Наконец время пришло, и мы отправились с Лобзиком в школу. Пока шло первое отделение концерта, мы сидели с Лобзиком в зале, чтоб он привыкал к публике, а потом пошли за кулисы и стали ждать своей очереди. Так мы посмотрели выступления всех ребят и ничего не пропустили. Мы заранее нарядились в свои колпаки, надели Лобзику на шею воротничок. И вот занавес открылся, и все увидели, как мы с Костей вышли на сцену в своих разноцветных колпаках. Костя шел впереди, за ним бежал на поводке Лобзик, а я шел сзади, и в руках у меня был чемоданчик, где лежали все вещи, которые мы приготовили для представления. Костя посадил Лобзика на табурет посреди сцены и сказал:

– Дорогие ребята, сейчас перед вами выступит ученая собака-математик, по имени Лобзик. Пока она выучилась считать до десяти, но она будет учиться дальше, и тогда мы вам ее снова покажем. Мы просим, чтоб вы вели себя тихо, потому что наш Лобзик выступает на сцене впервые и может испугаться шума.

Костя, видно, очень волновался, и голос у него дрожал. Я тоже волновался, и если бы мне пришлось говорить, то я, наверно, не смог бы сказать ни одного слова.

– Ну, начинаем представление, – закончил Костя.

Я достал из чемодана три деревянные чурки и поставил их рядышком на столе, так, чтоб было всем видно.

– Сейчас Лобзик сосчитает, сколько на столе чурок, – объявил Костя. – Ну, считай, Лобзик!

Лобзик пролаял три раза.

Ребята громко захлопали в ладоши и закричали от радости. Лобзик испугался, соскочил с табурета и бросился бежать. Костя догнал его, сунул в рот ему кусок сахару и посадил обратно на табурет. Лобзик принялся грызть сахар. Ребята постепенно утихли. Я достал из чемодана еще одну чурку и поставил рядом с остальными.

– Ну, а теперь сколько чурок? – спросил Костя.

Лобзик пролаял четыре раза.

Ребята снова дружно захлопали. Лобзик опять хотел соскочить с табурета, но Костя вовремя подхватил его и сунул ему в рот кусок сахару.

Я поставил на стол еще три чурки.

– А теперь сколько стало чурок? – спросил Костя. Лобзик пролаял семь раз.

Я достал из чемодана табличку с цифрой «2» и показал публике.

– Какая это цифра? – спросил Костя. Лобзик пролаял два раза.

Мы стали показывать Лобзику разные цифры; потом Костя спрашивал:

– Сколько будет дважды два? Сколько будет дважды три? Сколько будет три плюс четыре?

Лобзик отвечал правильно. Ребята все время хлопали в ладоши, но Лобзик постепенно привык к аплодисментам и уже не пугался. Я тоже перестал волноваться и сказал:

– Ребята, наш Лобзик умеет даже задачи решать. Кто хочет, может задать какую-нибудь задачку, чтоб были небольшие числа, и Лобзик решит.

Тут встал один мальчик и задал такую задачу: «Бутылка и пробка стоят 10 копеек. Бутылка на 8 копеек дороже пробки. Сколько стоит бутылка и сколько пробка?»

– Ну, Лобзик, – говорю, – подумай и реши задачу.

Конечно, Лобзику нечего было думать. Это я говорил так, чтобы самому подумать. Я быстро решил задачу: пробка стоила 2 копейки, бутылка 8 копеек, а вместе 10 копеек.

– Ну, Лобзик, говори: сколько стоит пробка? – спросил я.

Лобзик пролаял два раза.

– А бутылка?

Лобзик пролаял восемь раз. Ну и крик тут поднялся!

– Неправильно! – кричали ребята. – Собака ошиблась!

– Почему неправильно? – говорю я. – Вместе ведь стоят 10 копеек. Значит, бутылка 8 копеек, а пробка 2.

