчал он себе под нос. - Совсем мозги отшибло. У меня же огонь есть, а я на карачках ползаю.

- Почти прямо под самой лестницей он увидел валяющуюся монтировку. Чуть в стороне лежал обрез.

- О! - сказал он. - И весь наш арсенал здесь... Ловко он нас сделал. Голыми руками.

назад<<< 1 . . . 13 . . . 17 >>>далее