АРТУР КОНАН-ДОЙЛ

     ТРИ СТУДЕНТА

     В  1895  году  ряд обстоятельств - я не буду здесь на них останавливаться - привел мистера Шерлока Холмса и меня в  один из  наших  знаменитых  университетских  городов; мы пробыли там несколько  недель  и  за  это   время   столкнулись   с   одним происшествием,  о  котором  я  собираюсь рассказать, не слишком запутанным,   но   весьма   поучительным.   Разумеется,   любые подробности,  позволяющие читателю определить, в каком колледже происходило дело или  кто  был  преступник,  неуместны  и  даже оскорбительны.  Столь  позорную  историю  можно было бы предать забвению безо всякого ущерба. Однако с должным тактом ее  стоит изложить,  ибо  в ней проявились удивительные способности моего друга. В  своем  рассказе  я  постараюсь  избегать  всего,  что позволит угадать, где именно это случилось или о ком идет речь.

     Мы  остановились тогда в меблированных комнатах неподалеку от библиотеки,  где  Шерлок  Холмс  изучал  древние  английские хартии,-  его труды привели к результатам столь поразительным, что они смогут  послужить  предметом  одного  из  моих  будущих рассказов.  И  как-то вечером нас посетил один знакомый, мистер Хилтон Сомс, - преподаватель  колледжа  Святого  Луки.  Мистер Сомс  был  высок  и  худощав  и  всегда  производил впечатление человека нервозного и вспыльчивого. Но на сей раз он просто  не владел  собой,  и  по  всему было видно; что произошло нечто из ряда вон выходящее.

     -- Мистер Холмс, не сможете ли вы уделить  мне  несколько часов  вашего  драгоценного времени? У нас в колледже случилась пренеприятная история,  и,  поверьте,  если  бы  не  счастливое обстоятельство,  что  вы сейчас в нашем городе, я бы и не знал, как мне поступить.

     - Я очень занят, и мне  не  хотелось  бы  отвлекаться  от своих занятий, - отвечал мой друг. - Советую вам обратиться в полицию.

     - Нет, нет, уважаемый сэр, это невозможно. Если делу дать законный  ход,  его  уже  не  остановишь,  а  это как раз такой случай, когда следует любым путем избежать  огласки,  чтобы  не бросить тень на колледж. Вы известны своим тактом не менее, чем талантом  расследовать  самые сложные дела, и я бы ни к кому не обратился, кроме вас. Умоляю вас, мистер Холмс, помогите мне.      Вдали от милой его сердцу Бейкер-стрит  нрав  моего  друга отнюдь   не  становился  мягче.  Без  своего  альбома  газетных вырезок, без  химических  препаратов  и  привычного  беспорядка Холмс  чувствовал  себя неуютно. Он раздраженно пожал плечами в знак согласия, и наш визитер,  волнуясь  и  размахивая  руками, стал торопливо излагать суть дела.

     - Видите  ли,  мистер  Холмс,  завтра  первый  экзамен на соискание стипендии Фортескью, и я  один  из  экзаменаторов.  Я преподаю   греческий   язык,   и  первый  экзамен  как  раз  по греческому. Кандидату на стипендию дается для перевода  большой отрывок   незнакомого   текста.   Этот   отрывок  печатается  в типографии, и, конечно, если бы кандидат  мог  приготовить  его заранее,  у  него  было  бы огромное преимущество перед другими экзаменующимися. Вот почему необходимо,  чтобы  экзаменационный материал оставался в тайне.

     Сегодня   около   трех  часов  гранки  текста  прибыли  из типографии. Задание - полглавы из Фукидида. Я обязан тщательно его выверить - в тексте не должно быть  ни  единой  ошибки.  К половине  пятого  работа  еще  не  была  закончена,  а я обещал приятелю быть у него к чаю. Уходя, я оставил гранки  на  столе.

Отсутствовал я более часа.