– Как же? Ведь в задаче сказано, что бутылка на 8 копеек дороже пробки. Если пробка стоит 2 копейки, то бутылка должна стоить 10 копеек, а они вместе стоят 10 копеек, – объяснили ребята.

Тут я сообразил, что ошибся, и говорю:

– Слушай, Лобзик, ты ошибся. Подумай хорошенько и реши задачу правильно.

Конечно, это мне самому надо было подумать, а не Лобзику, но я сказал:

– Подождите, ребята, сейчас он подумает и решит правильно.

– Пусть думает, – закричали ребята. – Не надо его торопить. Для собаки эта задача, конечно, трудная.

Я стал думать: «Если бутылка на 8 копеек дороже пробки, то пробка, значит, стоит 2 копейки, а бутылка 10. Но в таком случае они вместе будут стоить 12 копеек, а в задаче сказано, что вместе они стоят 10 копеек. Если же пробка стоит 2 копейки, а бутылка 8 копеек, то выходит, что бутылка всего на 6 копеек дороже». Прямо затмение на меня нашло! Что это за задача такая? Не задача, а какой-то заколдованный круг!

– Подождите еще, ребята, – говорю я. – Ему еще немного надо подумать. Сейчас он решит.

– Ничего, пусть думает! – закричали ребята. – Собака ведь не человек. Не может же она сразу.

«Да, – думаю, – тут и человек не может сразу решить, не то что собака!»

Стал снова думать.

– Эх ты, чудак! – прошептал Костя. – Пробка ведь стоит копейку!

Тут я сообразил, в чем дело: пробка стоит копейку, а бутылка на 8 копеек дороже, значит 9, а вместе – 10.

– Есть! – закричал я. – Внимание! Сейчас Лобзик ответит правильно.

Ребята затихли.

– Ну отвечай, Лобзик, сколько стоит пробка? Лобзик пролаял один раз.

– Ура! – закричали ребята.

– Тише, – говорю я. – Еще не вся задача. Пусть теперь скажет, сколько стоит бутылка.

Лобзик пролаял девять раз. Ну и шум тут поднялся! Ребята хлопали в ладоши и громко кричали.

– Вот так собака! – говорили они. – Хоть ошиблась, но в конце концов решила задачу правильно. На этом представление окончилось.

 

Глава двадцатая

 

И вот наступил Новый год и начались зимние каникулы. Во всех домах красовались нарядные елки. Настроение у всех было веселое, праздничное. У нас с Костей тоже было праздничное настроение, но мы решили не только гулять во время каникул, а и заниматься.

В первый же день мы пошли к Ольге Николаевне и получили у нее задание на каникулы.

У Кости появилась такая охота к учению, что он согласен был учиться по целым дням, но я решил, что мы будем работать по два часа в день, остальное время гулять, отдыхать или книжки читать.

Так мы занимались с ним каждый день, и Костя начал понемногу выправляться. Когда каникулы кончились, у нас вскоре был диктант, и Костя получил за него тройку. Он был так рад, будто это была не тройка, а самая настоящая пятерка.

– Чего ты так радуешься? – сказал я ему. – Тройка не такая уж замечательная отметка.

– Ничего, сейчас для меня хороша и тройка. Я уже давно тройки по письму не получал. Но я на этом не успокоюсь. Вот увидишь, в следующий раз получу четверку, а там и до пятерки доберусь.

– Конечно, доберешься, – сказал ему Юра. – Но ты сейчас еще о пятерке не думай, а скорей получай четверку, тогда у нас в классе ни одного троечника не будет.

– Не беспокойся, – ответил Костя, – все будет в порядке. Теперь уже класс не будет за меня краснеть. Я теперь понял, что каждый должен бороться за честь своего класса. Я и то уже поборолся как следует, а теперь уже совсем немножко осталось.

Ольга Николаевна тоже была рада, что Шишкин стал лучше учиться.

