В приемной райкома партии было человека три. Сидели на новеньких стульях с высокими спинками, ждали приема. Курили.

Мягко хлопала дверь кабинета… Выходили то мрачные, то довольные.

Сеня присел рядом с каким-то незнакомым мужчиной, усталого вида. Мужчина держал на коленях большой желтый портфель.

— Вы крайний? — спросил его Сеня.

— Э… кажется, да, — как-то угодливо ответил мужчина.

Сеня тотчас обнаглел.

— Я вперед пойду.

— Почему?

— У меня машина стоит. Так бы я ничего.

— Пожалуйста.

К Сене подсел цыгановатый парень с курчавыми волосами, хлопнул его по колену.

— Здорово, Сеня!

Сеня поморщился, потер колено.

— Что за дурацкая привычка, слушай, руки распускать!

Курчавый хохотнул, встал, поправил ремень гимнастерки. Посмотрел на дверь кабинета.

— Судьба решается, Сеня.

— Все насчет тех тракторов?

— Все насчет тех… Я сейчас скажу там несколько слов. — Курчавый заметно волновался. — Не было такого указания, чтобы закупку ограничивать.

— А куда их вам? Солить, что ли?

— Тактика нужна, Сеня, — поучительно сказал курчавый. — Тактика.

Из кабинета вышли.

Курчавый еще раз поправил гимнастерку, вошел в кабинет…

И тотчас вышел обратно. Достал из кармана блокнот, вырвал чистый лист, пошел в угол, к урне. Сеня с недоумением смотрел на него. Когда он чего-нибудь не понимал, он чуть приоткрывал рот. Курчавый склонился и стал вытирать грязные сапоги.

Сеня хихикнул.

— Ну что?.. Сказал несколько слов? Или не успел?

— Ковров понастелили, — проворчал курчавый. Брезгливо бросил черный комочек в урну.

Усталый гражданин пошевелился на стуле.

— Что, не в духе сегодня? — спросил курчавого (он имел в виду секретаря райкома). Курчавый ничего не сказал.

— Не в духе, — сказал усталый, повернувшись к Сене. — Точно?

— Я сам не в духе, — ответил Сеня.

… — Вот так, — сказал секретарь курчавому. — Так и передай там.

— Ладно. — Курчавый вышел.

Вошел Сеня.

— Здравствуйте, Иван Васильевич.

— Здорово. Садись. Что?

— Прорыв. Один наш охламон залил в картер грязное масло… И, главное, без меня! Она, говорит, у тебя все равно стоит!.. — Сеня даже руками развел.

— Что случилось-то? — Секретарь тряхнул головой. — Короче можно?

— Вал полетел. В результате стоит машина. А запасных нету..

— У меня тоже нету.

— У Сударушкина Макара есть. Но он не дает. И главное, убеждает: нету. А я знаю…

— Так что ты хочешь-то?

— Позвоните Сударушкину, пусть он…

— Сударушкин пошлет меня куда подальше и будет прав.

— Не пошлет! — убежденно сказал Сеня. — Побоится.

— Ну так я сам не хочу звонить. Что вам Сударушкин, снабженец? Докатились, что ни одного вала в запасе нету! Передай своему директору, чтобы он к обеду позвонил мне и доложил: «Вал достали». Я узнаю, будет стоять машина или нет. Все.

— Все понятно. До свиданья. Значит, мы звоним?

— Звоните.

Сеня вышел.

— Великолепно! — Сеня не знал, куда теперь двинуть.

В приемной остался один усталый гражданин. Сидел, не решаясь входить в кабинет.

— Пятый угол искали? — вежливо спросил он и улыбнулся.

Сеня грозно глянул на него… И вдруг его осенило: городской вид, а главное, желтый портфель — все это вызывало в воображении Сени чарующую картину склада запчастей… Темные низкие стеллажи, а на них, тускло поблескивая маслом, рядами лежали валы — огромное количество коленчатых валов.

И городской незаметно сует ему пару…

— Слушай, друг!.. — Сеня изобразил на лице небрежность и снисходительность. — У тебя на авторемонтном никого знакомого нету? Пару валов вот так надо. Пол-литра ставлю.

Городской снял со своего плеча Сенину руку.

— Я такими вещами не занимаюсь, товарищ, — сказал он. Потом деловито спросил: — Он сильно злой?

— Кто?

— Секретарь-то?

Сеня посмотрел в глаза городскому и опять увидел стройные ряды коленчатых валов на стеллажах.

