Как ей избежать этого? Прежде всего, сделать пластическую операцию. Удачное решение для женщины в бегах. Однако она не пошла на это. Она вернулась в Париж. Нет времени на пластическую операцию? Или задуманное не терпит отлагательств?

Что это может быть? Посещение парижского Диснейленда? Экскурсия в Лувр?

А не является ли убийство Сальваторе Нерви лишь прелюдией? Может быть, Лили знала, что на дело отправят одного из лучших сотрудников управления (то есть его, хотя в лицо она его не знала) — и ее поимка — лишь вопрос времени? От осознания собственной значимости Суэйн даже согрелся. Во всяком случае, его рассуждения логичны: у Лили есть какое-то дело, причем срочное, и счет идет на часы. Она очень боится не успеть.

Суэйн со стоном сел на постели и потер лицо ладонями! И все-таки и в этих логических построениях зияла брешь. Каковы бы ни были ее планы, ей все равно лучше было бы затаиться и сделать пластическую операцию. Суэйн неизменно возвращался к этой мысли. Ее действия были бы оправу даны лишь в том случае, если бы, образно выражаясь, он« знала о заложенной где-то бомбе с часовым механизме готовой вот-вот взорваться, или что-то в этом роде, что не терпело отсрочки и должно было быть исполнено немедленно или по крайней мере в короткий срок. Но раз так и если это „что-то“ представляет собой глобальную опасность, ей нужно было всего-навсего поднять трубку и сообщить обо всем по телефону, предоставив заниматься этим специалистам, а не разыгрывать из себя героя-одиночку. Значит, „глобальная опасность“ отметается. Тогда это что-то личное. То, что она хотела сделать непременно сама, и как можно скорее.

Суэйн попытался представить, что составляло смысл жизни Лили. Уничтожая Сальваторе, она мстила за убийство своих друзей и их приемной дочери, которое произошло несколько месяцев назад. Она действовала грамотно — подготовила почву, выждала время и, подобравшись к Нерви, сделала дело. Так почему же теперь она поступает так неразумно? Почему умный профессионал действует глупо и сам себя ведет к гибели?

«Забудь о мотивах, черт с ними, с мотивами», — внезапно сказал себе Суэйн. Он был мужчиной, а пытаясь разобраться в том, что творится в голове у женщины, можно сойти с ума. Скорее всего, Лили еще не до конца разобралась с семейством Нерви. Им уже нанесен тяжелый удар, и теперь она вернулась, чтобы нанести еще один — последний и сокрушительный. Они больно ранили ее, и она собиралась заставить их заплатить за это.

Суэйн удовлетворенно вздохнул. Вот оно! Кажется, нащупал. И мотивы понятны. Она мстила за своих близких и наносила ответный удар, не думая о себе. Суэйн понимал ее. Это самое простое, ясное объяснение, и не нужно больше ни над чем ломать голову.

Надо бы поскорее, как только в федеральном округе Колумбия забрезжит рассвет, доложиться Фрэнку Вайни. Но это можно сделать только через несколько часов. А Суэйн нутром чуял, что напал на след, и значит, нужно начать копать, не дожидаясь разговора с Вайни. И он должен решить, с чего начать.

Все снова возвращало его к друзьям Лили. Очевидно, против Нерви их восстановили какие-то грязные махинации этого семейства, и Лили посчитала своим долгом завершить начатое ими дело, рассматривая это как идеальную справедливость.

Суэйн снова вызвал в памяти строчки из ее личного Дела, которое читал в кабинете Вайни. Он не брал с собой никаких документов: это было небезопасно. А уж чего нет, чужаки, не имеющие на то санкций, увидеть не могут. Поэтому Суэйн полагался только на свою отличную память, которая тут же выдала ему имена: Аверилл и Кристина Жубран, внештатные агенты ЦРУ в отставке. Аверилл был канадцем, Кристина — уроженка Штатов, но постоянно они проживали во Франции и не привлекались работе уже более двенадцати лет. За что все-таки Сальваторе Нерви их убил?