– Пора вам, ребята, включаться в общественную работу, – сказала она нам. – Все что-нибудь делают на общую пользу, только вы ничем не заняты.

– Теперь мы тоже возьмем какую-нибудь работу, – говорю я.

– Возьмем, – говорит Костя. – Я уже давно хочу работать в стенгазете, да меня все не выбирают в редколлегию.

– Правда, – говорю я. – Пусть нас выберут в редколлегию стенгазеты.

– В редколлегию вам еще рано. Там должны работать самые авторитетные ребята, – сказала Ольга Николаевна.

– Ну, все равно, мы и на какую-нибудь другую работу согласны, – говорит Костя. – Если хотите, пусть нас выберут в санкомиссию. Я уже был в санкомиссии, когда учился во втором классе. Мне очень нравилось ходить и всем приказы давать, чтоб мыли руки и чтоб у всех были чистые уши.

– Санкомиссия у нас уже выбрана. Если хотите, я вам дам очень интересную работу. Нужно организовать классную библиотечку. Будете выдавать ребятам книги.

– А где взять книги? – спрашиваю я.

– Книги получите в школьной библиотеке. А шкаф я вам достану.

– Я возьмусь, – говорит Костя. – Я люблю книги читать.

– Я тоже, – говорю, – возьмусь.

– Значит, договорились. Постарайтесь быть хорошими библиотекарями. Берегите книги, следите, чтоб ребята тоже бережно обращались с книгами.

Мы пошли к нашей библиотекарше Софье Ивановне, сказали, что мы теперь тоже будем библиотекарями в четвертом классе и нам нужны книги.

– Вот и хорошо, – сказала Софья Ивановна. – Книги для четвертого класса у меня есть. Вы сейчас их возьмете?

Она дала нам целую стопку книг для четвертого класса, и мы перетащили их в наш класс. Книг было много, штук сто, но когда мы поставили их в шкаф на полки, то нам показалось мало, потому что они заняли всего три полки, а три полки остались пустые.

– Может быть, нам из дому принести еще книжек, чтоб было побольше? – сказал Костя. – Я могу штук пять принести или шесть.

– Я тоже, – говорю, – могу принести штук пять, но этого мало. На три полки не хватит.

– А что, если у ребят попросить? Может быть, у кого-нибудь есть старые книжки, которые уже прочитаны. Пусть принесут для библиотечки.

Мы поговорили об этом с Ольгой Николаевной.

– Что же, скажите ребятам, может быть, ребята откликнутся на вашу просьбу, – сказала Ольга Николаевна.

На другой день мы объявили ребятам, что теперь у нас будет своя классная библиотечка, только книг у нас еще не очень много, и, кто хочет, пусть принесет для библиотечки хоть по одной книжке.

На эту просьбу откликнулись все ребята, и каждый принес кто книгу, кто две, а многие принесли и больше.

Книг получилось так много, что весь шкаф целиком заполнился. Мы хотели тут же начать выдавать книги ребятам, но Ольга Николаевна сказала, что нужно сначала сделать журнал.

Мы взяли толстую тетрадь и в эту тетрадь записали каждую книгу под номером. Теперь, если нужно было отыскать какую-нибудь книгу, то можно было не рыться на полках, а посмотреть по журналу.

Костя радовался, что теперь в нашей библиотечке такой порядок. Особенно ему нравилось, что все полки заняты книгами.

– Теперь как раз хорошо! – говорил он. – Ни прибавить ничего нельзя, ни убавить.

Он то и дело отворял шкаф и любовался на книги.

Некоторые книжки были уже старенькие. У некоторых еле держались переплеты или оторвались страницы. Мы решили взять такие книжки домой, чтоб починить. И вот, сделав все уроки, мы пошли с Костей ко мне, потому что у меня дома был клей, и взялись за дело. Лика увидела, что мы починяем книжки, и тоже захотела нам помогать.

Особенно много возни у нас было с переплетами. Костя все время ворчал.

