Вожеватов . Гаврило, запиши! Сергей Сергеич, мы нынче вечером прогулочку сочиним за Волгу. На одном катере цыгане, на другом мы; приедем, усядемся на коврике, жженочку сварим.

Гаврило . А у меня, Сергей Сергеич, два ананасика давно вас дожидаются; надо их нарушить для вашего приезда.

Паратов (Гавриле) . Хорошо, срежь! (Вожеватову.)  Делайте, господа, со мной, что хотите!

Гаврило . Да уж я, Василий Данилыч, все заготовлю, что требуется; у меня и кастрюлечка серебряная водится для таких оказий; уж я и своих людей с вами отпущу.

Вожеватов . Ну, ладно. Чтобы к шести часам все было готово; коли что лишнее припасешь, взыску не будет; а за недостачу ответишь.

Гаврило . Понимаем-с.

Вожеватов . А назад поедем, на катерах разноцветные фонарики зажжем.

Робинзон . Давно ли я его знаю, а уж полюбил, господа. Вот чудо-то!

Паратов . Главное, чтоб весело. Я прощаюсь с холостой жизнью, так чтоб было чем ее вспомнить. А откушать сегодня, господа, прошу ко мне.

Вожеватов . Эка досада! Ведь нельзя, Сергей Сергеич.

Кнуров . Отозваны мы.

Паратов . Откажитесь, господа.

Вожеватов . Отказаться-то нельзя: Лариса Дмитриевна выходит замуж, так мы у жениха обедаем.

Паратов . Лариса выходит замуж! (Задумывается.)  Что ж… Бог с ней! Это даже лучше… Я немножко виноват перед ней, то есть так виноват, что не должен бы и носу к ним показывать; ну, а теперь она выходит замуж, значит, старые счеты покончены, и я могу опять явиться поцеловать ручки у ней и у тетеньки. Я Хариту Игнатьевну для краткости тетенькой зову. Ведь я было чуть не женился на Ларисе, – вот бы людей-то насмешил! Да, разыграл было дурака. Замуж выходит… Это очень мило с ее стороны; все-таки на душе у меня немного полегче… и дай ей бог здоровья и всякого благополучия! Заеду я к ним, заеду; любопытно, очень любопытно поглядеть на нее.

Вожеватов . Уж наверное и вас пригласят.

Паратов . Само собой, как же можно без меня!

Кнуров . Я очень рад, все-таки будет с кем хоть слово за обедом перемолвить.

Вожеватов . Там и потолкуем, как нам веселее время провести, может, и еще что придумаем.

Паратов . Да, господа, жизнь коротка, говорят философы, так надо уметь ею пользоваться. N'est ce pas (Неправда ли?), Робинзон?

Робинзон . Вуй, ля-Серж.

Вожеватов . Постараемся; скучать не будете: на том стоим. Мы третий катер прихватим, полковую музыку посадим.

Паратов . До свидания, господа! Я в гостиницу. Марш, Робинзон!

Робинзон (поднимая шляпу) .

Да здравствует веселье!

Да здравствует Услад!

Действие второе

Лица

Огудалова .

Лариса .

Карандышев .

Паратов .

Кнуров .

Вожеватов .

Робинзон .

Илья-цыган .

Лакей  Огудаловой.

Комната в доме Огудаловой; две двери: одна, в глубине, входная; другая налево от актеров; направо окно; мебель приличная, фортепьяно, на нем лежит гитара.

Явление первое

Огудалова  одна. Подходит к двери налево, с коробочкой в руках.

Огудалова . Лариса, Лариса!

Лариса за сценой : «Я, мама, одеваюсь».

Погляди-ка, какой тебе подарок Вася привез!

Лариса за сценой : «После погляжу!»

Какие вещи – рублей 500 стоят. «Положите, – говорит, – завтра поутру в ее комнату и не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка, что я не утерплю, скажу. Я его просила посидеть, не остался, с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, – говорит, – этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать». Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.)  А вот и Мокий Парменыч! Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.

Входит Кнуров .

Явление второе

Огудалова  и Кнуров .

Кнуров (в дверях) . У вас никого нет?