— Нет, не очень. Бывает хуже. Иди, я тебя подожду здесь. Иди, не робей.

Городской поднялся, поправил галстук. Прошелся около двери, подумал…

Дверь неожиданно распахнулась — на пороге стоял секретарь.

— Здравствуйте, товарищ первый секретарь, — негромко и торопливо заговорил усталый, ибо секретарь собирался уходить. — Я по поводу своей жалобы.

Секретарь не разобрал, по какому поводу.

— Что?

— Насчет жалобы. Она теперь в вашем районе живет и…

— Кто живет в нашем районе?

Усталый досадливо поморщился.

— Я вот здесь подробно, в письменной форме… — Он стал вынимать из портфеля листы бумаги. — Целый «Война и мир», хе-хе…

— Вот тут на улице, за углом, прокуратура, — сказал секретарь, — туда.

— Не в этом дело, товарищ секретарь. Они не поймут… Я уже был там.

Секретарь прислонился спиной к дверному косяку.

— Идите. Там все понимают.

Усталый помолчал и дрожащим от обиды голосом сказал:

— Ну что же, пойдем выше. — Повернулся и пошел на выход совсем в другую сторону. — Все забыли!..

— Не туда, — сказал секретарь. — Вон выход-то!

Усталый вернулся. Проходя мимо секретаря, горько прошептал:

— А кричим: «Коммунизм! Коммунизм!»

Секретарь проводил его взглядом, повернулся к Сене.

— Кто это, не знаешь?

Сеня пожал плечами.

— А ты чего стоишь тут?

— Уже пошел, все.

Грустный грустно шагая серединой улицы — большой, солидный. Круглая большая голова его сияла на солнце.

Сеня догнал его.

— Разволновался? — спросил он.

— Заелся ваш секретарь-то, — сказал грустный, глядя перед собой. — Заелся.

— Он зашился, а не заелся. Погода вот-вот испортится, а хлеб еще весь на полях. Трудно.

— Веем трудно, — сказал грустный. — У вас чайная где?

— Вот, рядом.

— Заелся, заелся ваш секретарь, — еще раз сказал грустный. — Трудно, конечно, такая власть в руках — редко кто не заестся.

— Ты из города?

— Да.

— У тебя там на авторемонтном никого знакомого нету?

— А что?

— Пару валов надо…

— Волов?

— Валов. Коленчатых.

Грустный человек грустно посмеялся.

— Мне послышалось: волов. Надо подумать.

— Подумай, а?

Подошли тем временем к чайной. Вошли в зал. Грустный сказал:

— Сейчас… Сделаем небольшой забег — что-нибудь сообразим.

— Какой забег?

— В ширину.

Сеня не понял. Грустный опять посмеялся.

— Ну, выпьем по сто пятьдесят… Выражение такое есть. — Он грузно опустился на стул, портфель поставил на стол. — Садись.

— Слушай, туг же нет по сто пятьдесят.

— Как?

— Не продают.

— Тьфу!.. Демократия!

— Красного можно.

— Ну, возьми хоть красного. На деньги.

Сеня принес бутылку вина, стакан.

— А себе стакан?

— Мы же в город поедем. На мотоцикле же. Как я поведу-то?

— А, валы-то… — Грустный налил полный стакан, выпил, перекосился. — Ну и гадость!.. Чего только не наделают. — Налил еще полстакана и еще выпил. — От так.

Закурили.

— Валы, говоришь?

— Валы.

— Прямо хоть караул кричи?

— Точно. Погода стоит…

— Мне бы ваши заботы… А на кой они тебе сдались, эти валы?

— Я же тебе объяснял: полетел…

— Нет, я про тебя говорю. Машина-то чья?

— Моя.

— Личная?

— Какая личная!..

— А, государственная?

— Ну.

— А почему тебе жарко?

— Так я же на ней работаю!

— А ты не работай. Нет валов — загорай. У них же все есть — пусть достанут. Они же самые богатые в мире. Они вообще самые свободолюбивые. Законов понаписали — во! — Грустный показал рукой высоко над полом. — А все без толку. Что хотят, то делают.

Сеня оглянулся в зал.

— Чего ты орешь-то?

— Братство! Равенство!.. — Грустного неудержимо повело. Он еще выпил полстакана. — Они на «Волгах» разъезжают, а мы вкалываем — равенство.

Сене было нехорошо. Он не знал, что делать.

