Лили не стала торопиться. Она спокойно спрятала пистолет в кобуру на сапоге и, плавно открыв дверцу, неторопливо вышла из машины, а потом нагнулась и посмотрела на мужчину.

— Я позвоню вам, — сказала она и, захлопнув дверцу, зашагала прочь.

Там, где он остановился, стоянка запрещалась, а потому он не мог ждать, чтобы посмотреть, как она сядет в поезд. Нужно было отъезжать, и все же Суэйн оглянулся. Однако белокурая головка уже исчезла из виду. Он не думал, будто она, тут же достав из кармана парик, нахлобучила его на себя. Женщина просто затерялась в толпе.

Суэйн мог бы форсировать события — бросить машину прямо на дороге и догнать Лили, но интуиция подсказывала, что именно сейчас этого делать не стоит. Если она заметит, что он преследует ее, то сбежит наверняка. Он подождет, пока она придет к нему сама.

Черт! Она собиралась проверить его. Суэйн достал сотовый телефон и срочно связался с Америкой. Пусть там какой-нибудь компьютерный умелец за соответствующее вознаграждение сделает так, чтобы о Лукасе Суэйне никто ничего, кроме тщательно отобранных фактов, не смог узнать.

Сделав дело, Суэйн занялся решением другой, не менее насущной проблемы, а именно «ягуаром». Перед тем как возвратить автомобиль в бюро проката, следовало заменить стекло. Суэйн не шутил, заявляя о своем нежелании иметь дело с полицией. Такие воротилы, как Нерви, повсюду, а уж в полиции наверняка, имеют своих осведомителей. Да и вообще ни к чему лишний раз светиться у Французских фараонов.

«Ягуар» — классная машина, но придется с ней расстаться. Слишком уж бросается в глаза. Может, взять «мерседес»? Нет, он тоже заметный. Скорее подойдет какой-нибудь французский автомобиль. «Рено» или что-то вроде того. Хотя если не «ягуар» и не «мерседес», то Суэйн предпочел бы какую-нибудь итальянскую спортивную машину. Однако дело, чтоб его черти взяли, прежде всего, а Лили может отказаться от его помощи, если он будет разъезжать на таких заметных автомобилях.

Когда она так беспечно, будто это не за ней охотились по всей Европе, вошла в парк, Суэйн едва не подавился кофе. Ему всегда чертовски везло, удача и теперь ему не изменила, она сама плыла к нему в руки. Вся эта работа за компьютером и дедуктивные методы — чушь собачья! Ему только и надо было, что присесть на скамеечку в скверике, и Лили сама пришла туда, не прошло и четверти часа. Нет, конечно, и здесь дедукция сыграла свою роль, иначе откуда бы он знал, что Лили нужно ждать возле лаборатории? Но главное все же удача.

К тому же он цел и невредим — опять же судьба. Вот только с «ягуаром» незадача. Вайни, конечно, не замедлит обвинить его — мол, снова трюки на машине выделывал, — и будет совершенно прав. Суэйн любил иногда таким вот образом побудоражить кровь. А еще Вайни будет с недоумением вопрошать, где у него была голова, когда он ввязывался в такую игру, вместо того чтобы выполнить задание, которое ему поручили. Но любопытство Суэйна ничуть не уступало его удачливости. Ему хотелось знать, что такого интересного было в этой лаборатории, и что собиралась сделать Лили. Да и справиться с ней ему было бы не так-то просто: она все время держала его на мушке.

Суэйн, как ни странно, ни о чем не беспокоился. Да, Лили Мэнсфилд — киллер, и то, что она работала на «хороших парней», не делало ее менее опасной. Однако она не хотела, чтобы старик в парке получил пулю, и стреляла аккуратно в отличие от «футболистов», паливших напропалую. Лили боялась, что пострадают невинные люди. Уже одно это подкупило Суэйна, и он захотел бы помочь Лили, даже если бы интересовался ею не по долгу службы.

Суэйн решил пока ничего не говорить Вайни: тот вряд ли поймет, почему он отпустил эту женщину, не проследив за ней.

