- Вечером я приду опять, - сказал он выжидающе смотревшей на него хозяйке. - По-моему, Уотсон, нам лучше обсудить это дело у себя дома.
- Итак, мое предположение подтвердилось, - начал он, удобно расположившись в кресле. - Произошла замена. Я только не предугадал, Уотсон, что мы встретим женщину, и женщину незаурядную.
- Она увидела нас.
- Она увидела что-то испугавшее ее. Это несомненно. В общем, ход событий достаточно ясен, вы согласны с этим? Парочка ищет убежища в Лондоне, спасаясь от нависшей над ними страшной угрозы. Насколько серьезна угроза, можно судить по тому, что приняты строгие меры предосторожности. Мужчина, которому необходимо что-то совершить, желает на это время обеспечить женщине полную безопасность. Задача нелегкая, однако он решил ее весьма своеобразно и настолько успешно, что присутствие женщины в доме неизвестно даже квартирной хозяйке, которая ей носит еду. Теперь ясно, зачем нужны печатные буквы: чтобы не видно было, что пишет женщина. Встречаться с ней мужчина не может - он навел бы врагов на ее след. А поскольку ему нельзя с нею видеться, он сообщал ей о себе через газету. Пока что все понятно.
- Но что за этим кроется?
- Ах, Уотсон, вы, как всегда, практичны донельзя! Что за всем этим кроется? Забавная проблема миссис Уоррен несколько усложнилась и принимает все более зловещий характер. Покамест мы можем с уверенностью сказать одно: это не банальное любовное приключение. Вы заметили выражение лица женщины, когда ей почудилась опасность? Мы слышали также о нападении на хозяина, ведь его, несомненно, приняли за жильца. Все это, а также крайняя необходимость сохранить тайну, говорит о том, что речь идет о жизни и смерти. Далее, нападение на мистера Уоррена показывает, что врагам, кто бы они ни были, неизвестно о замене квартиранта-мужчины женщиной. Это весьма любопытно и запутанно, Уотсон.
- А почему бы вам не отстраниться от этого дела? Никакой выгоды оно вам не сулит.
- Правда, не сулит. Искусство для искусства, Уотсон. Вы ведь тоже, когда занимались врачебной практикой, наверное, лечили не только за плату.
- Чтобы пополнять свое образование. Холмс.
- Учиться никогда не поздно, Уотсон. Образование - это цепь уроков, и самый серьезный приходит род конец. Наш случай поучительный. Он не принесет ни денег, ни славы, и все же хочется загадку распутать. С наступлением темноты мы сделаем шаг вперед в наших изысканиях.
Когда мы снова пришли в квартиру миссис Уоррен, сумрак лондонского вечера сгустился; унылую, однообразно серую пелену разрывали только резко очерченные желтые квадраты окон и расплывчатые круги газовых фонарей. Выглянув из затемненной гостиной, мы увидели еще одно тусклое пятно света, мерцавшее высоко во мраке.
- В той комнате кто-то ходит, - прошептал Холмс, приблизив свое длинное напряженное лицо к стеклу. - Да, я вижу его тень. Вот он опять. У него в руке свеча. Теперь он смотрит в нашу сторону. Хочет убедиться, что она наблюдает за ним. Начинает подавать сигналы. Принимайте и вы, Уотсон, чтобы мы могли сверить наши данные. Одна вспышка, - разумеется, А. Ну, сколько вы насчитали? Двадцать? Я тоже. Должно означать Т. AT - вполне вразумительно! Снова Т. Это, разумеется, начало второго слова. Получается TENTA. Кончилось. Неужели все, Уотсон? ATTENTA - бессмысленно. Нет смысла и в том случае, если считать за три слова - AT, TEN, ТА. Началось опять! Что же это такое? АТТЕ - как, то же самое? Странно, Уотсон, очень странно! И опять все сначала! AT - да ведь он повторяет уже в третий раз. Три раза - ATTENTA. Сколько же будет еще? Нет, кажется, кончил. Он отошел от окна. Как вы это объясните, Уотсон?
- Зашифрованное сообщение.
Неожиданно Холмс хмыкнул, будто что-то сообразив.
- И шифр не такой уж головоломный, Уотсон. Ведь это на итальянском! "А" в конце - обозначает, что адресовано женщине.
"Берегись! Берегись! Берегись!" Что скажете, Уотсон?
- Полагаю, что вы попали в точку.
- Несомненно. Предупреждение необычайно важное, потому и повторено трижды. Но беречься чего? Погодите, он снова подошел к окну.
Мы опять увидели смутный силуэт согнувшегося человека и мелькание огонька в окне, когда сигналы возобновились. Теперь их передавали намного быстрее, так быстро, что трудно было уследить.
- PERICOLO - pericolo - а это что означает, Уотсон? Опасность? Боже милостивый! Да это сигнал опасности. Опять начал! PERI... Вот те на, что же...
Свет вдруг погас, скрылся мерцающий квадрат, и четвертый этаж черной лентой опоясал высокое здание с его рядами светящихся окон. Последний предостерегающий сигнал внезапно оборван. Почему? Кем? Такая мысль возникла у нас обоих одновременно. Холмс отскочил от окна.