Ну ладно, это потом, сначала нужно выяснить, где они и как умерли, с кем еще, кроме Лили Мэнсфилд, дружили. Не слышал ли кто-нибудь от них о чем-то необычном?

Может быть, Нерви занимался производством бактериологического оружия и продавал его в Северную Корею? Хотя опять же, если друзья Лили напали на что-то подобное, почему они, черт побери, про сто не позвонили своему бывшему начальству и не доложили об этом? Надо быть идиотами, чтобы самим лезть такие дела, а профессиональные агенты не идиоты — противном случае, они давно были бы покойниками.

Ой-ой! Не очень-то удачное соображение: Жубранов действительно уже нет в живых. Стоп.

Не дожидаясь, пока снова зайдет в тупик, Суэйн поднялся с постели и принял душ, а потом позвонил и заказал завтрак в номер. Остановиться в «Бристоле», недалеко Елисейских полей, его заставила необходимость. Отель был дорогим, но Суэйну требовалось парковочное место для машины, которую он арендовал накануне вечером, и возможность заказывать еду в номер круглосуточно, так как режим его жизни, возможно, будет сильно расходиться с общепринятым. Да и мраморные ванны — это клево.

Когда Суэйн жевал свой круассан с джемом, его вдруг озарило: ни на что Жубраны не натыкались. Их наняли, но дело у них либо сорвалось, либо они с ним справились, и за это были убиты Нерви.

Возможно, Лили уже знала, во что впутались ее друзья, и тогда он все еще играет с ней в догонялки. Если же нет — а именно к этому склонялся Суэйн, поскольку Лили была в отъезде, когда произошло убийство, — она постарается выяснить, кто нанял ее друзей и зачем. По существу, у нее будут те же самые вопросы к тем же людям, что и у Суэйна. Велика ли вероятность того, что их пути в определенной точке пересекутся?

Раньше собственные шансы на успех не вызывали Суэйна оптимизма, однако теперь они увеличивались с каждой минутой. Для начала хорошо бы узнать, не случилось ли чего экстраординарного (если вообще что-то случилось) в хозяйстве Нерви за неделю до гибели Жубранов. Лили наверняка станет просматривала газеты, где, может быть, найдет, а может, и нет, упоминание о каких-либо происшествиях, имеющих отношение к клану Нерви. Суэйн имел возможность обратиться напрямую во французскую полицию, но предпочитал не раскрывать, кто он и где остановился. Фрэнк Вайни хотел обойтись без лишней шумихи. Если бы французы узнали, что в убийстве человека с такими связями в политических кругах, как Сальваторе Нерви, который хоть и не являлся французским подданным, но проживал в Париже и имел прочные знакомства в правительстве, подозревается агент ЦРУ, на пользу дипломатическим отношениям это бы не пошло.

Суэйн полистал телефонный справочник, но адреса Жубранов там не нашел. Ничего удивительного.

И все-таки Суэйн был в выгодном положении, и прежде всего потому, что работал на управление, куда со всего света поступали самые последние новости, которые тут же регистрировались и анализировались. Вторым плюсом было то, что основной информационный канал в этой организации работал двадцать четыре часа в сутки.

По своему безопасному сотовому телефону Суэйн связался с Лэнгли, пройдя обычную процедуру идентификации и проверки, и спустя минуту уже разговаривал с осведомленным лицом по имени Патрик Вашингтон. Суэйн представился и сообщил о своей проблеме, и Патрик попросил его подождать на линии. Ждать пришлось долго.

Через десять минут Патрик снова взял трубку.

— Простите, что так долго: пришлось кое-что перепроверить. — Это означало: пришлось навести справки о Суэйне. — Да, двадцать пятого августа в лаборатории Нерви произошла авария — взрыв, сопровождавшийся пожаром. Согласно отчетам, нанесенный ущерб минимален.