Считая себя знатоком человеческих душ, Суэйн был уверен, что Лили сама позвонит ему через день-два. Ведь он выручил ее, рассмешил и, главное, не сделал ничего такого, что могло бы ее насторожить. Он предложил ей свою помощь и кое-что рассказал о себе. А свой чертов пистолет она не опустила, опасаясь нападения. Но он даже не предпринял попытки сделать это и тем самым рассеял ее подозрения.

Она слишком опытна и слишком опасна. Сделай он хоть одно необдуманное движение, вмиг бы схлопотал несколько дополнительных вентиляционных отверстий, которые подмочили бы его репутацию счастливчика. А если он ошибается и она не позвонит, что ж, тогда придется все начинать сначала — с компьютеров и дедуктивного метода.

Остаток дня Суэйн провел в хлопотах: менял разбитое стекло на «ягуаре» и арендовал другую машину. Он уже остановился было на простеньком «рено», но в последний момент передумал и взял тоже небольшую, но высокоскоростную машину «меган-рено-спорт». Не сказать, что автомобиль этот был совсем уж невзрачным, однако выбор Суэйна решили его скорость и маневренность. Попасться из-за того, что в нужный момент машине не хватит нескольких лошадиных сил, Суэйну не хотелось. В бюро проката ему, честно говоря, приглянулся красный автомобиль, и все же он, наступив на горло собственной песне, взял серебристый металлик. Размахивать красным флагом и кричать на всех перекрестках: «Вот он я! Посмотрите на меня!» — было абсолютно ни к чему.

Суэйн вернулся в «Бристоль», когда уже стемнело. Хотелось есть, но видеть людей не было сил, и, поднявшись к себе, он заказал ужин в номер. В ожидании еды Суэйн сбросил ботинки и куртку, уселся на кровать и, уставившись в потолок (недавно, когда он лежал вот так же, ему в олову пришли дельные мысли), погрузился в размышления о Лили Мэнсфилд.

Он сразу же узнал ее по цветной фотографии ного дела. Снимок, разумеется, не мог передать ту энергию и силу, которые сквозили в каждом ее движении. Ему нравилось ее лицо, почти худое, с резко очерченными скулами, породистым носом и — Господь всемогущий! — такими губами, что от одного взгляда на них возбуждался. Глаза — две голубые льдинки, а губы мягкие, нежные, очень сексуальные. Они вызывали у Суэйна множество разнообразных ассоциаций, которые он не мог бы выразить словами.

Заявив о своем желании очутиться с ней в постели, он не шутил. Скажи она только слово — мигом бы умчал ее к себе в «Бристоль»!

Суэйн запомнил ее до мельчайших подробностей. Одетая в темно-зеленые брюки, черные сапоги, темно-синюю с лиловатым отливом блузку и синюю же куртку, Лили так и стояла у него перед глазами. Надо, кстати, взять на заметку: если она в сапогах, значит, вооружена. Прическа простая — волосы острижены до плеч, спереди покороче. Разглядеть под курткой фигуру не представлялось возможным, но по длине и форме ног Суэйн решил, что она, пожалуй, худощава. Синеватые круги под глазами придавали ей болезненный, очень утомленный вид.

Интерес, который она пробудила в нем, не облегчит работу. Суэйн холодел при мысли о том, что ему предстоит сделать. Жизнь научила его обходить законы, но он нарушал их. Он выполнит задание, но сроки будет устанавливать сам. Если по ходу дела возникнут какие-то задержки, то, значит, так тому и быть. Выяснить, что стоит за убийством Жубранов, кто их нанял и почему, не помешает. Нерви — подонки, и если удастся добыть на них какой-нибудь серьезный компромат — еще лучше.

Это даст ему возможность побыть с Лили. Жаль, что в итоге придется ее предать.

 

Глава 14

— Вчерашний день принес неприятности, — тихо начал Деймон с порога библиотеки. — Расскажи, что случилось.

