ГЛАВА VI. ТОБИАС ГРЕГСОН ДОКАЗЫВАЕТ, НА ЧТО ОН СПОСОБЕН

 

     На  следующий день все газеты были полны сообщениями о так называемой  "Брикстонской  тайне".  Каждая   газета   поместила подробный отчет о происшедшем, а некоторые напечатали и статьи.

Из  них  я  узнал  кое-что  для  меня  новое. У меня до сих пор хранится множество газетных вырезок, а в записной  книжке  есть выписка   из  статей  о  загадочном  убийстве.  Вот  содержание нескольких из них:

     "Дейли телеграф" писала, что в истории  преступлений  вряд ли  можно  найти  убийство,  которому  сопутствовали  бы  столь странные обстоятельства. Немецкая  фамилия  жертвы,  отсутствие каких-либо  явных  мотивов  и  зловещая надпись на стене - все говорит  о  том,  что  преступление   совершено   политическими эмигрантами  и  революционерами.  В Америке много социалистских организаций; по-видимому, убитый нарушил какие-то их  неписаные законы  и  его выследили. Бегло упомянув германский фемгерихт, aqua  tofana,  карбонариев,  маркизу  де  Бренвилье,   теорию Дарвина,  теорию  Мальтуса  и убийства на Рэтклиффской дороге, автор статьи под конец призывал  правительство  быть  начеку  и требовал усиления надзора за иностранцами в Англии.

     "Стандард"  подчеркивала,  что беззакония такого рода, как правило, происходят при либеральном правительстве. Причина тому - неустойчивое настроение масс,  что  порождает  неуважение  к закону.  Убитый, по происхождению - американец, прожил в нашей столице несколько  недель.  Он  остановился  в  пансионе  мадам Шарпантье  на  Торки-Террас,  в  Камберуэлле.  В  поездках  его сопровождал личный секретарь,  мистер  Джозеф  Стэнджерсон.  Во вторник,   четвертого  числа  сего  месяца,  оба  простились  с хозяйкой  и  поехали  на  Юстонский  вокзал  к   ливерпульскому экспрессу.  На  перроне  их  видели  вместе.  После этого о них ничего не  было  известно,  пока,  согласно  приведенному  выше отчету,  тело мистера Дреббера не было обнаружено в пустом доме на Брикстон-роуд, в нескольких милях от вокзала.  Как  он  туда попал  и  каким образом был убит - все это пока окутано мраком неизвестности. "Мы рады слышать, что расследование ведут мистер Лестрейд  и  мистер   Грегсон   из   Скотленд-Ярда;   можно   с уверенностью  сказать,  что  с  помощью  этих известных сыщиков загадка разъяснится очень скоро".

     Газета "Дейли ньюс" не сомневалась, что это - убийство на политической почве. Деспотизм континентальных правительств и их ненависть к  либерализму  прибили  к  нашим  берегам  множество эмигрантов,  которые  стали бы превосходными гражданами Англии, если бы не были отравлены воспоминаниями о том, что им пришлось претерпеть. У этих людей существует  строгий  кодекс  чести,  и малейшее  его  нарушение  карается смертью. Нужно приложить все усилия,   чтобы   разыскать   секретаря   покойного,    некоего Стэнджерсона,  и  разузнать  об  особенностях  и  привычках его патрона. Чрезвычайно важно то,  что  удалось  установить  адрес дома,  где  он  жил, - это следует целиком приписать энергии и проницательности мистера Грегсона из Скотленд-Ярда.

     Мы прочли эти статьи за завтраком; Шерлок Холмс  потешался над ними вовсю.

     - Я  же  говорил,  -  что  бы  ни  случилось, Лестрейд и Грегсон всегда останутся в выигрыше!

     - Это зависит от того, какой оборот примет дело.

     - Ну что вы, это ровно  ничего  не  значит.  Если  убийцу поймают,  то  исключительно  благодаря  их  стараниям; если, он удерет - то несмотря на их старания.  Одним  словом,  -  "мне вершки,  тебе  корешки", и они всегда выигрывают. Что бы они ни натворили, у них всегда  найдутся  поклонники.  Un  sot  trouve

toujours un plus sot qui I'admire0.

     - Боже,  что  там  такое?  -  воскликнул  я,  услышав  в прихожей и на лестнице топот множества ног и  гневные  возгласы нашей хозяйки.

     - Это  отряд  уголовной полиции Бейкер-стрит, - серьезно ответил Шерлок Холмс.

     В комнату ворвалась целая  орава  на  редкость  грязных  и оборванных уличных мальчишек.