Жубранов убили двадцать восьмого августа. Должно быть, авария сыграла роль спускового крючка.

—Адрес лаборатории известен?

— Сейчас будет.

Суэйн слышал, как застучали по клавишам. Немного погодя Патрик ответил:

— Улица Капуцинов, семь, на самой окраине Парижа.

Но где именно?

— На севере, на востоке, на юге или на западе?

— Э-э… сейчас, только открою поисковик улиц. — Снова послышался стук клавиш. — На востоке.

— Она имеет какое-то название?

— Весьма незатейливое — «Лаборатория Нерви».

Да, правильно. Суэйн мысленно перевел название на французский.

— Что-нибудь еще?

— Да. Адрес Аверилла и Кристины Жубран. Это внештатные агенты в отставке. Мы иногда пользовались их услугами.

— Как давно?

— В начале девяностых.

— Минуту. — И снова стук клавиш, после чего Патрик продиктовал адрес. — Еще что-нибудь?

— Нет, это все. Вы очень любезны, мистер Вашингтон.

— Благодарю вас, сэр.

Обращение «сэр» подтверждало то, что Патрик действительно перепроверил личность Суэйна и его допуск к секретным материалам. Суэйн занес имя Патрика в файл надежных людей, который он держал у себя в голове: ему пришлась по душе осторожность, не позволявшая ничего принимать на веру.

Суэйн выглянул в окно: дождь не переставал. Проклятие! Он не мог забыть, как однажды в знойных тропиках вымок до нитки под внезапно хлынувшим ливнем и долго не мог высохнуть из-за высокой влажности. Испытанные им тогда ощущения привили Суэйну стойкое отвращение к мокрой одежде. Сырости в сочетании с холодом он не испытывал уже давно, но, насколько мог вспомнить, это гораздо хуже, чем сырость в сочетании с жарой. Плаща он с собой не захватил, да и был ли у него вообще плащ? А купить не было времени.

Он посмотрел на часы. Десять минут девятого. Магазины все равно еще закрыты. Суэйн решил проблему, позвонив администратору и попросив, чтобы ему в номер доставили плащ его размера, а расходы вписали в счет. От дождя, правда, это его не спасало, поскольку дожидаться плаща он все равно не мог. Зато здесь не джунгли, через которые нужно продираться под дождем многие мили — нужно всего лишь добежать до машины и обратно.

Суэйн арендовал «ягуар»: ему всегда хотелось водить такую машину, к тому же и выбирать было не из чего: когда накануне вечером он добрался до бюро проката, там оставались только дорогие машины, и это еще при том, что благодаря приятелю Мюррея из НАТО он пересек Ла-Манш гораздо быстрее, чем предполагал. Суэйн решил, что запишет в расходы сумму проката обычного автомобиля, а разницу оплатит сам. Не было такого правила, которое Суэйну не хотелось бы ловко обойти, но в том, что касалось денег, он проявлял необыкновенную щепетильность. Он считал, что деньги — это первое, за что на том свете поджарят его задницу. А поскольку к своей заднице он относился трепетно, то и старался избавить ее от лишнего стресса. Устроившись за рулем «ягуара», Суэйн отъехал от Бристоля», жадно вдыхая крепкий запах кожаной обивки. «Если бы женщины действительно хотели, чтобы их аромат нравился мужчинам, —думал он, — их духам стоило бы пахнуть новой машиной».

Развеселившись от этой мысли, Суэйн влился в плотный поток. Давненько не бывал он в Париже. Но помнил, что право преимущественного проезда здесь получает самый дерзкий и отчаянный. Если общепринятое правило гласит, что следует пропускать транспортные средства, движущиеся справа, то здесь на него нужно наплевать и забыть. А потому Суэйн лихо подрезал такси, водитель которого ударил по тормозам, посылая ему вслед французские проклятия, наддал газу и вклинился в пустое пространство. Вот здорово! Мокрые улицы повышали фактор риска, а вместе с ним — и адреналин в крови.