— Тебе нельзя здесь находиться, — вместо ответа сказал Родриго, поднимаясь навстречу брату. Он очень удивился, когда ему объявили о приезде Деймона. Ведь они условились не встречаться до тех пор, пока убийца отца не будет схвачен. Переданное Деймону сообщение о том, что Сальваторе убила Лилиан Мэнсфилд, она же Дениз Морель, в отместку за смерть своих друзей, этой договоренности никоим образом не отменяло. Родриго не стал посвящать брата ни в какие подробности, лишь сказал, кто она такая, и заверил, что ее ищут.

Деймон не был слабаком, но он был младшим, и поэтому Родриго всегда чувствовал себя обязанным оберегать его. Деймону не доводилось нюхать пороху вместе с отцом, как старшему брату. Сферой деятельности Деймона были фондовые биржи и распределение денежных средств организации, тогда как никто лучше Родриго не разбирался в сложностях ведения войн между различными городскими и корпоративными структурами.

— У тебя нет такого помощника, каким ты был для папы, — заметил Деймон, усаживаясь на стул, который при жизни Сальваторе занимал Родриго. — Несправедливо, если я буду протирать штаны, исследуя денежные рынки и перемещая средства, тогда как всю ответственность за оперативную работу ты взвалил на себя. — Деймон развел руками. — Я тоже получаю информацию. У меня есть Интернет, и я читаю газеты. Однако сегодняшнее утреннее сообщение было малосодержательным. Ничего кроме упоминания о происшествии в одном парке, где несколько человек устроили перестрелку. Личности участников не установлены за исключением двух охранников из расположенной поблизости лаборатории, заслышав выстрелы, они бросились на помощь. — Умные темные глаза Деймона сощурились. — Название парка, однако, было упомянуто.

— И все-таки, почему ты здесь? — выслушав Деймона, спросил Родриго. — Происшествием занимаются.

— Потому что оно уже второе в лаборатории Винченцо. Прикажешь считать это совпадением? Мы строим свои планы в расчете на прибыли от реализации вакцины. У меняна рассмотрении несколько проектов, от которых придется отказаться, если средств не будет, Я желаю знать, что происходит.

— Телефонного звонка было недостаточно?

— Разговаривая по телефону, я не вижу твоего лица, — ответил Деймон с улыбкой. — Ты искусный лжец. Я помню, какими честными глазами мы в детстве, бывало, напроказив, снизу вверх смотрели на папу, отрицая свою вину. Поэтомуя предпочел бы услышать обо всем от тебя лично. Если ты попытаешься обмануть меня, я тотчас это почувствую, я слишком хорошо тебя знаю и в состоянии сообразить, что к чему. С лабораторией Винченцо, похоже, какая-то затянувшаяся проблема. А тут еще убивают отца. Я хочу знать, связано ли его убийство со взрывом в лаборатории?

«С Деймоном всегда так, — думал Родриго. — Слишком уж он умен и прозорлив, чутье как у дикого зверя» Родриго, к его досаде, никогда не удавалось провести младшего брата. Всех остальных — да, а Деймона — нет. Но стоит ли так уж оберегать его сейчас? Это уместно, — когда тебе семь, а ему четыре. Но теперь-то оба они взрослые мужчины. Пора, видимо, избавиться от этой привычки.

— Да, — после долгой паузы признался Родриго. — Связано.

— Каким образом?

— Женщина, которая убила папу, Лилиан Мэнсфидд, была близким другом супругов Жубранов, тех самых, что проникли в лабораторию в августе и уничтожили значительную часть результатов работы Винченцо.

Деймон усталым жестом потер глаза и провел рукой по переносице.

— Стало быть, это месть.

— Да, во втором случае.

— А в первом? Родриго вздохнул.

— Я еще не выяснил, кто нанял Жубранов. Но кто бы ; это ни был, он может найти еще кого-нибудь, чтобы повторить попытку. Женщина, убившая отца, не получала ни от кого такого задания, но сейчас, вполне возможно, ей сделали заказ. Вчера мои люди засекли ее в парке. Она изучала местность, прилегающую к лабораторному комплексу. Как бы то ни было, а результат один: она попытается еще раз сорвать нам работу.