     Вы,  наверное,  знаете,  мистер Холмс, какие двери у нас в колледже - массивные, дубовые, изнутри обиты  зеленым  сукном. По  возвращении  я  с  удивлением  заметил в двери ключ. Я было подумал, что это я  сам  забыл  его  в  замке,  но,  пошарив  в карманах,  нашел  его  там.  Второй,  насколько мне известно, у моего слуги, Бэннистера, он служит у меня вот уже десять лет, и честность его вне подозрений. Как выяснилось, это действительно был его ключ - он заходил узнать, не пора ли подавать чай,  и, уходя,  по  оплошности  забыл ключ в дверях. Бэннистер, видимо, заходил через несколько минут после моего ухода. В другой раз я не обратил бы внимания на его забывчивость, но в тот  день  она обернулась весьма для меня плачевно.

     Едва  я взглянул на письменный стол, как понял, что кто-то рылся в моих бумагах. Гранки  были  на  трех  длинных  полосах.

Когда  я  уходил, они лежали на столе. А теперь я нашел одну на полу,  другую  -  на  столике  у  окна,  третью  -  там,  где оставил...

     Холмс в первый раз перебил собеседника:

     - На полу лежала первая страница, возле окна - вторая, а третья - там, где вы ее оставили?

     - Совершенно  верно,  мистер  Холмс.  Удивительно! Как вы могли догадаться?

     - Продолжайте ваш рассказ, все это очень интересно.

     - На минуту мне пришло в голову, что  Бэннистер  разрешил себе недопустимую вольность - заглянул в мои бумаги. Но он это категорически  отрицает,  и  я  ему  верю. Возможно и другое - кто-то проходил мимо, заметил в дверях ключ и, зная,  что  меня нет,  решил  взглянуть  на  экзаменационный  текст. Речь идет о большой сумме денег -  стипендия  очень  высокая,  и  человек, неразборчивый   в  средствах,  охотно  пойдет  на  риск,  чтобы обеспечить себе преимущество.

     Бэннистер  был  очень  расстроен.  Он  чуть   не   потерял сознание,  когда стало ясно, что гранки побывали в чужих руках.

Я дал ему глотнуть бренди, и он сидел в кресле  в  изнеможении, пока  я  осматривал комнату. Помимо разбросанных бумаг, я скоро заметил и другие следы  незваного  гостя.  На  столике  у  окна лежали  карандашные  стружки.  Там  же  я нашел кончик грифеля.

Очевидно, этот негодяй  списывал  текст  в  величайшей  спешке, сломал карандаш и вынужден был его очинить.

     - Прекрасно,  -  откликнулся  Холмс. Рассказ занимал его все больше, и к нему явно возвращалось хорошее  настроение.  - Вам повезло.

     - Это  не  все.  Письменный  стол у меня новый, он покрыт отличной красной кожей. И мы с Бэннистером готовы поклясться - кожа на нем была гладкая, без единого  пятнышка.  А  теперь  на поверхности стола я увидел порез длиной около трех дюймов - не царапину,  а  именно  порез.  И не только это: я нашел на столе комок темной замазки или глины, в  нем  видны  какие-то  мелкие крошки,  похожие  на  опилки.  Я  убежден:  эти  следы  оставил человек, рывшийся в бумагах. Следов на  полу  или  каких-нибудь других  улик,  указывающих на злоумышленника, не осталось. Я бы совсем потерял голову, не вспомни я, по счастью, что вы  сейчас у  нас в городе. И я решил обратиться к вам. Умоляю вас, мистер Холмс, помогите мне! Надо во что бы то  ни  стало  найти  этого человека,  иначе  придется  отложить  экзамен,  пока  не  будет подготовлен новый материал,  но  это  потребует  объяснений,  и тогда  не  миновать  скандала, который бросит тень не только на колледж, но и на весь университет. У меня одно  желание  -  не допустить огласки.

     - Буду  рад  заняться  этим делом и помочь вам, - сказал Холмс, поднимаясь  и  надевая  пальто.  -  Случай  любопытный.