– Ну вот! – говорил он. – Не знаю, что ребята делают с книжками. Бьют друг друга по голове, что ли?

– Кто же это дерется книжками? – сказала Лика. – Вот еще выдумал! Книги вовсе не для того.

– Почему же переплеты отрываются? Ведь если я буду сидеть спокойно и читать, разве переплет оторвется?

– Конечно, не оторвется.

– Вот об этом я и говорю. Или вот, смотрите: страница оторвалась! Почему она оторвалась? Наверно, кто-то сидел да дергал за листик, вместо того чтоб читать. А зачем дергал, скажите, пожалуйста? Вот дернуть бы его за волосы, чтоб не портил книг! Теперь страничка выпадет и потеряется, кто-нибудь станет читать и ничего не поймет. Куда это годится, спрашиваю я вас?

– Верно, – говорим, – никуда не годится.

– А вот это куда годится? – продолжал кричать он. – Смотрите, собака на шести ногах нарисована! Разве это правильно?

– Конечно, неправильно, – говорит Лика. – Собака должна быть на четырех ногах.

– Эх, ты! Да разве я о том говорю?

– А о чем?

– Я говорю о том, что разве правильно в книжках собак рисовать?

– Неправильно, – согласилась Лика.

– Конечно, неправильно! А на четырех она ногах или на шести, в этом разницы нет, то есть для книжки, конечно, нет, а для собаки есть. Вообще в книжках ничего не надо рисовать – ни собак, ни кошек, ни лошадей, а то один нарисует собаку, другой кошку, третий еще что-нибудь придумает, и получится в конце концов такая чепуха, что и книжку невозможно будет читать.

Он взял резинку и принялся стирать собаку. Потом вдруг как закричит:

– А это что? Рожу какую-то нарисовали, да еще чернилами!

Он принялся стирать рожу, но чернила въелись в бумагу, и кончилось тем, что он протер в книге дырку.

– Ну, если б знал, кто это нарисовал, – кипятился Шишкин, – я бы ему показал! Я бы его этой книжкой – да по голове!

– Ты ведь сам говорил, что книжками нельзя бить по голове, – сказала Лика. – От этого переплеты отскакивают. Костя осмотрел книгу со всех сторон.

– Нет, – говорит, – эта книжка выдержит, у нее переплет хороший.

– Ну, – говорю я, – если все библиотекари будут бить читателей по голове книжками, то переплетов не напасешься!

– Надо же учить как-нибудь, – сказал Костя. – Если у нас будут такие читатели, то я и не знаю, что будет. Я не согласен, чтоб они государственное имущество портили.

– Надо будет объяснить ребятам, чтоб они бережно обращались с книжками, – говорю я.

– А вы напишите плакат, – предложила Лика.

– Вот это дельное предложение! – обрадовался Костя – Только что написать? Лика говорит:

– Можно написать такой плакат: «Осторожней обращайся с книгой. Книга не железная».

– Где же это ты видела такой плакат? – спрашиваю я.

– Нигде, – говорит, – это я сама выдумала.

– Ну, и не очень умно, – ответил я. – Каждый без плаката знает, что книга железная не бывает.

– Может быть, написать просто: «Береги книгу, как глаз». Коротко и ясно, – сказал Костя.

– Нет, – говорю, – мне это не нравится. При чем тут глаз? И потом, не сказано, почему нужно беречь книгу.

– Тогда нужно написать: «Береги книгу, она дорого стоит», – предложил Костя.

– Тоже не годится, – ответил я, – есть книжки дешевые, так их рвать нужно, что ли?

– Давайте напишем так: «Книга – твой друг. Береги книгу», – сказала Лика.

Я подумал и согласился:

– По-моему, это подойдет. Книга – друг человека, потому что книга учит человека хорошему. Значит, ее нужно беречь, как друга.

