Он нежно взял ее лицо в ладони и прошептал:

– Я с нетерпением жду момента, когда мы окажемся в постели. И я хочу, чтобы физическая близость принесла нам обоим удовлетворение и радость.

Клеменси отпрянула. Рядом с Ленардом она теряла над собой контроль, слишком рьяно реагировала на его ласки. А ей следовало вести себя осторожнее, всегда быть начеку, чтобы вдруг не открыть ему свое сердце, не выдать чувств, которые испытывала к нему. В конце-то концов, этот человек ей враг: за то, как он поступил с ее отцом, ему нет прощения. Она не должна забывать об этом, не должна ронять перед ним своего достоинства.

– Я сделаю все возможное, чтобы мы получили от этого удовольствие, хотя мне будет, пожалуй, нелегко справиться с новой ролью, – пробормотала Клеменси.

Он приподнял двумя пальцами ее подбородок и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

– Я думаю, ты справишься с ней великолепно.

– Рада, что ты веришь в меня. – Она отвела его руку. – Я хотела бы так же верить в тебя.

– Не волнуйся. Надеюсь, я смогу доставить тебе удовольствие. – Губы Ленарда тронула едва заметная ухмылка. – Может быть, нам следует провести репетицию? Как ты на это смотришь?

Его грубоватое предложение вызвало у Клеменси негодование и ярость, однако она вынуждена была признать, что к этим двум чувствам примешиваются не менее сильные желание и страсть.

– Мне кажется, тебя что-то беспокоит, – полушутя-полусерьезно сказал Ленард.

– Меня беспокоит одно: выполнишь ли ты обязательства, которые возлагаются на тебя в рамках нашей договоренности? – Голос Клеменси противно дрожал, и она ненавидела себя за это, завидуя спокойствию и невозмутимости Ленарда. – Сразу хочу предупредить: я не имею в виду интимные отношения.

Ленард недоуменно вскинул брови.

– А тогда какие же?

Клеменси ждала этого вопроса: Ленард то и дело стремился дать понять, что постель является частью их сделки, и это обстоятельство вызывало у девушки бурю бессильного протеста. Как можно говорить о таких сокровенных вещах, как сексуальная близость, с цинизмом и грубым сарказмом?

– Я больше беспокоюсь о том, что ждет нас в конце нашего годичного контракта, – объяснила Клеменси. – Сдержишь ли ты свое слово и вернешь ли мне мой виноградник, а также наведешь ли порядок в моем хозяйстве и спишешь ли долги?

Ленард нахмурился и недовольно пробурчал:

– Вы полны неожиданностей, мисс Эгфорс. Девушке, называющей себя романтиком, торгашество не к лицу.

– Я не дурочка, Ленард, – холодно заметила она.

– А я никогда и не сомневался в этом.

– Тогда ты не вправе осуждать меня за сомнения. В самом деле, почему я должна верить тебе, если ты столь ужасно обошелся с моим отцом?

– Я полагал, мы давно закрыли этот вопрос, поставили на нем крест. – В его голосе, как показалось Клеменси, появились угрожающие нотки.

– Ничего подобного! Я никогда не соглашусь на такое! – запротестовала она. – Разумеется, тебе было бы гораздо удобнее, если бы я просто закрыла глаза на то, как ты разорил моего отца, погубил его…

– Я не разорял Роба.

– Ты потребовал возвращения кредита в самое неподходящее для него время. А это, считай, равнозначно разорению… Я никогда не забуду об этом. – Клеменси заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, а в следующий миг с ее губ сорвались слова, которые она вовсе не собиралась произносить: – Мне кажется, при складывающихся обстоятельствах нам следует составить и подписать брачный контракт.

Ленард изумленно уставился на нее.

– Я не требую чего-то еще, что выходило бы за рамки нашей договоренности, – затараторила Клеменси, боясь, что он перебьет ее. – Но я буду чувствовать себя спокойнее, если на руках у меня окажется документ, на котором черным по белому будут изложены все мои права и обязанности.

– И все только потому, что ты не доверяешь мне, – глухим голосом констатировал он.

– Ты ставишь мне мои сомнения в укор? После такого обращения с моим отцом…

Его лицо стало хмурым и строгим.

– К твоему сведению, я раньше тебя решил, что нам нужно подписать контракт. Мой адвокат уже работает над ним.

Клеменси не знала, как реагировать на эти слова. Если она и предложила сама оформить юридический документ до заключения брака, то сделала это в порыве гнева с целью нанести Ленарду ответный удар, дать понять, что никому не позволено обращаться с ней, как с игрушкой. Тот факт, что Ленард уже распорядился подготовить такой документ, говорил лишь о том, с каким холодным расчетом и цинизмом относился он к женитьбе.