Кто-нибудь заходил к вам после того, как вы получили гранки?

     - Даулат Рас, студент-индус; он живет на этой же лестнице и приходил справиться о чем-то, связанном с экзаменами.

     - Он тоже будет экзаменоваться?

     - Да.

     - Гранки лежали на столе?

     - Насколько я помню, они были свернуты трубочкой.

     - Но видно было, что это гранки?

     - Пожалуй.

     - Больше у вас в комнате никто не был?

     - Никто.

     - Кто-нибудь знал, что гранки пришлют вам?

     - Только наборщик.

     - А ваш слуга, Бэннистер?

     - Конечно, нет. Никто не знал.

     - Где сейчас Бэннистер?

     - Он  так  и  остался в кресле у меня в кабинете. Я очень спешил к вам. А ему было так плохо, что он не мог  двинуться  с места.

     - Вы не закрыли дверь на замок?

     - Я запер бумаги в ящик.

     - Значит,  мистер  Сомс,  если  допустить,  что  индус не догадался, то человек, у  которого  гранки  побывали  в  руках, нашел их случайно, не зная заранее, что они у вас?

     - По-моему, да.

     Холмс загадочно улыбнулся.

     - Ну,  -  сказал он, - идемте. Случай не в вашем вкусе,

Уотсон, - тут нужно не действовать, а думать.  Ладно,  идемте, если хотите. Мистер Сомс, я к вашим услугам.

     Низкое  окно  гостиной  нашего  друга,  длинное,  с частым свинцовым переплетом, выходило в поросший лишайником  старинный дворик  колледжа.  За  готической  дверью  начиналась  каменная лестница с истертыми  ступенями.  На  первом  этаже  помещались комнаты  преподавателя. На верхних этажах жили три студента; их комнаты находились одна  над  другой.  Когда  мы  подошли,  уже смеркалось.  Холмс остановился и внимательно посмотрел на окно. Затем приблизился к нему вплотную, встал на цыпочки и,  вытянув шею, заглянул в комнату.

     - Очевидно, он вошел в дверь. Окно не открывается, только маленькая форточка, -сообщил наш ученый гид.

     - Вот  как!  - отозвался Холмс и, непонятно улыбнувшись, взглянул на нашего спутника. - Что же, если  здесь  ничего  не узнаешь, пойдемте в дом.

     Хозяин отпер дверь и провел нас в комнату. Мы остановились на пороге, а Холмс принялся внимательно осматривать ковер.

     - К  сожалению,  никаких  следов,  -  сказал он. - Да в сухую погоду их и не может быть. Слуга ваш, наверно, уже пришел в себя. Вы думаете,  он  так  и  остался  в  кресле,  когда  вы уходили? А в каком именно?

     - Вон там, у окна.

     - Понятно.  Возле  того  столика.  Теперь входите и вы. Я окончил осматривать ковер. Примемся теперь за столик.  Нетрудно догадаться,  что здесь произошло. Кто-то вошел в комнату и стал лист  за  листом  переносить  гранки  с  письменного  стола  на маленький  столик к окну - оттуда он мог следить за двором, на случай, если вы появитесь, и  таким  образом  в  нужную  минуту скрыться.

     - Меня  он  увидеть  не мог, - вставил Сомс, - я пришел через калитку.

     - Ага, превосходно! Но как бы то ни было, он устроился  с гранками  возле окна с этой целью. Покажите мне все три полосы.

Отпечатков пальцев нет, ни одного! Так, сначала он перенес сюда первую и переписал ее.  Сколько  на  это  нужно  времени,  если сокращать  слова? Четверть часа, не меньше. Потом он бросил эту полосу и схватил следующую. Дошел до середины, но тут вернулись вы,  и  ему  пришлось  немедленно  убираться  прочь;   он   так торопился,  что  не  успел  даже  положить  на  место  бумаги и уничтожить следы. Когда вы входили с лестницы, вы, случайно, не слышали поспешно удаляющихся шагов?