Мы взяли бумагу, краски и написали плакат. На другой день мы повесили этот плакат на стене, рядом с книжным шкафом, и начали выдавать ребятам книжки. Выдавая кому-нибудь из учеников книгу, Костя говорил:

– Смотри, чтоб никаких собак, ни рож, ни чертей в книге не было.

– Как это?

– Ну, возьмешь да нарисуешь в книге какую-нибудь загогулину.

– Зачем же я стану рисовать?

– Будто я знаю! Мое дело предупредить, чтоб ни рож, ни собак. Это книжка общественная. Если б это была твоя собственная книга, тогда, пожалуйста, рисуй, но даже в собственной книжке не надо ничего рисовать, потому что после тебя она достанется твоему младшему брату или сестре или товарищу дашь почитать. Так что мое дело предупредить, а если ты не будешь слушаться, то потом я не так с тобой буду разговаривать.

– Ну ладно, сказал – и хватит. Но Костя не унимался, и каждому, кто брал книжки, он растолковывал в отдельности, почему надо бережно обращаться с книгами.

После уроков он, пригорюнившись, сидел возле шкафа и с грустью смотрел на поредевшие ряды книг на полках.

– Эх, – горевал он. – Снова книг мало стало! Так хорошо было! Шкаф был полнехонек, а теперь хоть бери и опять где-нибудь доставай книг.

– Что ж тут такого? – утешал его я. – Ведь ребята прочитают и принесут книги обратно.

– «Принесут»! Принести-то они принесут, да что толку! – ответил Костя. – Они одни книжки принесут, а другие взамен их возьмут. Вот никогда и не соберешь всех книг обратно.

– Зачем же их собирать? Ведь книги для того, чтоб читать, а не для того, чтоб на полках стоять. Я взял и себе книжку, чтоб почитать дома.

– Как? – говорит Костя. – И ты берешь? И так книжек мало осталось.

– Да я, – говорю, – быстренько прочитаю и принесу. Тогда и он взял себе книжку.

– Ну ничего, – утешал он сам себя. – Будет на одну книжку меньше. Все равно их мало осталось.

С тех пор мы с Костей имели свободный доступ к книгам и стали много читать. Костя так увлекся, что читал даже на улице. Возьмет из библиотечки книжку, идет по улице и читает. Кончилось это тем, что он налетел на фонарный столб и набил на лбу шишку. После этого он перестал читать на улице и читал только дома.

К библиотечной работе он относился серьезно, и постепенно у него даже характер переменился. Он стал аккуратным, более организованным и не таким рассеянным, как был раньше. К ребятам он относился требовательно. Если кто-нибудь приходил за книжкой с грязными руками, он начинал «пилить» его:

– Как тебе не стыдно? Почему у тебя такие грязные руки?

– Ну испачкались. Тебе-то какое дело?

– Как – какое дело? Ты ведь за книжкой пришел?

– За книжкой.

– И ты такими руками будешь брать книжку?

– Какими же мне ее еще брать руками?

– Чистыми надо брать руками. Ты ведь своими руками книжку испачкаешь!

– Ну, я приду домой – вымою.

– Нет, голубчик, иди-ка ты лучше под кран и вымой руки, а потом я тебе дам книжку.

Если кто-нибудь брал книжку и долго не приносил, Костя делал ему выговор:

– И тебе не стыдно так долго книжку держать? Другим ребятам тоже хочется почитать, а ты держишь и держишь! Если неохота читать, то отдай книжку обратно, а потом снова возьмешь.

– Я ведь не прочитал. Прочитаю и принесу.

– Так ты, может, до скончания веков будешь читать!

– Зачем до скончания веков? Книжка ведь выдается на десять дней.

– Ну на десять дней. А ты когда взял?

– А я взял неделю назад. Еще не прошло десяти дней.

– А тебе обязательно надо, чтобы все десять дней прошли? Десять дней – крайний срок. А ты прочитал раньше и приноси раньше, никто тебе не велит все десять дней держать.