– Клеменси, если ты хоть еще раз заведешь речь о том, как я плохо обращался с твоим отцом, боюсь, у меня могут вырваться слова, о которых я потом буду сожалеть. – Он говорил насмешливо и очень язвительно.

– И какие же, интересно, слова могут у тебя вырваться? Может быть, сожаление или мольба о прощении за содеянное? – Ее глаза вспыхнули недобрым огнем. – А что еще тут можно сказать?

– Мне не о чем сожалеть, не за что просить прощения. – Тон Ленарда ничуть не изменился. – И я действительно предупреждаю тебя в последний раз. Больше я не намерен выслушивать от тебя обвинения.

– Не сомневаюсь…

– Я говорю серьезно, Клеменси.

Это прозвучало зловеще. Казалось, Ленард на волосок от срыва, однако на Клеменси это не произвело впечатления, и она твердо сказала:

– Извини, но я не могу обещать, что не вернусь больше к теме, связанной с отцом. Все дело в том, что для меня она – как нож в сердце.

– Нет, Клеменси, дело вовсе не в этом, а в том, что твой отец сам уготовил себе такую судьбу. Я потребовал от него вернуть деньги только по одной причине: он их проигрывал. Да, твой отец был игрок, картежник. Я пытался взывать к его здравому смыслу, пытался помочь ему осознать свои обязанности, ответственность перед тобой. И я вовсе не хотел выбить у него из-под ног почву, тем более разорить, погубить… У меня даже в мыслях никогда не было ничего такого.

– Да ты в своем уме, Ленард?! О чем ты огворишь?! – Клеменси отказывалась верить обственным ушам. – Мой отец не играл на деньги!

– Нет, играл, и как играл!

– Ты лжешь! – Клеменси объял ужас. – Ты придумал все это, чтобы предстать передо мной в лучшем свете! Ты не человек, а дьявол!

– Я ничего не придумываю. Я не собирался, не хотел говорить тебе об этом. Не хотел разрушать образ отца, оставшийся в твоей памяти. Роб и сам просил меня не рассказывать тебе о его пагубной страсти, ибо боялся, что, узнав об этом, ты перестанешь уважать его. Но, честно говоря, Клеменси, из-за твоих постоянных укоров мне ничего не оставалось, как раскрыть тебе эту тайну. Ты должна знать ее. Мы не можем дальше нормально общаться, без конца обвиняя друг друга. Мы должны строить наши отношения на взаимном доверии.

– Я не верю тебе. – Ее голос задрожал. – Как ты мог придумать такую чудовищную ложь? Я ненавижу тебя…

– Прекрати сейчас же! Ты же знаешь, что я не способен лгать о таких вещах, ибо это слишком важно для тебя… для нас. Я честен перед тобой. Я пожертвовал бы чем угодно, чтобы только не сообщать тебе правду об отце, но ты вынудила меня открыть печальную тайну Роба.

И вдруг Клеменси поняла, что Ленард говорил правду. Она тяжело вздохнула и смахнула с ресниц набежавшие слезы.

– Не думай о нем слишком плохо, Клеменси. Да, у твоего отца были проблемы, но это не означает, что он не любил тебя. Ты была для него самым дорогим существом на свете.

– Да разве я не чувствовала это?! – прошептала она срывающимся голосом. – Теперь я думаю, что на самом деле не знала его до конца.

Слезы полились из глаз Клеменси ручьем, и Ленард, ласково обняв ее и нежно гладя по волосам, зашептал:

– Все это в прошлом. Давай с ним расстанемся.

Прильнув к Ленарду, она расслабилась, ей стало чуточку легче. Неожиданно отдельные куски, фрагменты жизни отца стали соединяться воедино, образуя цельную картину, и действия Ленарда начали приобретать логическое объяснение. Клеменси закрыла глаза и вспомнила все доброе и хорошее, чудесное и удивительное, что было связано с именем Ленарда Рейнера и что она совсем еще недавно пыталась забыть, вытравить из памяти.

– Прости меня за то, что я пыталась обвинить тебя в злоключениях отца…

– Забудем обо всем, – великодушно предложил Ленард. – Жаль, что мне пришлось рассказать тебе об отце. Но поскольку отношения между нами складывались отнюдь не идеально, я пришел к выводу, что мне надо поговорить с тобой начистоту. Теперь, как я уже сказал, мы должны забыть прошлое и объединиться, прежде чем отправимся в плавание к берегам будущего. Я уверен: если мы это сделаем, нам удастся извлечь из нашей годичной договоренности максимум взаимной пользы.