- Это не шутки, Уотсон! - крикнул он. - Там происходит какая-то дьявольщина! Почему сигналы так странно прекратились?
Надо связаться со Скотленд-Ярдом, а с другой стороны, уходить нам нельзя - время не терпит.
- Может, мне сбегать за полицией?
- Необходимо поточнее узнать, в чем там дело. Может быть, причина совсем безобидная. Скорее туда, Уотсон, и попытаемся разобраться сами.
II
Когда мы быстро шли по Хау-стрит, я оглянулся на только что покинутый нами дом. В окошке верхнего этажа маячила тень головы - тень женщины, которая напряженно, затаив дыхание, смотрела в ночь, ожидая возобновления сигналов.
Перед зданием на Хау-стрит, склонившись над перилами и уткнув лицо в шарф, стоял человек в длинном пальто. Он вздрогнул, когда свет фонаря в подъезде упал на наши лица.
- Холмс! - вскричал он.
- Да, это я, Грегсон! - отозвался мой спутник, здороваясь с сыщиком из Скотленд-Ярда. - Влюбленные встретились вновь. Что вас привело сюда?
- Очевидно, то же, что и вас, - сказал Грегсон, - но каким образом вы узнали об этом деле, ума не приложу.
- Меня и вас привели разные нити одного и того же запутанного клубка. Я принимал сигналы.
- Сигналы?
- Да, из этого окна. Они оборвались на середине. Мы пришли выяснить, почему. Но так как дело сейчас в верных руках, у меня нет оснований заниматься им дальше.
- Погодите! - с жаром крикнул Грегсон. - Скажу вам почести, мистер Холмс, с вашей поддержкой я в любом деле чувствую себя увереннее. Этот подъезд единственный в доме. Ему от нас не уйти.
- Кому? Кто он такой?
- Наконец-то перевес на нашей стороне, мистер Холмс. Придется вам с этим согласиться. - Он сильно ударил своей тростью по тротуару, после чего кучер извозчичьей кареты, стоявшей в конце улицы, не спеша направился к нам с кнутом в руке. - Позвольте представить вам мистера Холмса, - сказал ему Грегсон. - А это мистер Ливертон из американского агентства Пинкертона.
- Герой тайны Лонг-Айлендской пещеры! - воскликнул Холмс. - Рад познакомиться с вами, сэр.
Американец, деловитый молодой человек с острыми чертами продолговатого, гладко выбритого лица, покраснел, услышав такую похвалу.
- То, что нам предстоит сейчас, - дело всей моей жизни, мистер Холмс. Если мне удастся схватить Джорджано...
- Что? Джорджано из лиги "Алое кольцо"?
- О, у него уже европейская слава? Что ж, в Америке нам все о нем известно. Мы знаем, что на его совести пятьдесят убийств, но пока что у нас нет неопровержимых улик, и мы не можем его арестовать. Я гнался за ним по пятам из Нью-Йорка и неделю слежу за ним в Лондоне, выжидая случая схватить его за шиворот. Мы с мистером Грегсоном выследили его - он в этом большом доме, где только один подъезд, и ему от нас не скрыться. С тех пор, как он там, вышли трое, но, клянусь, его в их числе не было.
- Мистер Холмс говорил о сигналах, - вставил Грегсон. - Я уверен, ему, как всегда, известны такие подробности, каких мы не знаем.
Холмс в коротких словах разъяснил, как мы себе представляем положение дел. Американец с досадой стиснул руки.
- Он узнал, что мы здесь!
- Почему вы так думаете?
- А разве не ясно? Он скрылся в доме и подает знаки соучастнику - в Лондоне несколько человек из его банды. Потом, как вы изволили заметить, когда он сообщал о грозящей опасности, сигналы вдруг оборвались. Что же это означает, если не то, что он увидел нас из окна или почему-то догадался, насколько близка опасность, и решил действовать немедля, чтобы ее избежать? Что вы предлагаете, мистер Холмс?
- Подняться наверх и выяснить на месте, что там произошло.
- Но у нас нет ордера на его арест.
- Этот человек находится в пустой квартире при подозрительных обстоятельствах, - сказал Грегсон. - Для начала достаточно. Когда мы посадим его за решетку, Нью-Йорк, наверное, поможет нам удержать его там. Я беру на себя ответственность за арест.
Наши сыщики-профессионалы, может быть, не всегда быстро шевелят мозгами, но в храбрости им нельзя отказать. Грегсон поднимался по ступенькам, чтобы арестовать этого матерого преступника, столь же деловито и спокойно, как если бы шел по парадной лестнице Скотленд-Ярда. Пинкертоновский агент попытался было обогнать его, но Грегсон весьма решительно оттеснил его назад. Лондонские опасности - привилегия лондонской полиции.
Дверь квартиры слева на четвертом этаже была приоткрыта. Грегсон отворил ее. Внутри было темно и очень тихо. Я чиркнул спичкой и зажег фонарь сыщика. Когда огонь разгорелся, все мы ахнули в изумлении. На сосновых досках голого пола виднелись свежие следы крови. Красные отпечатки сапог вели в нашу сторону из внутренней комнаты, дверь в которую была закрыта. Грегсон широко распахнул ее и поднял фонарь, горевший теперь ярким пламенем, а мы нетерпеливо глядели из-за его спины.