– Так говорят же тебе, что еще не прочитал!

– Ну, так читай быстрей!

Если кто-нибудь слишком быстро приносил книгу, ему это тоже не нравилось:

– Послушай, когда же ты успел прочитать? Вчера только взял книжку, а сегодня уже обратно принес! Может быть, ты и не читал ее?

– Зачем же я тогда брал?

– Откуда же я знаю, зачем ты берешь! Может быть, ты только картинки рассматриваешь.

– Что я, маленький?

– Ну ладно, рассказывай, о чем здесь написано.

– Что это еще за экзамен?

– Ну, мне нужно проверить, читал ты или не читал.

– Не твое дело! Твое дело выдавать книжки, а не проверять.

– Нет, уж если меня назначили библиотекарем, то я должен проверить. Если ты не читаешь, то тебе, может быть, не нужно и давать книг. Пусть лучше кто-нибудь другой берет, кто читает.

Приходилось ученику рассказывать содержание книжки.

 

Глава двадцать первая

 

С тех пор как Костя исправил свою двойку по русскому и мы с ним стали вести общественную работу, наш авторитет среди ребят очень повысился. Косте разрешили играть в баскетбольной команде, и он оказался очень способным игроком. Мы выбрали его капитаном своей команды. Костя очень хорошо натренировал свою команду, и мы выиграли первенство в школьном соревновании. От этого наш авторитет еще больше увеличился, и о нашей команде написали в школьной стенгазете.

Но еще не все было у нас благополучно. Мы с Костей упорно продолжали заниматься по русскому языку, но он как застрял на тройке, так и не мог сдвинуться с места. Ему казалось, что после тройки он тут же сразу получит четверку, а потом и пятерку, но не тут-то было!

Ольга Николаевна упорно продолжала ставить ему тройки, так что в конце концов Костя даже начал приходить в отчаяние.

– Вы понимаете, – говорил он Володе, – мне теперь уже нельзя учиться на тройку. Я библиотекарь в классе и капитан команды. Про меня в школьной стенгазете написано. А я учусь на тройку! Куда это годится?

– Потерпи еще немного, – сказал Володя. – Надо продолжать заниматься.

– А я разве к тому говорю, чтоб не заниматься? Я все равно буду заниматься, только мне Ольга Николаевна никогда не поставит отметки лучше, чем тройка. Она уже привыкла, что я плохо учусь. Так я и буду ехать все время на тройке.

– Нет, – ответил Володя, – Ольга Николаевна справедливая. Когда ты будешь знать на четверку, она поставит тебе четверку.

– Ах, скорей бы она поставила! – говорил Костя. – Во всем классе один я троечник. Если бы не я, весь класс учился бы только на «хорошо» и «отлично». Я всему классу дело порчу!

Мы снова решительно брались за дело. Ольга Николаевна тоже занималась с Костей отдельно после уроков, и он хотя медленно, но зато верно продвигался вперед. Прошло полтора месяца с тех пор, как Костя получил тройку, и вот у него наконец появилась четверка. Это было радостное событие для всего класса.

В тот день у нас было собрание, и Ольга Николаевна сделала сообщение об успеваемости.

– Теперь у нас в классе нет плохих отметок, – сказала она. – Мы изжили не только двойки, но даже и тройки.

Она сказала, что мы с Костей очень хорошо поработали и Костя подтянулся так, что в дальнейшем сможет хорошо учиться.

– В нашей школе есть очень хорошие классы, где много отличников и хороших учеников, но такого дружного класса, как наш, где все учатся только хорошо и отлично, пока больше нет, – сказала Ольга Николаевна. – Думаю, что и другие классы последуют хорошему примеру наших учеников и добьются хорошей успеваемости. А вам, ребята, не нужно успокаиваться на достигнутом. Если вы успокоитесь и станете меньше работать, то опять можете снизить отметки.

 

назад<<< 1 2 . . .11 12 >>>далее