     - Как будто нет.

     - Итак,  неизвестный  лихорадочно  переписывал   у   окна гранки,  сломал карандаш и вынужден был, как видите, чинить его заново. Это весьма интересно, Уотсон. Карандаш  был  не  совсем обычный.  Очень  толстый, с мягким грифелем, темно-синего цвета снаружи,  фамилия  фабриканта  вытиснена  на  нем   серебряными буквами, и оставшаяся часть не длиннее полутора дюймов. Найдите такой  точно карандаш, мистер Сомс, и преступник в ваших руках.

Если я добавлю, что у него большой и тупой перочинный нож, то у вас появится еще одна улика.

     Мистера Сомса несколько ошеломил этот поток сведений.

     - Я понимаю ход ваших мыслей, - сказал он, - но как  вы догадались о длине карандаша?..

     Холмс  протянул  ему  маленький  кусочек  дерева с буксами "НН", над которыми облупилась краска.

     - Теперь ясно?

     - Нет, боюсь, и теперь не совсем...

     - Вижу, что я всегда  был  несправедлив  к  вам,  Уотсон.

Оказывается,  вы не единственный в своем роде. Что означают эти буквы "НН"? Как  известно,  чаще  всего  встречаются  карандаши Иоганна Фабера. Значит, "НН" - это окончание имени фабриканта.

     Он  наклонил столик так, чтобы на него падал электрический свет.

     - Если писать на тонкой бумаге,  на  полированном  дереве останутся  следы. Нет, ничего не видно. Теперь письменный стол. Этот комок, очевидно, и есть та  темная  глина,  о  которой  вы говорили.  Формой напоминает полую пирамидку; в глине, как вы и сказали, заметны опилки.  Так,  так,  очень  интересно!  Теперь порез  на  столе  -  кожа,  попросту  говоря,  вспорота. Ясно. Начинается с  тонкой  царапины  и  кончается  дырой  с  рваными краями.  Весьма  вам  признателен  за  этот  интересный случай, мистер Сомс. Куда ведет эта дверь?

     - Ко мне в спальню.

     - Вы   заходили   туда   после   того,   как   обнаружили посягательство на экзаменационный текст?

     - Нет, я сразу бросился к вам.

     - Позвольте   мне  заглянуть  в  спальню...  Какая  милая старомодная  комната.  Будьте  любезны,  подождите  немного:  я осмотрю  пол.  Нет,  ничего интересного. А что это за портьера?

Так, за ней висит одежда. Случись кому-нибудь прятаться в  этой комнате,  он  забрался  бы  сюда:  кровать  слишком  низкая,  а гардероб - узкий. Здесь, конечно, никого нет?

     Холмс взялся за портьеру, и по его  слегка  напряженной  и даже  настороженной  позе  было  видно,  что  он  готов к любой неожиданности. Он отдернул  портьеру,  но  там  мы  не  увидели ничего,  кроме  нескольких костюмов. Холмс обернулся и внезапно наклонился над полом.

     - Ну-ка, а это что? -  воскликнул  он.  На  полу  лежала точно  такая  же  пирамидка  из  темной  вязкой массы, как и на письменном столе. Холмс на ладони поднес ее к лампе.

     - Ваш гость,  как  видите,  оставил  следы  не  только  в гостиной, но и в спальне, мистер Сомс.

     - Что ему было здесь нужно?

     - По-моему,  это  вполне  очевидно.  Вы  пришли  не с той стороны, откуда он вас ждал, и он услыхал ваши шаги,  когда  вы уже  были  у  самой  двери. Что ему оставалось? Он схватил свои вещи и бросился к вам в спальню.

     - Господи боже мой, мистер Холмс, значит, все время, пока я разговаривал с Бэннистером, негодяй сидел в  спальне,  как  в ловушке, а мы об этом и не подозревали?

     - Похоже, что так.

     - Но,  возможно,  все  было иначе, мистер Холмс. Не знаю, обратили ли вы внимание на окно в спальне.