Время от времени сверяясь с картой, Суэйн с боем прокладывал себе путь к югу от Монпарнаса, туда, где раньше жили Жубраны. Позже он подъедет к лаборатории Нерви, посмотрит, что да как, много ли у здания охраны, пока же ему хотелось побывать там, где, по его расчетам, вероятнее всего можно было застать Лили Мэнсфилд.

Пора начинать действовать! После той веселенькой погони, которую она устроила ему днем раньше, Суэйну не терпелось снова помериться с ней силами. Он не сомневался, что в конце концов одержит над ней победу, но ведь главное удовольствие получаешь от процесса борьбы.

 

Глава 8

Родриго швырнул телефонную трубку и, облокотившись локтями о стол, закрыл лицо ладонями. Очень хотелось кого-нибудь задушить. Какими же кретинами оказались Мюррей и его шайка-лейка, если позволили женщине так легко обвести их вокруг пальца. А ведь Мюррей клялся и божился, что поручил просмотреть видеозапись камер наблюдения в аэропорту своим специалистам, однако куда делась Дениз Морель, никто из них так и не понял. Она буквально растворилась в воздухе, хотя Мюррей в конце концов признал — ничего не поделаешь, — что она скорее всего изменила внешность, но сделала это так изобретательно и профессионально, что опознать ее не представлялось никакой возможности.

Убийство отца не должно сойти ей с рук. Дело не только в том, что иначе пострадает его, Родриго, репутация, — все его существо жаждало мести. Горе и уязвленное самолюбие возмущали его душу и не давали покоя. Осторожность была главным, чему они с отцом всегда уделяли внимание, но этой женщине удалось-таки найти в их защите слабое место. Подобравшись к Сальваторе, она обрекла его на ужасный, мучительный конец. Не удостоив отца даже возможности умереть благородно, от пули, она выбрала яд — оружие труса.

Пусть Мюррей упустил ее, но он, Родриго, не сдается. Никогда этого не будет! «Думай!» — приказал он себе. Чтобы ее найти, нужно прежде всего установить ее личность. Кто она, где живет, где живет ее семья?

Как обычно устанавливают личность? Ну конечно же, по отпечаткам пальцев. А еще по стоматологическим картам. Последнее не годится, потому что не известен не только дантист, но и сама личность. И потом, этот метод, кажется, обычно используют при идентификации трупов. А как найти живого человека? Как?

По отпечаткам пальцев. Комнату, в которой она спала, пока жила здесь, полностью убрали в день ее отъезда, а следовательно, все отпечатки пальцев были уничтожены. Шансов на то, чтобы найти отпечатки на каком-либо стакане или на столовом серебре, практически не оставалось. Но можно попытаться найти их в ее квартире. Надежда на это слегка приободрила Родриго, и он связался со своим приятелем, служащим одного из отделений французской полиции. Тот, не вдаваясь в подробности, пообещал, что немедленно займется этим лично.

Приятель перезвонил через час. Каждый дюйм в тире он не исследовал, но проверил почти все доступные поверхности, однако отпечатков пальцев, даже смазанных, нигде не обнаружил. Она позаботилась о том, чтобы все уничтожить.

Родриго с усилием подавил гнев. Вновь эта женщина рушила его планы.

— Какие еще есть способы установления личности?

— Со стопроцентной гарантией — никаких, дружище. Отпечатки пальцев имеют ценность только в том случае, если объект попадал раньше в поле зрения полиции и они имеются в базе данных. То же относится к любому другому методу. Для установления личности с помощью ДНК нужен еще один образец ДНК, с которым его можно сравнить и сказать: «Да, оба эти образца принадлежат одному и тому же лицу». Программы по идентификации внешности служат для установления личности тех, кто внесен в соответствующую базу данных, которая создается прежде всего для борьбы с террористами. То же относится к распознаванию речи, сетчатки глаза и всему остальному. Должна быть база данных.