Клеменси молчала: она любила этого мужчину и не хотела заключать с ним сделку, не хотела стать женой на год. Она хотела остаться с Ленардом навсегда.

Он истолковал ее молчание по-своему и сухо уведомил Клеменси:

– Я принесу тебе контракт на подпись, как только мой адвокат подготовит его.

Клеменси опасалась, что Ленард, настроенный на конкретную практическую сделку, может вообще отказаться от своей затеи, если ему покажется, что она хочет чего-то большего. И поэтому она покорно сказала:

– Хорошо.

 

5

Клеменси никогда еще в жизни не нервничала так, как в тот момент, когда садилась в авиалайнер, улетавший в Лас-Вегас. В половине шестого вечера этого же дня ей предстояло выйти замуж за Ленарда Рейнера, но она до сих пор не была уверена, что поступает правильно.

До самого утра Клеменси не могла сомкнуть глаз – ей не давали покоя мысли о сделке с Ленардом, о том, удастся ли ей справиться с ролью его супруги в течение целого года. С другой стороны, Клеменси считала, что при всем своем честном отношении к этому человеку ей не следовало играть отведенную ей роль до конца, ибо, когда срок сделки истечет и настанет час разлуки, на сердце ей ляжет камень. Она уже сейчас знала, что в миг расставания с Ленардом не сможет быть настолько хладнокровной и выдержанной, какой он наверняка захочет ее видеть.

Уставившись невидящим взглядом в иллюминатор, Клеменси постаралась рассуждать логично и здраво. Реальная жизнь уже никогда не будет походить на романтические мечты ее детства. Да, она любит Ленарда, но замуж за него выходит фактически с той только целью, чтобы не потерять свой дом. С его же стороны никакой любви к ней нет и в помине, но он, по крайней мере, не оказался жестоким и безжалостным, как она подозревала. Ленард не был врагом отца.

Клеменси тяжело вздохнула и попыталась не думать, не тосковать об отце. Воспоминания о нем только еще больше разбередят душу, не дадут покоя рассудку.

– Теперь осталось ждать совсем недолго, когда мы станем мужем и женой, – пробормотал Ленард ей на ухо. – Документ у нас на руках. Кстати, твой адвокат ознакомился с контрактом? Я не сомневаюсь, что там все в полном порядке, но спрашиваю на всякий случай.

– Разумеется, ознакомился.

По правде говоря, Клеменси даже не показала документ адвокату. Она внимательно прочитала контракт и спрятала подальше. Разумеется, Ленарду об этом знать незачем – пусть думает, что она ничуть не уступает ему в деловых качествах.

– Беатрис вышла замуж за Джима Уайдда, – неожиданно для самой себя сообщила Клеменси. – Я видела их свадебную фотографию в газете.

– Да, я тоже видел.

Она исподтишка бросила на него испытующий взгляд. С того времени, когда газетный снимок Беатрис попался ей на глаза, Клеменси не переставала задаваться вопросом: какие же чувства испытывает сейчас Ленард к этой женщине? Ведь Беатрис чрезвычайно красива.

– И что же ты подумал, глядя на фотографию Беатрис?

Ленард пожал плечами.

– Что она выглядит весьма привлекательной в подвенечном наряде. Я хотел бы, чтобы у них все было хорошо. – Он говорил без всяких эмоций, абсолютно равнодушным голосом. – А о чем еще можно думать, глядя на свадебную фотографию?

– Но ведь это не просто чья-то свадебная фотография, – гнула свое Клеменси. – На снимке изображена твоя бывшая подружка, женщина, которая была тебе… далеко не безразлична.

– Ну, меня теперь не волнует судьба этой женщины. По ее словам, она получила то, чего добивалась.

– И когда же Беатрис сказала тебе об этом? – полюбопытствовала Клеменси.

– Я виделся с ней на днях, – небрежно сообщил он.

– Перед ее свадьбой? – ревниво уточнила Клеменси.

– Да, за день до свадьбы, если тебе интересно. Ты очень любопытна, – с усмешкой констатировал Ленард.

– Я просто беседую с тобой о том, о сем… Мне интересно. И что же еще сказала тебе Беатрис?

– Пожелала нам удачного брака, – буркнул Ленард и, демонстративно посмотрев на часы, сменил тему разговора: – Скоро начнем садиться.