     - Мелкие стекла, свинцовый переплет, три  рамы,  одна  на петлях и достаточно велика, чтобы пропустить человека.

     - Совершенно  верно. И выходит это окно в угол двора, так что со двора одна его часть не  видна  совсем.  Преступник  мог залезть  в  спальню,  оставить за шторой следы, пройти оттуда в гостиную и, наконец обнаружив, что  дверь  не  заперта,  бежать через нее.

     Холмс нетерпеливо покачал головой.

     - Давайте рассуждать здраво, - сказал он. - Как я понял из ваших  слов,  этой  лестницей пользуются три студента, и они обычно проходят мимо вашей двери.

     - Да, их трое.

     - И все они будут держать этот экзамен?

     - Да.

     - У вас есть причины подозревать  кого-то  одного  больше других?

     Сомс ответил не сразу.

     - Вопрос  весьма  щекотливый,  -  проговорил  он.  - Не хочется высказывать подозрения, когда нет доказательств.

     - И все-таки у вас есть подозрения. Расскажите их нам,  а о доказательствах позабочусь я.

     - Тогда  я расскажу вам в нескольких словах о всех троих.

Сразу надо мной живет  Гилкрист,  способный  студент,  отличный спортсмен, играет за колледж в регби и крикет и завоевал первые места  в  барьерном  беге  и  прыжках в длину. Вполне достойный молодой человек. Его отец - печальной известности  сэр  Джейбс

Гилкрист - разорился на скачках. Сыну не осталось ни гроша, но это трудолюбивый и прилежный юноша. Он многого добьется.

     На  третьем  этаже  живет  Даулат  Рас,  индус. Спокойный, замкнутый, как большинство индусов. Он успешно занимается, хотя греческий - его слабое место. Работает упорно и методично.

     На  самом  верху  комната  Майлса  Макларена.   Когда   он возьмется  за  дело,  то добивается исключительных успехов. Это один из самых одаренных  наших  студентов,  но  он  своенравен, беспутен  и лишен всяких принципов. На первом курсе его чуть не исключили за какую-то темную историю с картами. Весь семестр он бездельничал и, должно быть, очень боится этого экзамена.

     - Значит, вы подозреваете его?

     - Не  берусь  утверждать.  Но  из  всех  троих  за  него, пожалуй, я поручусь меньше всего.

     - Понимаю.  А  теперь,  мистер  Сомс,  познакомьте  нас с Бэннистером.

     Слуга был невысокий  человек  лет  пятидесяти,  с  сильной проседью,  бледный, гладко выбритый. Он не совсем еще оправился от неожиданного потрясения, нарушившего мирный ход  его  жизни.

Пухлое лицо его подергивала нервная судорога, руки дрожали.

     - Мы  пытаемся  разобраться  в  этой  неприятной истории, Бэннистер, - обратился к нему хозяин.

     - Понимаю, сэр.

     - Если не ошибаюсь, вы оставили в двери ключ?  -  сказал Холмс.

     - Да, сэр.

     - Как странно, что его случилось с вами в тот самый день, когда в комнате были столь важные бумаги.

     - Да, сэр, очень неприятно. Но я забывал ключ и раньше.

     - Когда вы вошли в комнату?

     - Около  половины  пятого.  В  это  время  я обычно подаю мистеру Сомсу чай.

     - Сколько вы здесь пробыли?

     - Я увидел, что его нет, и сейчас же вышел.

     - Вы заглядывали в бумаги на столе?

     - Нет, сэр, как, можно!

     - Почему вы оставили ключ в двери?

     - У меня в руках был поднос. Я хотел потом  вернуться  за ключом. И забыл.

     - В двери есть пружинный замок?

     - Нет, сэр.

     - Значит, она стояла открытой все время?

     - Да, сэр.

     - И выйти из комнаты было просто?

     - Да, сэр.

     - Вы  очень  разволновались, когда мистер Сомс вернулся и позвал вас?

1 2 3