Огудалова . Никого, Мокий Парменыч.

Кнуров (входит) . Ну, и прекрасно.

Огудалова . На чем записать такое счастье! Благодарна, Мокий Парменыч, очень благодарна, что удостоили. Я так рада, растерялась, право… не знаю, где и посадить вас.

Кнуров . Все равно, сяду где-нибудь. (Садится.)

Огудалова . А Ларису извините, она переодевается. Да ведь можно ее поторопить.

Кнуров . Нет, зачем беспокоить!

Огудалова . Как это вы вздумали?

Кнуров . Брожу ведь я много пешком перед обедом-то, ну, вот и зашел.

Огудалова . Будьте уверены, Мокий Парменыч, что мы за особенное счастье поставляем ваш визит; ни с чем этого сравнить нельзя.

Кнуров . Так выдаете замуж Ларису Дмитриевну?

Огудалова . Да, замуж, Мокий Парменыч.

Кнуров . Нашелся жених, который берет без денег?

Огудалова . Без денег, Мокий Парменыч, где ж нам взять денег-то.

Кнуров . Что ж он, средства имеет большие, жених-то ваш?

Огудалова . Какие средства! Самые ограниченные.

Кнуров . Да… А как вы полагаете, хорошо вы поступили, что отдаете Ларису Дмитриевну за человека бедного?

Огудалова . Не знаю, Мокий Парменыч. Я тут ни при чем, ее воля была.

Кнуров . Ну, а этот молодой человек, как, по-вашему: хорошо поступает?

Огудалова . Что ж, я нахожу, что это похвально с его стороны.

Кнуров . Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп. Что он такое, кто его знал, кто на него обращал внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить нам с вами следует.

Огудалова . Сделайте одолжение, Мокий Парменыч!

Кнуров . Как вы думаете о вашей дочери, что она такое?

Огудалова . Да уж я не знаю, что и говорить; мне одно осталось: слушать вас.

Кнуров . Ведь в Ларисе Дмитриевне земного, этого житейского, нет. Ну, понимаете, тривиального, что нужно для бедной семейной жизни.

Огудалова . Ничего нет, ничего.

Кнуров . Ведь это эфир.

Огудалова . Эфир, Мокий Парменыч.

Кнуров . Она создана для блеску.

Огудалова . Для блеску, Мокий Парменыч,

Кнуров . Ну, а может ли ваш Карандышев доставить ей этот блеск?

Огудалова . Нет, где же!

Кнуров . Бедной полумещанской жизни она не вынесет. Что ж остается ей? Зачахнуть, а потом, как водится, – чахотка.

Огудалова . Ах, что вы, что вы! Сохрани бог!

Кнуров . Хорошо, если она догадается поскорее бросить мужа и вернуться к вам.

Огудалова . Опять беда, Мокий Парменыч: чем нам жить с дочерью!

Кнуров . Ну, эта беда поправимая. Теплое участие сильного, богатого человека…

Огудалова . Хорошо, как найдется это участие.

Кнуров . Надо постараться приобресть. В таких случаях доброго друга, солидного, прочного иметь необходимо.

Огудалова . Уж как необходимо-то.

Кнуров . Вы можете мне сказать, что она еще и замуж-то не вышла, что еще очень далеко то время, когда она может разойтись с мужем. Да, пожалуй, может быть, что и очень далеко, а ведь может быть, что и очень близко. Так лучше предупредить вас, чтобы вы еще не сделали какой-нибудь ошибки, чтоб знали, что я для Ларисы Дмитриевны ничего не пожалею. Что вы улыбаетесь?

Огудалова . Я очень рада, Мокий Парменыч, что вы так расположены к нам.

Кнуров . Вы, может быть, думаете, что такие предложения не бывают бескорыстны?

Огудалова . Ах, Мокий Парменыч!

Кнуров . Обижайтесь, если угодно, прогоните меня.

Огудалова (конфузясь) . Ах, Мокий Парменыч!

Кнуров . Найдите таких людей, которые посулят вам десятки тысяч даром, да тогда и браните меня. Не трудитесь напрасно искать, не найдете. Но я увлекся в сторону, я пришел не для этих разговоров. Что это у вас за коробочка?