Неожиданно Клеменси прониклась уверенностью, что встреча Ленарда с Беатрис была не столь заурядной. Может быть, ой просил ее не выходить замуж за Джима? Или, возможно, раскрыл ей истинные факты, стоящие за его собственной помолвкой?

– Ты объяснил ей, что наш брак всего лишь сделка по взаимной договоренности? – Клеменси была не в силах отступить от затронутой темы: впервые в жизни она сходила с ума от ревности. Да, она ревновала Ленарда к его бывшей любовнице, и ей было по-настоящему обидно и больно.

– Нет, Клеменси, я ничего такого не говорил Беатрис. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Наш брак касается только нас двоих, и никого больше.

На табло зажглась надпись «пристегнуть ремни», и самолет начал снижение. У меня еще есть время, чтобы все взвесить в последний раз и принять окончательное решение, подумала вдруг Клеменси. Вот сейчас возьму и скажу Ленарду, что передумала. Выходить замуж за человека, который тебя не любит, – это же полный абсурд!

Когда шасси самолета мягко коснулись взлетно-посадочной полосы, Ленард спросил:

– Ты готова?

Клеменси хотелось выкрикнуть: «Нет!» – но она лишь кивнула в знак согласия и покорно последовала за Ленардом к трапу.

Лас-Вегас встретил их несусветной жарой. Выйдя из здания аэропорта, они сразу же почувствовали себя так, будто попали в раскаленную печку. Воздух вокруг них, казалось, загустел от тяжелого удушающего зноя. В безоблачной вышине полыхал белый диск полуденного невадского солнца.

Из аэропорта они отправились на такси прямо в отель, где их ждал забронированный номер.

– В твоем распоряжении будет пара часов, чтобы отдохнуть после полета и привести себя в порядок, – сказал Ленард. – А я тем временем загляну в бар.

– Я не устала, и мне не потребуется много времени, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Я надену, наверное, обычный костюм.

Клеменси равнодушно пожала плечами, давая тем самым понять, что ей действительно безразличны и сама свадебная церемония, и вообще вся эта затея с фиктивным браком. На самом же деле ей было далеко не все равно, что надеть. Длинные белые платья, приглянувшиеся им с Кэрри в магазине, разумеется, не подходили для фарса, на который она согласилась, поэтому пришлось выбирать что-то другое. И Клеменси остановилась на костюме – элегантном, невычурном по фасону и спокойного цвета.

Ленард слегка нахмурился и, не скрывая своего недовольства, проворчал:

– Ради такого события тебе следует надеть что-то оригинальное.

– Чтобы выглядеть примерно так, как выглядела в своем свадебном одеянии Беатрис? – Воспоминание о длинном белом платье, в котором бывшая любовница Ленарда красовалась на свадебной фотографии, отозвалось в сердце Клеменси ноющей болью. – Не думаю, что мне это столь необходимо, Ленард. Ведь мы не собираемся передавать наши снимки в местную газету?

– А почему бы и нет? Людям это может быть интересно. В конце концов, я баллотируюсь на пост мэра, и публикация наших свадебных фотографий может стать для меня хорошей рекламой.

Клеменси ничего не сказала в ответ и уставилась в окно автомобиля. Ленард наклонился вперед и что-то сказал водителю. В течение нескольких минут они ехали молча. Затем таксист подрулил вплотную к обочине и остановил машину.

– Мы приехали? – встрепенулась Клеменси.

– Давай выйдем здесь. – Ленард подал ей руку и помог выбраться из такси. – Нам надо сделать кое-какие покупки.

– Но я не хочу ничего покупать. – Клеменси проводила отъезжающее такси тревожным взглядом. – В машине остался мой багаж!

– Не беспокойся. Водитель доставит его в отель и вернется за нами. – Ленард подхватил ее под руку и уверенным шагом направился к торговому центру. – А теперь мы должны выбрать тебе платье для нашей церемонии. Выбери то, что тебе действительно нравится. Не стесняйся и отложи сразу несколько моделей… Я вернусь через полчаса и заплачу за все, что ты выберешь.

Клеменси даже не успела ответить, ибо Ленард словно растворился в толпе.

Какая женщина не любит ходить по магазинам! Клеменси не была исключением, однако сейчас находилась не в том настроении, чтобы разглядывать и тем более примерять красивые вещи. После непродолжительных поисков она остановила выбор на платье из кремового шелка. Когда Клеменси сняла вешалку с кронштейна, появился Ленард.

– И это все, что ты выбрала? – разочарованно спросил он.

– Да. – Когда Ленард спросил продавца о цене платья, Клеменси пробормотала: – Я собиралась сама заплатить за эту вещь.