— Понятно. — Родриго потер рукой лоб. Мысли его разбегались. Видеозапись из аэропорта! Там должно быть лицо Дениз. Кроме того, имеются и более отчетливые снимки из ее документов, а также добытые в результате его личного расследования. — А где имеются программы по идентификации внешности?

— В Интерполе, конечно. Во всех серьезных организациях — например, в Скотленд-Ярде, в американских ФБР и ЦРУ.

— Они обмениваются информацией?

— В определенной степени. В идеале при расследовании преступлений все данные должны быть в секрете. Если эта женщина преступница, она может оказаться в базе данных Интерпола. И еще одно — ведь понятно, что каждому хочется что-то держать.

—Да?

— Хозяйка квартиры сказала, будто вчера этой женщиной интересовался какой-то мужчина, американец. Имени хозяйка не разобрала, а его описание до того расплывчато, что толку от него мало.

— Спасибо, — поблагодарил Родриго, пытаясь понять, что бы это значило. Женщине заплатили в американских долларах. И ищет ее какой-то американец. Но если это тот человек, который ее нанял, он должен знать, где она. И вообще, зачем ее разыскивать, если она выполнила свою задачу? Нет, похоже, здесь что-то другое. Может, это просто ее знакомый.

Родриго положил трубку. Его губы искривились в мрачной улыбке, и он набрал номер, который набирал уже не раз. У организации Нерви везде были свои люди — по всей Европе, в Африке, Азии, включая юго-восточные страны. Поразмыслив, Родриго решил убедиться в пользе одного из своих осведомителей, служащего Интерпола.

— Жорж Блан, — послышался в трубке тихий спокойный голос, по которому можно было составить представление о характере его обладателя. Принадлежа к тем людям, с которыми Родриго не встречался лично, Блан был профессионалом такого высокого уровня, с которыми ему не часто доводилось иметь дело.

— Если я отсканирую фотографию и пришлю ее вам, Вы сможете пропустить ее через вашу программу по идентификации внешности? — Родриго не нужно было представляться. Блан знал его голос.

После короткой паузы Блан ответил:

— Да. — Никаких условий, никаких объяснений про меры безопасности, которые ему, возможно, придется обойти, — только короткое утверждение.

— Я пришлю ее вам в течение пяти минут, — сказал он Родриго и положил трубку. Из файла на своем столе Родриго вытащил фото Дениз Морель — или как там ее? — и, отсканировав, перенес в свой компьютер, оснащенный всеми вообразимыми мерами безопасности. Родриго набрал несколько строк, и фотография отправилась в Лион, где располагалась штаб-квартира Интерпола.

Раздался телефонный звонок. Родриго взял трубку:

— Да.

— Я получил, — услышал он голос Блана. — Как только будет результат, я перезвоню вам, однако сколько же на это может потребоваться времени… — Мужчина умолк, и Родриго представил, как тот пожимает плечами.

— Как можно скорее, — сказал Родриго. — И еще одно.

— Да?

— Ваша связь с американцами…

— Да?

— Возможно, особа, которую я разыскиваю, американка. Или работает на американцев. Ее услуги были оплачены в долларах США. — На самом деле Родриго не думал, что в убийстве отца замешано правительство Соединенных Штатов, но пока он не будет точно знать имен того, кто нанял эту суку, раскрывать свои карты он не собирался. Можно напрямую обратиться к своему человеку в Америке и попросить его о том же, что и Блана, но, пожалуй, не стоит.

— Я смогу проверить их банк данных.

— Осторожно.

— Разумеется.

 

Глава 9

Дождь заливал под зонт, но Лили высоко держала го лову, чтобы видеть все, что происходило вокруг, и старалась идти быстро, несмотря на слабость: хотела проверить, насколько ей теперь хватает сил. Она тепло оделась, была в перчатках и сапогах, но без головного убора, так что волосы оставались на виду. Если люди Родриго ищут ее здесь, в Париже, то их будет интересовать брюнетка. Во всяком случае, Лили надеялась, им не удалось проследить за ее передвижениями и узнать о возвращении. По крайней мере, пока.