— Брось ты, слушай, чего ты развякался-то? Поедем за валами.

— Вот им, а не валы! Пусть они на своих законах ездят. Я им покажу валы… — Грустный вылил остатки в стакан, выпил. — Пусть они — петушком, петушком… Пошли их к…

— Да мне нужны валы-то, мне-е! — Сеня для убедительности постучал себя пальцем в грудь.

— Вот им — принципиально! — Грустный показал фигу.

— Значит, не поедем?

— Нема дурных, как говорил…

— Что же ты мне, гад, голову морочил? Я счас возьму бутылку, как дам по твоей люстре, чтоб ты у меня рабочее время не отнимал. Трепач.

— Потише, молодой человек. Сопляк. Разговаривать научились! Еще гадом обзывается… Я тебе найду место. Надо честно работать, а не махинациями заниматься! — Грустный явно хотел привлечь внимание тех немногих посетителей, которые были в зале. — А я на махинации не пойду!

Сеня оглянулся — никого знакомых мужиков не было. А одному такую глыбу не свалить. Это, видно, понял и грустный, и это его приободрило.

— Щенок еще, а уже махинациями занимаешься! Химичишь уже… Я вот отведу сейчас в одно место, там тебе покажут валы.

— Вот сука! — удивился Сеня. И хотел было уже идти. И увидел, как в чайную вошел Микола… Повернулся к грустному и коротко и властно скомандовал: — Встать!

Теперь удивился грустный. Маленькие его глаза вовсе сошлись у переносья.

— Что-о?..

— Микола! — позвал Сеня. — Иди-ка сюда, тут твои поршня требуются.

Огромный грязный Микола пошел к столику…

Грустный трухнул.

— Чего? — спросил Микола.

— Шпион, — показал Сеня на лысого. — Счас мы его ловить будем. Встать!

— Брось дурить-то…

— Микола, ты бери портфель — там факты лежат, — а я буду его окружать. — Сеня двинулся «окружать».

Лысый взял портфель и пошел из чайной.

— Хулиганье, черти.

Сеня провожал его до двери. У двери дал ему хромой ногой пинка под зад.

— От-тюшеньки мои!

Лысый оглянулся во гневе…

— От так!.. по мягкой по твоей! — Сеня еще разок достал лысого. — Микола, иди, тут с моей ногой ничего не сделаешь — она у него как перина. Тут кувалду надо…

Лысый плюнул и ушел от греха подальше.

Все сидевшие в зале с интересом и любопытством наблюдали за этой сценой.

Сеня вернулся к столику, где стоял Микола.

— Ты чо делаешь-то? С ума, что ли, сошел?

— Посулил, гад такой, вал достать, а сам обманул.

— Какой вал?

— Коленчатый. У нас вал полетел, а запасного нету. У вас нету?

— Что ты!..

— Хоть матушку-репку пой. К Макару, что ли, еще съездить…

— А что это за человек-то был?

— А хрен его знает.

— Так он же тебя счас посадит.

— Не посадит. А в «Заре» нет запасных, не знаешь?

— Ты лучше иди отсюда, он счас с милиционером придет.

Сеня посмотрел в окно, потом на Миколу.

— Да? Вообще-то лучше, конечно, без приключений… — И Сеня скоренько похромал из чайной.

Микола подошел к стойке, посмотрел меню…

Задумался, посмотрел в окно и тоже пошел из чайной.

— Еще в свидетели счас запишут, — сказал он буфетчице на прощание.

…Только к вечеру Сеня добыл вал. Но теперь у него стал мотоцикл. Сеня, грязный по уши, копался в нем.

…Микола издалека узнал знакомую маленькую фигурку на дороге. Подъехал, остановился.

— Чего у тебя?

— Прокладку пробило… Зараза. Весь изматерился.

Микола подошел, тоже склонился к мотоциклу.

— Вроде сделаю, начну заводить — чихает пару раз и глохнет.

Микола внимательно исследовал неполадку… Покачал головой.

— Надо новую.

— Надо… Курево есть?

— Есть.

— Давай перекурим это дело.

Микола, вынимая из кармана папиросы, увидел коленчатый вал.

— Достал?

— Достал. Новенький. Если теперь кто сунется еще раз к моей машине, стрелять буду.

— А где достал?

— Тайна, папаша, покрытая мраком.

— Трепло.

— Там больше все равно нету.

назад<<< 1 2 3 4 5 6 >>>далее