— А может она знать, что это за вакцина? — Родриго развел руками.

— Возможность утечки информации через сотрудников лаборатории всегда учитывалась, так что не исключено, что она знает. Такие исполнители, как Жубраны, стоят дорого, поэтому я сейчас проверяю финансовое положение всех сотрудников лаборатории; хочу понять, не мог ли кто-то из них нанять Жубранов.

— Что известно об этой женщине?

— Она американка, внештатный агент ЦРУ, киллер.

Деймон побледнел.

— Так ее послали американцы?

— Нет, не они. Она убила отца по собственной инициативе, поэтому управление, как ты понимаешь, ею очень недовольно. Оттуда даже отправили кого-то, по их формулировке, «для устранения проблемы».

— А пока она ищет способ проникнуть в лабораторию. Каким образом ей вчера удалось уйти?

— У нее был сообщник, мужчина на «ягуаре». Он заслонил ее своей машиной и помог отстреливаться.

— Номер известен?

— Нет. Автомобиль встал под таким углом, что мс люди не смогли его рассмотреть. А свидетелям, понятие дело, было не до того, чтобы записывать номер.

— И самый важный вопрос: она пыталась добрать до тебя лично?

— Нет. — Родриго в недоумении воззрился на брата.

— Значит, для меня угроза еще меньше. Поэтому я останусь здесь и могу взять на себя часть твоих обязанностей, например контроль за поисками этой женщины. Если же ты непременно хочешь заниматься этим сам, буду делать, что скажешь. В принципе мы могли бы всем заниматься сообща. Я хочу быть полезным. Сальваторе был и моим отцом.

Родриго вздохнул, сознавая, что был не прав, не подпуская Деймона к делам. Ведь его брат, в конце концов, один из Нерви и, верно, не меньше, чем он, Родриго, жаждет мести.

— Есть и еще одна причина, почему я хотел бы, чтобы этим делом занялись вплотную, — продолжал Деймон. — Я собираюсь жениться.

Родриго как громом пораженный с минуту безмолвно смотрел на брата, а потом разразился хохотом.

— Жениться! Когда? Я ни разу не слышал, чтобы ты упоминал о какой-либо женщине!

Деймон тоже рассмеялся; его щеки залил румянец.

— Не знаю когда, я еще не сделал ей предложения. Но, думаю, она его примет. Мы встречаемся уже больше года.

— И ты ничего не сказал нам? — Говоря «нам», Родриго подразумевал и Сальваторе тоже, который был бы на седьмом небе от счастья, если б хоть один из его сыновейнадумал остепениться и подарить ему внуков.

— …но лишь последние несколько месяцев я встречаюсь с ней одной и больше ни с кем. Мне хотелось утвердиться в своем решении, прежде чем говорить что-нибудь определенное. Она швейцарка, из очень хорошей семьи. Отец — банкир. Ее зовут Жизель. — Имя своей избранницы Деймон произнес низким, грудным голосом. — Я сразу понял, что она та самая девушка…

— А она не сразу? — Родриго снова засмеялся. — Неужели она не поняла с первого взгляда на такого роскошного мужчину, какие красивые от него родятся дети?

— Нет, это она тотчас поняла, — возразил Деймон с непоколебимой уверенностью. — Она сомневалась в моей способности стать хорошим мужем.

— Из всех Нерви выходят хорошие мужья, — сказал Родриго, и это было правдой, но в том случае, если жены сквозь пальцы смотрели на бесконечную череду их любовниц. Хотя Деймон скорее всего будет верным мужем, он такой.

Услышав эту приятную новость, Родриго понял, почему Деймон так спешил закрыть проблему Лилиан Мэнсфилд. Конечно, желание отомстить тоже играло свою роль, но он проявил бы больше терпения, предоставив Родриго самому заниматься этими делами, если бы не личные обстоятельства: они побуждали к действию.