На полу посредине пустой комнаты распростерся человек геркулесовского сложения. Черты его смуглого, гладко выбритого лица были страшно искажены, голова с жутким венчиком алой крови лежала на светлом паркете в растекшейся кровяной луже. Колени его были подняты, руки раскинуты, а в могучей коричневой шее торчала рукоятка ножа. Хоть он и был гигантом, сокрушительный удар, видимо, свалил его, как мясник валит быка. Возле его правой руки на полу лежал внушительный обоюдоострый кинжал с роговой рукоятью, а рядом черная лайковая перчатка.
- Боже мой! Ведь это и есть Черный Джорджано! - вскричал американский сыщик. - На этот раз кто-то нас опередил.
- А вот и свеча на окошке, мистер Холмс, - сказал Грегсон. - Но что это вы делаете?
Холмс подошел к окну, зажег свечу и принялся размахивать ею перед оконным переплетом. Потом вгляделся в темноту, погасил свечу и бросил на пол.
- Пожалуй, это нам поможет.
Он вернулся к обоим профессионалам, осматривавшим тело, и в глубокой задумчивости стал рядом.
- Вы говорите, что пока ждали внизу, из дома вышли трое, - произнес он наконец. - Вы разглядели их?
- Да, разглядел.
- Был ли среди них человек лет тридцати, смуглый, чернобородый, среднего роста?
- Да, он прошел мимо меня последним.
- Думаю, что это тот, кто вам нужен. Я могу его описать вам, и у нас есть великолепный отпечаток его ноги. По-моему, этого вам хватит.
- Не очень-то много, мистер Холмс, чтобы найти его среди миллионов лондонцев.
- Возможно. Потому я и подумал, что нелишне призвать на помощь даму.
При этих словах мы все обернулись. В прямоугольнике двери стояла высокая красивая женщина - таинственная квартирантка миссис Уоррен. Она медленно приблизилась, ее бледное лицо было полно тревоги, напряженный, испуганный взгляд прикован к темной фигуре, лежавшей на полу.
- Вы убили его! - пробормотала она. - О, Dio mio, вы убили его! Потом она глубоко перевела дыхание и с радостным криком подпрыгнула. Она кружилась по комнате, хлопала в ладоши, ее карие глаза горели восторгом и изумлением, с губ срывались тысячи прелестных итальянских возгласов. Ужасно и удивительно было смотреть на эту женщину, охваченную радостью при виде такого зрелища. Вдруг она остановилась и вопрошающе взглянула на нас.
- Но вы! Ведь вы полиция? Вы убили Джузеппе Джорджано? Правда?
- Мы полиция, сударыня.
Она вгляделась в темные углы комнаты.
- А где же Дженнаро? Дженнаро Лукка, мой муж? Я Эмилия Лукка, мы оба из Нью-Йорка. Где Дженнаро? Он только что позвал меня из этого окна, и я помчалась со всех ног.
- Это я позвал, - сказал Холмc.
- Вы! Но как вы узнали?
- Ваш шифр несложен, сударыня. Вы нужны нам здесь. Я был уверен, что стоит мне подать знак Vieni (Приходи - итал.), и вы обязательно придете. Прекрасная итальянка взглянула на Холмса с благоговейным страхом.
- Не понимаю, откуда вам все это известно, - сказала она. - Джузеппе Джорджано... как он... - Она замолчала, и вдруг ее лицо осветилось радостью и гордостью. - Теперь я поняла! Мой Дженнаро! Это сделал мой прекрасный, чудесный Дженнаро, который охранял меня от всех бед, он убил чудовище собственной сильной рукой! О Дженнаро, какой ты замечательный!
Есть ли на свете женщина, достойная такого мужчины!
- Так вот, миссис Лукка, - сказал прозаичный Грегсон, положив руку на локоть синьоры так же бесстрастно, как если бы она была хулиганом из Ноттинг-Хилла. - Пока мне еще не совсем ясно, кто вы такая и зачем вы здесь, но из того, что вы сказали, мне вполне ясно, что вами заинтересуются в Скотленд-Ярде.
- Одну минуту, Грегсон, - вмешался Холмс, - я полагаю, эта леди и сама не прочь дать нам кое-какие сведения. Вам понятно, сударыня, что вашего мужа арестуют и будут судить за убийство человека, который лежит перед нами? Ваши слова могут быть использованы как доказательство его виновности. Но если вы полагаете, что ваш муж действовал не в преступных целях и желал бы сам, чтобы о них узнали, то, рассказав нам все, вы очень ему поможете.
- Теперь, когда Джорджано мертв, нам ничего не страшно, - ответила итальянка. - Это был дьявол, чудовище, и ни один судья в мире не накажет моего мужа за то, что он убил его.
- В таком случае, - сказал Холмс, - я предлагаю запереть дверь, оставив все, как есть, пойти вместе с этой леди к ней на квартиру и принять решение после того, как она расскажет нам ее историю.