– Моя милая девочка, – со смехом ответил Ленард, – тебе надо привыкать к тому, что твои счета пока буду оплачивать я. Ведь, в конце-то концов, я без пяти минут как твой муж.

Слово «пока» неприятно резануло ей слух.

Выйдя из торгового центра, они решили прогуляться по Стрипу. Над городом висело густое знойное марево. Казалось, они брели не по большому городу, а по знойной пустыне. Клеменси подошла к одному из фонтанчиков, стоящих вдоль главной магистрали Лас-Вегаса, и, закрыв глаза, подставила лицо под прохладную водяную струю. Микроскопические капельки нежно касались ее кожи и тут же мгновенно испарялись в горячем воздухе.

– Клеменси.

Услышав голос Ленарда, она открыла глаза. Он стоял рядом и с улыбкой смотрел на нее. В его темно-карих глазах светилась нежность, когда они скользили по ее черным густым ресницам, по полураскрытым влажным губам…

– Я так рад, что ты согласилась стать моей женой!

Интонация его голоса была настолько искренней, а последовавшее за произнесенной фразой прикосновение ладони к ее щеке показалось Клеменси таким нежным, что у нее тотчас перехватило дыхание. В эту минуту ей почудилось, что она увидела в глазах своего жениха любовь. А через мгновение, когда он поцеловал ее, Клеменси подумала, что этот мужчина действительно любит ее. Однако в глубине души она знала, что это ощущение столь же иллюзорно, как ливневый мираж над раскаленной пустыней.

Подъехало такси, и Клеменси неохотно отстранилась от Ленарда.

 

Отель, в которомостановились Клеменси и Ленард, поражал роскошью. Фойе первого этажа утопало в яркой сочной зелени декоративных растений. Ненавязчиво журчали миниатюрные водопады, там и сям стояли мягкие глубокие кресла.

Клеменси и Ленард поднялись на лифте на последний этаж, где для них были приготовлены апартаменты. На одном из столиков стояла ваза с орхидеями. Клеменси подошла полюбоваться цветами и обнаружила рядом с вазой продолговатую бархатную коробочку. Она осторожно взяла ее в руки и в то же мгновение услышала за спиной:

– Это мой скромный свадебный подарок. Ленард взял коробочку и открыл ее. Перед взором Клеменси предстало необыкновенной красоты ожерелье из жемчуга и изумрудов.

– Какая прелесть! – прошептала она восхищенно.

– Оно принадлежало моей маме, – пояснил он. – Я знаю, она хотела, чтобы это украшение перешло к тебе.

– Спасибо, – растроганно прошептала Клеменси.

– Я покину тебя на время, чтобы ты пришла в себя с дороги, – сказал Ленард и ушел в другую комнату.

Через открытую дверь Клеменси увидела большую кровать, и ее сердце тотчас ушло в пятки. Удастся ли ей справиться с обязанностью, которая ляжет на нее после свадебной церемонии?

Теперь ей нельзя отступать – она подписала контракт. Все ее личные вещи уже перевезены в дом Ленарда. А если их брак не состоится, она потеряет все. Но самое главное – Клеменси любила Ленарда, и прожить с ним даже один год было лучше, чем не жить с ним вообще.

Однако пора готовиться к свадебному ритуалу. Клеменси сняла трубку внутреннего телефона и попросила гостиничного оператора прислать в номер парикмахера и косметичку. Если уж решила вступать в брак, подумала Клеменси, надо соответствовать столь торжественному событию.

 

Клеменси едва успела облачиться в свое новое платье, как в номере появился Ленард. В дверях он столкнулся с уходящей косметичкой, которую проводил недоуменным взглядом. Клеменси критически оглядела себя в зеркале и только после этого вышла к Ленарду.

– Ты выглядишь потрясающе! – восхитился он искренне.

Она мило покраснела, и ее губы тронула легкая улыбка. Клеменси хотелось сделать Ленарду ответный комплимент, но у нее не хватило на это духу. Помешкав секунду-другую, она обратилась к нему с просьбой:

– Помоги мне, пожалуйста, надеть ожерелье. – Он бережно обвил им ее шею и защелкнул застежки. От прикосновения его пальцев по телу Клеменси побежали мурашки.

– Волнуешься? – спросил он, когда она повернулась к нему лицом.

– Да. – Голубые глаза Клеменси не мигая, смотрели на него.

– Не волнуйся. Все будет хорошо.

Он взял ее за руку, и она вдруг сразу и до конца поверила ему.

назад<<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 >>>далее