     - Смирно!  - строго крикнул Холмс, и шестеро оборванцев, выстроившись в ряд, застыли неподвижно, как маленькие, и,  надо сказать,  довольно  безобразные  изваяния. - Впредь с докладом будет приходить один Уиггинс, остальные пусть ждут на улице. Ну что, Уиггинс, нашли?

     - Не нашли, сэр, - выпалил один из мальчишек.

     - Я  так  и  знал.  Ищите,  пока  не  найдете.  Вот  ваше жалованье.  -  Холмс дал каждому по шиллингу. - А теперь марш отсюда, и следующий раз приходите с хорошими новостями!

     Он  махнул  им  рукой,  и  мальчишки,  как  стайка   крыс, помчались  вниз  по  лестнице;  через  минуту  их пронзительные голоса донеслись уже с улицы.

     - От  этих  маленьких  попрошаек  больше  толку,  чем  от десятка  полисменов,  -  заметил Холмс. - При виде человека в мундире у людей деревенеет язык, а эти сорванцы всюду  пролезут и   все   услышат.   Смышленый  народ,  им  не  хватает  только организованности.

     - Вы наняли их для Брикстонского дела? - спросил я.

     - Да, мне нужно  установить  один  факт.  Но  это  только вопрос  времени. Ага! Сейчас мы услышим что-то новенькое насчет убийства из мести. К нам жалует сам Грегсон, и каждая черта его лица источает блаженство.

     Нетерпеливо  зазвонил  звонок;  белобрысый   сыщик   через несколько  секунд  взбежал  по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки зараз, и влетел в нашу гостиную.

     - Дорогой коллега, поздравьте меня! - закричал  он,  изо всех  сил  тряся покорную руку Холмса. - Я разгадал загадку, и теперь все ясно, как божий день!

     Мне показалось, что на выразительном лице  моего  приятеля мелькнула тень беспокойства.

     - Вы  хотите  сказать,  что  напали  на  верный  след? - спросил он.

     - Да что там след! Ха-ха!  Преступник  сидит  у  нас  под замком!

     - Кто же он такой?

     - Артур Шарпантье, младший лейтенант флота ее величества! - воскликнул Грегсон, горделиво выпятив грудь и потирая пухлые руки.

     Шерлок  Холмс  с облечением вздохнул, и его чуть сжавшиеся губы распустились в улыбке.

     - Садитесь и попробуйте вот эти сигары, - сказал он.  - Мы  горим нетерпением узнать, как это вам удалось. Хотите виски с водой?

     - Не возражаю, - ответил сыщик.  -  Последние  два  дня отняли  у  меня  столько  сил,  что н просто валюсь с ног - не столько  от   физической   усталости,   конечно,   сколько   от умственного  перенапряжения.  Вам это знакомо, мистер Холмс, мы же с вами одинаково работаем головой.

     - Вы мне льстите, - с серьезным видом возразил Холмс. - Итак,  каким  же  образом  вы  пришли  к  столь   блистательным результатам?

     Сыщик  удобно  уселся в кресло и задымил сигарой. Но вдруг он хлопнул себя по ляжке и захохотал.

     - Нет, вот что  интересно!  -  воскликнул  он.  -  Этот болван  Лестрейд  воображает,  что  умнее  всех, а сам пошел по совершенно ложному следу! Он  ищет  секретаря  Стэнджерсона,  а этот  Стэнджерсон так же причастен к убийству, как неродившееся дитя. А он, наверное, уже посадил его под замок!

     Эта мысль  показалась  Грегсону  столь  забавной,  что  он смеялся до слез.

     - А как же вы напали на след?

     - Сейчас  все  расскажу.  Доктор  Уотсон,  это,  конечно, строго  между  нами.  Первая  трудность  состояла  в  том,  как разузнать  о  жизни  Дреббера  в Америке. Другой бы стал ждать, пока кто-то откликнется на объявление или  сам  вызовется  дать сведения  об  убитом. Но Тобиас Грегсон работает иначе. Помните цилиндр, что нашли возле трупа?

     - Помню, - сказал Холмс. - На нем была марка  -  "Джон Ундервуд и сыновья", Камберуэлл-роуд, 129.

     Грегсон заметно помрачнел.

     - Вот  уж  никак не думал, что вы это заметили, - сказал он. - Вы были в магазине?

     - Нет.

     - Ха! - с облегчением усмехнулся  Грегсон.  -  В  нашем деле нельзя упускать ни единой возможности, хоть и самой малой.

     - Для великого ума мелочей не существует, - сентенциозно произнес Холмс.