Другое дело ЦРУ. Удивительно, что ее не задержали еще в Лондоне, как только она сошла с трапа. И тем менее это так. Не заметила она и «хвоста» — ни когда покидала аэропорт де Голль, ни сегодня утром.

Похоже, ей неправдоподобно везет. Родриго несколько дней скрывал смерть Сальваторе и обнародовал новость только вдень похорон. При этом ни слова не было сказано об отравлении, только одно — что Сальваторе Нерви «скончался после непродолжительной болезни». Возможно ли, чтобы они еще не разобрались окончательно в том, что произошло?

Лили не позволяла себе расслабиться. Пока дело не сделано, нужно оставаться начеку и быть готовой в любо момент отразить удар из-за угла. А после… что будет после, пока неизвестно. Сейчас главное — выжить.

Посещение ближайшего к ее дому интернет-кафе исключалось: как знать, не отслеживаются ли запросы, имеющие отношение к организации Нерви? Лили доехала на метро до Латинского квартала, решив остальной путь проделать пешком. Она выбрала интернет-кафе, которым никогда раньше Не пользовалась, соблюдая таким образом одно из основных правил ухода от преследования — избегать однообразия и предсказуемости. Люди попадаются потому, что ходят туда, куда удобнее и где все им знакомо.

Лили довольно долго прожила в Париже, и таких мест для нее в этом городе было предостаточно, так же как и знакомых, которых теперь приходилось избегать. Постоянного жилья Лили здесь никогда не имела: она селилась либо у друзей (как правило, у Аверилла и Тины), либо в гостинице. Однажды она около года снимала квартиру в Лондоне, но в итоге отказалась от этой затеи, поскольку выяснилось, что это и невыгодно и не удобно.

Работа удерживала Лили в Европе, поэтому наведываться на родину, в Штаты, случалось нечасто. Лили не забыла и хорошо знала Европу, но поселиться здесь окончательно ей никогда не приходило в голову. Если уж доведется когда-нибудь купить дом (что весьма маловероятно), то только в Штатах.

Иногда ей безумно хотелось по примеру Аверилла и Тины бросить эту работу, зажить нормальной жизнью, просиживать каждый день в конторе с девяти до пяти, жить на одном месте, пустить там корни, знать всех соседей в округе, ездить в гости к родственникам и беззаботно болтать по телефону. Лили не могла понять, как получилось, что отнять жизнь у человека ей стало так же просто, как другим раздавить насекомое; как случилось, что она стала бояться звонить даже собственной матери. Первое задание далось ей нелегко (она дрожала как осиновый лист). Лили была тогда еще совсем юной, но справилась, а в следующий раз все было уже не так трудно. И чем дальше, тем становилось легче. Через какое-то время ее мишени почти перестали быть для нее людьми, она научилась эмоционально дистанцироваться от своих жертв — необходимое условие успешного выполнения задания. Возможно, с ее стороны было наивно верить в то, что на устранение хорошего человека ее не пошлют, но она в это верила, иначе не смогла бы работать. И все-таки произошло то, чего Лили так боялась: она больше не сможет жить в обществе нормальных людей.

Мечта бросить свое занятие и осесть где-нибудь не покинула ее, но с течением времени стала восприниматься как нечто нереальное. Даже если ей и удастся выйти из переделки живой, она все равно уже не такая, как все. Убийство стало для нее привычным, будничным делом. Как она поведет себя, если ей изо дня в день придется сталкиваться с чем-то неприятным — раздражительным начальником или злой соседкой? А если кто-то попытается ее ограбить? Сумеет ли она обуздать свой инстинкт и не воспользоваться оружием?

назад<<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 >>>далее