Огудалова . Это я, Мокий Парменыч, хотела дочери подарок сделать.

Кнуров (рассматривая вещи) . Да…

Огудалова . Да дорого, не по карману.

Кнуров (отдает коробочку) . Ну, это пустяки; есть дело поважнее. Вам нужно сделать для Ларисы Дмитриевны хороший гардероб, то есть мало сказать хороший – очень хороший. Подвенечное платье, ну, и все там, что следует.

Огудалова . Да, да, Мокий Парменыч.

Кнуров . Обидно будет видеть, если ее оденут кой-как. Так вы закажите все это в лучшем магазине, да не рассчитывайте, не копейничайте! А счеты пришлите ко мне, я заплачу.

Огудалова . Право, даже уж и слов-то не подберешь, как благодарить вас!

Кнуров . Вот зачем собственно я зашел к вам. (Встает.)

Огудалова . А все-таки мне завтра хотелось бы дочери сюрприз сделать. Сердце матери, знаете…

Кнуров (берет коробочку) . Ну, что там такое? Что его стоит?

Огудалова . Оцените, Мокий Парменыч!

Кнуров . Что тут ценить! Пустое дело! Триста рублей это стоит. (Достает из бумажника деньги и отдает Огудаловой.)  До свиданья! Я пойду еще побродить, я нынче на хороший обед рассчитываю. За обедом увидимся. (Идет к двери.)

Огудалова . Очень, очень вам благодарна за все, Мокий Парменыч, за все!

Кнуров  уходит. Входит Лариса  с корзинкой в руках.

Явление третье

Огудалова  и Лариса .

Лариса (ставит корзинку на столик и рассматривает вещи в коробочке) . Это Вася-то подарил? Недурно. Какой милый!

Огудалова . «Недурно». Это очень дорогие вещи. Будто ты и не рада?

Лариса . Никакой особенной радости не чувствую.

Огудалова . Ты поблагодари Васю, так шепни ему на ухо: «благодарю, мол». И Кнурову тоже.

Лариса . А Кнурову за что?

Огудалова . Уж так надо, я знаю, за что.

Лариса . Ах, мама, все-то у тебя секреты да хитрости.

Огудалова . Ну, ну, хитрости! Без хитрости на свете не проживешь.

Лариса (берет гитару, садится к окну и запевает) .

Матушка, голубушка, солнышко мое,

Пожалей, родимая, дитятко твое!

Юлий Капитоныч хочет в мировые судьи баллотироваться.

Огудалова . Ну, вот и прекрасно. В какой уезд?

Лариса . В Заболотье!

Огудалова . Ай, в лес ведь это. Что ему вздумалось такую даль?

Лариса . Там кандидатов меньше: наверное выберут.

Огудалова . Что ж, ничего, и там люди живут.

Лариса . Мне хоть бы в лес, да только поскорей отсюда вырваться.

Огудалова . Да ото и хорошо в захолустье пожить, там и твой Карандышев мил покажется; пожалуй, первым человеком в уезде будет; вот помаленьку и привыкнешь к нему.

Лариса . Да он и здесь хорош, я в нем ничего не замечаю дурного.

Огудалова . Ну, что уж! Такие ль хорошие-то бывают!

Лариса . Конечно, есть и лучше, я сама это очень хорошо знаю.

Огудалова . Есть, да не про нашу честь.

Лариса . Теперь для меня и этот хорош. Да что толковать, дело решеное.

Огудалова . Я ведь только радуюсь, что он тебе нравится. Слава богу. Осуждать его перед тобой я не стану; а и притворяться-то нам друг перед другом нечего – ты сама не слепая.

Лариса . Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада. Давно уж точно во сне все вижу, что кругом меня происходит. Нет, уехать надо, вырваться отсюда. Я стану приставать к Юлию Капитонычу. Скоро и лето пройдет, а я хочу гулять по лесам, собирать ягоды, грибы…

Огудалова . Вот для чего ты корзиночку-то приготовила! Понимаю теперь. Ты уж и шляпу соломенную с широкими полями заведи, вот и будешь пастушкой.