Деймон бросил взгляд на письменный стол Родриго и заметил лежавшую на нем фотографию. Приблизившись, он повернул к себе файл и всмотрелся в лицо женщины на снимке.

— Привлекательная, — сказал он. — Не красавица, но привлекательная. — просмотрев остальные страницы, Деймон в изумлении поднял на брата глаза. — Это ее личное дело из ЦРУ. Как ты его достал? Есть у нас там свой человек. Все это не бесплатно, конечно. И в Интерполе есть, и в Скотленд-Ярде. Кое о чем порой лучше знать заранее.

— Тебе звонят сюда из ЦРУ, а ты звонишь им?

— Разумеется, нет. Все входящие и исходящие звонки у них, безусловно, регистрируются. Для связи я пользуюсь личным телефоном нашего осведомителя в Интерполе. Это Жорж Блан, он контактируете ЦРУ и ФБР по своим обычным каналам.

— Ты не просил Блана раздобыть номер мобильного того агента, которого ЦРУ отправило на поиски Мэнсфилд? Само управление ведь не занимается ликвидацией. Для подобных акций они нанимают людей со стороны, не так ли? Уж наверняка у него — или у нее — есть мобильный телефон, он у всех есть. Может, его заинтересует крупная сумма помимо той, что ему заплатят в ЦРУ, если определенная информация сначала поступит к нам?

Родриго был несколько раздосадован тем, что такая замечательная идея ему самому раньше не пришла в голову, однако он с восхищением посмотрел на брата.

— Вот что значит свежий взгляд, — пробурчал он себе под нос. Но главное было в том, что Деймон — один из Нерви, а некоторые вещи передаются только по наследству. — А ты хитрец, — заметил Родриго и снова рассмеялся. — Между нами говоря, у этой женщины нет шансов.

 

Глава 15

Фрэнк Вайни вставал рано. После смерти жены Доди, которая скончалась пятнадцать лет назад, ему стало чрезвычайно сложно находить причины для того, чтобы работать. Он по-прежнему не мог ее забыть и горько переживал свою утрату, так что иной раз становилось просто невыносимо. В остальное время он чувствовал нечто похожее на тупую боль, словно бы что-то в его жизни пошло наперекосяк. Он не задумывался о том, чтобы жениться еще раз, поскольку считал несправедливым по отношению к новой избраннице вступить с ней в брак, оставаясь сердцем и душой преданным покойной жене.

И тем не менее он не был одинок. У него был Кайзер, большая немецкая овчарка. Пес любил спать в углу на кухне. Это место он считал своей территорией, наверное, потому, что когда его щенком принесли в дом, то поместили именно на кухне, чтобы он там привык к новой обстановке. Едва заслышав шаги Фрэнка, спускающегося по лестнице, собака поднималась со своего лежбища и приветствовала хозяина, виляя хвостом.

Войдя в кухню, Фрэнк потрепал Кайзера за ушами, бормоча ему разные ласковые слова и не опасаясь, что пес может что-то разболтать. Сунув собаке какое-то лакомство, Фрэнк проверил в кофеварке воду, приготовленную для него накануне вечером его домработницей Бриджет, и стал варить кофе. Фрэнк был совершенно не приспособлен к хозяйству. Для него оставалось загадкой, почему когда он берет кофе, воду, фильтр и включает кофеварку, в итоге выходит такая бурда, которую пить нельзя, тогда как у Бриджет при помощи всего вышеперечисленного получается такой кофе — с ума сойти. Он внимательно следил, как женщина это делает, пытался в точности повторить все ее действия, но у него получалось все то же пойло. В конце концов он смирился с этим и признал собственное поражение, опасаясь, что дальнейшие попытки научиться варить кофе лишь доведут его до умопомешательства.

Он продолжал жить по установленным еще Доди правилам, придуманным с тем, чтобы облегчить ему жизнь. Все его носки были черного цвета, так что проблема искать пару отпадала. Пиджаки — нейтральных цветов, а рубашки — белые или голубые и подходили к любому пиджаку. Галстуки тоже можно было сочетать с чем угодно. Фрэнк мог не глядя вытащить любой пред мет одежды в полной уверенности, что тот не испортит общего впечатления. Верхом элегантности его стиль, конечно не назовешь, но и в неловкие ситуации он не попадал.