     - Само собой, я пошел к Ундервуду и спросил, не случилось ли ему  продать такой-то цилиндр такого-то размера. Он заглянул в свою книгу и сразу же нашел запись. Он послал цилиндр мистеру Дребберу в пансион Шарпантье на Торки-Террас. Вот таким образом я узнал его адрес.

     - Ловко, ничего не скажешь, - пробормотал Шерлок Холмс.

     - Затем я отправился к  миссис  Шарпантье,  -  продолжал детектив. - Она была бледна и, очевидно, очень расстроена. При ней  находилась  дочь - на редкость хорошенькая, между прочим; глаза у нее были красные, а когда я с ней  заговорил,  губы  ее задрожали.  Я, конечно, сразу почуял, что дело тут нечисто. Вам знакомо это ощущение какого-то особого  холодка  внутри,  когда нападаешь на верный след, мистер Холмс? Я спросил:

     - Вам   известно   о  загадочной  смерти  вашего  бывшего квартиранта, мистера Еноха Дреббера из Кливленда?

     Мать кивнула. У нее, видно, не было  силы  вымолвить  хоть слово.  Дочь  вдруг  расплакалась.  Тут мне уже стало ясно: эти женщины что-то знают.

     - В котором часу  мистер  Дреббер  уехал  на  вокзал?  - спрашиваю я.

     Мать,   стараясь  побороть  волнение,  судорожно  глотнула воздух.

     - В восемь, - ответила она.  -  Его  секретарь,  мистер Стэнджерсон,  сказал,  что  есть  два  поезда: один - в девять пятнадцать, другой - в одиннадцать. Он собирался ехать первым.

     - И больше вы его не видели?

     Женщина вдруг сильно изменилась в лице. Она  стала  белой, как мел, и хрипло, через силу произнесла "нет".

     Наступило  молчание;  вдруг  дочь сказала ясным, спокойным голосом:

     - Ложь никогда не приводит к добру, мама. Давайте  скажем все откровенно. Да, мы видели мистера Дреббера еще раз.

     - Да  простит  тебя  Бог!  -  крикнула  мадам Шарпантье, всплеснув руками, и упала  в  кресло.  -  Ты  погубила  своего брата!

     - Артур  сам  велел  бы  нам  говорить  только правду, - твердо сказала девушка.

     - Советую вам рассказать все без утайки, - сказал я.  - Полупризнание хуже, чем запирательство. Кроме того, мы сами уже кое-что знаем.

     - Пусть   же  это  будет  на  твоей  совести,  Алиса!  - воскликнула мать и повернулась ко мне. - Я вам  расскажу  все, сэр. Не подумайте, что я волнуюсь потому, что мои сын причастен к  этому  ужасному  убийству.  Он  ни в чем не виновен. Я боюсь только, что в ваших глазах и, может быть, в  глазах  других  он будет  невольно  скомпрометирован.  Впрочем, этого тоже быть не может. Порукой тому его кристальная честность,  его  убеждения, вся его жизнь!

     - Вы  лучше  расскажите  все начистоту, - сказал я. - И можете поверить, если ваш сын тут ни при чем, ничего плохого  с ним не случится.

     - Алиса,  пожалуйста, оставь нас вдвоем, - сказала мать, и девушка вышла из комнаты. - Я решила молчать, но раз уж  моя бедняжка дочь заговорила об этом, то делать нечего. И поскольку я решилась, то расскажу все подробно.

     - Вот это разумно! - согласился я.

     - Мистер  Дреббер  жил  у  нас почти три недели. Он и его секретарь, мистер Стэнджерсон,  путешествовали  по  Европе.  На каждом  чемодане  была наклейка "Копенгаген" - стало быть, они прибыли  прямо  оттуда.  Стэнджерсон  -   человек   спокойный, сдержанный,  но  хозяин  его,  к  сожалению, был совсем другого склада. У него были дурные привычки, и  вел  он  себя  довольно грубо. Когда они приехали, он в первый же вечер сильно напился, и  если  уж  говорить  правду,  после  полудня  вообще не бывал трезвым. Он заигрывал с  горничными  и  позволял  себе  с  ними недопустимые вольности. Самое ужасное, что он вскоре повел себя так  и  с  моей  дочерью Алисой и не раз говорил ей такое, чего она, к счастью, по  своей  невинности  даже  не  могла  понять.

Однажды  он  дошел  до  крайней  наглости  - схватил ее и стал целовать; даже его собственный секретарь не вытерпел и упрекнул его за столь неприличное поведение.

     - Но вы-то почему это терпели? - спросил я. -  Вы  ведь могли выставить вон ваших жильцов в любую минуту.

     Вопрос,  как  видите,  вполне  естественный, однако миссис Шарпантье сильно смешалась.