Лариса . И шляпу заведу. (Запевает.)

Не искушай меня без нужды.

Там спокойствие, тишина.

Огудалова . А вот сентябрь настанет, так не очень тихо будет, ветер-то загудит в окна.

Лариса . Ну, что ж такое.

Огудалова . Волки завоют на разные голоса.

Лариса . Все-таки лучше, чем здесь. Я по крайней мере душой отдохну.

Огудалова . Да разве я тебя отговариваю? Поезжай, сделай милость, отдыхай душой! Только знай, что Заболотье не Италия. Это я обязана тебе сказать; а то, как ты разочаруешься, так меня же будешь винить, что я тебя не предупредила.

Лариса . Благодарю тебя. Но пусть там и дико, и глухо, и холодно; для меня после той жизни, которую я здесь испытала, всякий тихий уголок покажется раем. Что это Юлий Капитоныч медлит, я не понимаю.

Огудалова . До деревни ль ему! Ему покрасоваться хочется. Да и не удивительно: из ничего, да в люди попал.

Лариса (напевает) .

Не искушай меня без нужды.

Экая досада, не налажу никак… (Взглянув в окно.)  Илья, Илья! Зайди на минутку. Наберу с собой в деревню романсов и буду играть да петь от скуки.

Входит Илья .

Явление четвертое

Огудалова, Лариса и Илья .

Илья . С праздником! Дай бог здорово да счастливо! (Кладет фуражку на стул у двери.)

Лариса . Илья, наладь мне: «Не искушай меня без нужды!» Все сбиваюсь. (Подает гитару.)

Илья . Сейчас, барышня. (Берет гитару и подстраивает.)  Хороша песня; она в три голоса хороша, тенор надо: второе колено делает… Больно хорошо. А у нас беда, ах, беда!

Огудалова . Какая беда?

Илья . Антон у нас есть, тенором поет.

Огудалова . Знаю, знаю.

Илья . Один тенор и есть, а то все басы. Какие басы, какие басы! А тенор один Антон.

Огудалова . Так что ж?

Илья . Не годится в хор, – хоть брось.

Огудалова . Нездоров?

Илья . Нет, здоров, совсем невредимый.

Огудалова . Что же с ним?

Илья . Пополам перегнуло набок, совсем углом; так глаголем и ходит, другая неделя. Ах, беда! Теперь в хоре всякий лишний человек дорого стоит; а без тенора как быть! К дохтору ходил, дохтор и говорит: «Через неделю, через две отпустит, опять прямой будешь». А нам теперь его надо.

Лариса . Да ты пой.

Илья . Сейчас, барышня. Секунда фальшивит. Вот беда, вот беда! В хоре надо браво стоять, а его набок перегнуло.

Огудалова . От чего это с ним?

Илья . От глупости.

Огудалова . От какой глупости?

Илья . Такая есть глупость в нас. Говорил: «Наблюдай, Антон, эту осторожность!» А он не понимает.

Огудалова . Да и мы не понимаем.

Илья . Ну, не вам будь сказано, гулял, так гулял, так гулял. Я говорю: «Антон, наблюдай эту осторожность!» А он не понимает. Ах, беда, ах, беда! Теперь сто рублей человек стоит, вот какое дело у нас; такого барина ждем. А Антона набок свело. Какой прямой цыган был, а теперь кривой. (Запевает басом.)  «Не искушай…»

Голос в окно : «Илья, Илья, ча адарик! ча сегер!» ( Поди сюда! Иди скорей!)

)

Палсо? Со туке требе? ( Зачем? Что тебе?)

Голос с улицы : «Иди, барин приехал!»  

Хохавеса! (Обманываешь!  - Перевод автора.)

Голос с улицы : «Верно приехал!»

Некогда, барышня, барин приехал. (Кладет гитару и берет фуражку.)

Огудалова . Какой барин?

Илья . Такой барин, ждем не дождемся: год ждали – вот какой барин! (Уходит.)

назад<<< 1 2 3 4 5 6 7 8 >>>далее