Как-то раз он попробовал пропылесосить в доме сих пор не мог понять, по какой причине у него взорвался пылесос.

Промыкавшись таким образом некоторое время, Фрэнк решил все хозяйственные хлопоты предоставить Бриджет, а сам полностью отдался бумажной работе. Именно этим он сейчас и занимался — разбирал документы. Он читал, анализировал факты и давал свое экспертное заключение (иными словами, «наилучшую гипотезу») директору, который, в свою очередь, передавал его президенту, и тот на основе прочитанного принимал решения.

Пока варился кофе, Фрэнк выключил освещение на улице и выпустил Кайзера на задний двор совершить первый обход и сделать все свои дела. Стареет Кайзер, подумал Фрэнк, наблюдая за псом. Он и сам старел. Наверное, им обоим пора подумать об отставке. Тогда у Фрэнка появится возможность почитать что-то еще помимо отчетов с разведданными, а у Кайзера, освобожденного от обязанностей охранника, стать просто другом.

Уже не первый год Фрэнк подумывал об отставке. Останавливало одно: Джон Медина работал «в поле» и Фрэнк никак не мог найти ему подходящей замены. Вообще-то назначать людей не входило в обязанности Фрэнки, но с его мнением считались и выбор его был решающим.

Теперь уже, наверное, скоро, думал он. Ньема, жена Джона, два года назад, весьма запальчиво объявила Фрэнку, что желает забеременеть, причем хочет, чтобы Джон находился в это время рядом. Супруги много работали вместе, но нынешнее задание Джона исключало участие Ньемы. Биологические часы торопили, а долгая разлука нервировала их обоих. Фрэнк решил, что пора Джону наконец передать свои дела кому-нибудь другому.

Кому-нибудь вроде Лукаса Суэйна. Хотя ведь Суэйн тоже немало времени провел «в поле», а по темпераменту он был совсем не таким, как Джон. Тот само терпение, а Суэйн из тех, кто будет дразнить тигра, лишь бы поскорее перейти к действию. Джону не было и восемнадцати, когда он поставил себе целью стать первоклассным специалистом в своем деле, и он добился своего. Ему на замену требовался молодой человек, способный вынести большую физическую и психическую нагрузку. Суэйн виртуозно добивался результатов, хотя, как правило, какими-то неожиданными способами, но ему тридцать девять, а не девятнадцать.

Кайзер, виляя хвостом, подбежал к двери. Фрэнк впустил собаку и снова чем-то угостил, затем налил себе чашку кофе и устроился в библиотеке, намереваясь ознакомиться с последними новостями. К этому времени утренние газеты уже приходили, и Фрэнк читал их, сидя за столом с тарелкой кукурузных хлопьев (тут он вполне мог обойтись без помощи Бриджет) и чашкой кофе. За завтраком следовали душ и бритье, а ровно в семь тридцать, минута в минуту, он выходил из дома, и именно в это время его водитель останавливался у тротуара.

Фрэнк долго отказывался от водителя, предпочитая ездить самостоятельно, но дорожное движение в федеральном округе Колумбия — сущий кошмар. Управление автомобилем отнимало время, которое можно было посвятить работе, и Фрэнк сдался. Его водитель, Кинан, состоял на службе вот уже шесть лет. Они притерлись друг к другу, как старая супружеская чета. Фрэнк садился впереди. Когда он читал на заднем сиденье, его укачивало. Кроме обмена приветствиями утром, по дороге на работу, они никаких разговоров не вели. Поездки во второй половине дня — другое дело. Именно во время одной из них Фрэнк узнал, что у Кинана шестеро детей, что его жена Триша — концертирующая пианистка и что кулинарные эксперименты их младшего отпрыска чуть не закончились пожаром. С Кинаном Фрэнк мог поговорить о Доди, о старых добрых временах, когда они были вместе.

назад<<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 >>>далее