     - Видит Бог, я отказала бы  им  на  другой  же  день,  - сказала она, - но слишком велико было искушение - ведь каждый платил по фунту в день - значит, четырнадцать фунтов в неделю, а  в  это время года так трудно найти жильцов! Я вдова, сын мой служит во  флоте,  и  это  стоит  немалых  денег.  Не  хотелось лишаться  дохода,  ну  я и терпела, сколько могла. Но последняя его выходка меня совсем уж возмутила, и я сейчас  же  попросила его освободить комнаты. Потому-то он и уехал.

     - А дальше?

     - У  меня  отлегло  от  сердца, когда они уехали. Сын мой сейчас дома, он в отпуску, но я побоялась рассказать ему -  он очень  уж  вспыльчивый и нежно любит сестру. Когда я заперла за ними дверь, у меня словно камень с души свалился. Но,  увы,  не прошло  и  часа,  как раздался звонок и мне сказали, что мистер Дреббер вернулся. Он вел себя очень развязно,  очевидно,  успел порядком  напиться.  Он  вломился  в  комнату,  где сидели мы с дочерью, и буркнул мне что-то невразумительное насчет того, что он-де опоздал на поезд. Потом повернулся к Алисе  и  прямо  при мне  предложил ей уехать с ним. "Вы уже взрослая, - сказал он, - и по закону никто вам запретить не может. Денег у меня куча. Не обращайте внимания на свою старуху, едемте вместе сейчас же! Вы будете жить, как герцогиня!"  Бедная  Алиса  перепугалась  и бросилась  прочь, но он схватил ее за руку и потащил к двери. Я закричала, и тут вошел мой сын, Артур. Что  было  потом,  я  не знаю. Я слышала только злобные проклятия и шумную возню. Я была так  напугана,  что  не  смела открыть глаза. Наконец я подняла голову и увидела, что Артур стоит на пороге с палкой в руках  и смеется.  "Думаю,  что  наш  прекрасный  жилец  сюда  больше не покажется, - сказал он. - Пойду на улику, погляжу, что он там делает". Артур взял шляпу и вышел.  А  наутро  мы  узнали,  что мистер Дреббер убит неизвестно кем.

     Рассказывая, миссис Шарпантье то вздыхала, то всхлипывала. Временами  она  даже не говорила, а шептала так тихо, что я еле разбирал  слова.  Но  все,   что   она   сказала,   я   записал стенографически, чтобы потом не было недоразумений.

     - Очень  любопытно,  - сказал Холмс, зевая. - Ну, и что же дальше?

     - Миссис Шарпантье замолчала, - продолжал  сыщик,  -  и тут   я   понял,   что   все  зависит  от  одного-единственного обстоятельства. Я посмотрел на нее пристальным взглядом - я не раз убеждался, как сильно он действует на женщин, - и спросил, когда ее сын вернулся домой.

     - Не знаю, - ответила она.

     - Не знаете?

     - Нет, у него есть ключ, он сам отпирает дверь.

     - Но вы уже спали, когда он пришел?

     - Да.

     - А когда вы легли спать?

     - Около одиннадцати.

     - Значит, ваш сын отсутствовал часа два, не меньше?

     - Да.

     - А может, четыре или пять часов?

     - Может быть.

     - Что же он делал все это время?

     - Не знаю, - сказала она, так побледнев, что даже губы у нее побелели.      Конечно, после этого уже не о чем было говорить.

     Я разузнал, где  находится  лейтенант  Шарпантье,  взял  с собой  двух  полицейских и арестовал его. Когда я тронул его за плечо и велел спокойно идти с  нами,  он  нагло  спросил:  "Вы, наверное,  подозреваете,  что я убил этого негодяя Дреббера?" А поскольку об убийстве и речи пока не было, то  все  это  весьма подозрительно.

     - Очень, - подтвердил Холмс.

     - При  нем  была  палка,  с которой он, по словам матери, бросился вслед за Дреббером. Толстая, тяжелая дубинка, сэр.

     - Как же, по-вашему, произошло убийство?

     - А вот как. Он шел за Дреббером до самой  Брикстон-роуд. Там  снова  завязалась  драка.  Шарпантье  ударил  этой  палкой Дреббера, всего вероятнее, в живот, - и тот сразу же  умер,  а на  теле  никаких следов не осталось. Лил дождь, кругом не было ни души, и Шарпантье оттащил свою жертву в пустой дом. А свеча, кровь на полу, надпись на стене и кольцо -  это  всего-навсего хитрости, чтобы запутать следствие.

назад<<< 1 . . . 6 . . . 14 >>>далее