Вздохнули все, расправив спины.

Не веря сам, что он живой,

Водитель вылез из кабины,

Как из-под крышки гробовой,

И огляделся виновато.

Тут смех и ругань:

- Эх, тулуп! -

И вывод, может, грубоватый:

- Механизация, ребята,

Проходит тоже через пуп...

 

И все весёлыми глазами -

И пожилые и юнцы -

Блестели, хоть и не сказали

Тех слов:

«А что - не молодцы?»

 

Короткой сверзившись напастью

Дождь оторвался от земли.

И в вечер сумерки ненастья

И в ночь без грани перешли...

 

Победа шла с рассветом ранним,

Облитым с ночи тем дождём.

Река ещё текла в проране,

Но тихо было под мостом.

 

Теперь она была похожа

На мелкий в каменистом ложе

Разгон теряющий поток.

Потом -

На горный ручеёк,

Что мог перешагнуть прохожий,

Не замочив, пожалуй, ног.

Осталось двум бульдозеристам

Завалом влажным и зернистым

Угомонить и тот ручей,

Что был меж них чертой ничьей.

Лицом к лицу - попеременно -

То задний ход,

То вновь вперёд...

 

На них двоих уже вся смена

Глядела - кто же перейдёт.

 

Сближая гравий планировки,

Вели тот спор между собой

Один - в заношенной спецовке,

Другой - в тельняшке голубой.

 

Ждала, глядела, замирая,

Вся смена, сбившись на мосту,

Тому и этому желая

Скорее выйти за черту.

 

Был налицо их пыл горячий:

Кому открыть по гребле путь.

Но с виду - словно той задачей

Не озабочены ничуть.

 

Пошёл, пошёл по самой бровке

Тот, что в тельняшке. Заспешил.

Затор!

И первенство -

               спецовке.

И оба спрыгнули с машин.

 

Да, это видеть было надо,

Как руку встретила рука.

Как будто, смяв войска блокады,

Встречались братские войска.

 

Двух встречных армий

Два солдата -

Друг другу руки жмут ребята.

Аплодисментов добрый град

Затих. И щёлкнул аппарат...

 

Что дальше делать - вот задача.

Вдруг кто-то в голос -

Сверху -

         вниз:

- Целуйтесь, черти! -

Чуть не плача,

Вскричал.

И хлопцы обнялись.

 

Минула памятная веха,

Оставлен сзади перевал.

И тут уже пошла потеха, -

Я сам кого-то обнимал...

 

Со всех бессонье и усталость -

Долой.

Одна под смех кругом

Девчонка слабо отбивалась

От парня свёрнутым флажком...

 

Тот час рассветный, небывалый,

Тот праздник подлинный труда

Я не забуду никогда...

Как мне тебя недоставало,

Мой друг, ушедший навсегда!..

Кто так, как ты, ещё на свете

До слёз порадоваться мог

Речам, глазам и людям этим!

Зачем же голос твой умолк?..

 

Всё выше, словно по ступеням,

Шёл торжества отрадный час.

Спецзавтрак был объявлен смене

И краткий праздничный приказ.

Уже народ подался с моста,

Гадая в простоте сердец,

По полтораста или пО сто

На брата выйдет этот «спец»...

 

Шутила зрелость.

Пела юность.

И, чистым пламенем горя,

С востока тихо развернулась

В треть неба дымная заря.

 

Над лесом кранов, эстакадой,

Над главной насыпью-горой,

Над юным городом по скату,

Над Ангарой,

Над Ангарой -

Заря,

Заря прошла, сгорая

При свете утренней поры,

И следом солнце красным краем -

Большое - вышло из горы.

Блестела светом залитая,

Дождём обмытая трава...

Ах, как горька и неправа

Твоя седая, молодая,

Крутой посадки голова...

 

На стройке день вставал обычный,

Своих исполненных забот.

И отбывал уже столичный

И прочий гостевой народ.

 

Уже смекал я, беспокоясь,

Какой за этот жаркий срок

Ушёл по счёту дальний поезд

На Дальний, собственно, Восток,

В тот край отцовский, изначальный,

Тобой прославленный.

                     Прости,

Но только памятью печальной

Одной не мог я жить в пути.

Моя заветная дорога,

Хоть и была со мной печаль,

Звала меня иной тревогой

И далью, что сменяет даль.

И память ныне одолённой,

Крутой Ангарской быстрины,

Как будто замысел бессонный,

Я увозил на край страны.

 

К КОНЦУ ДОРОГИ

Сто раз тебе моё спасибо,

Судьба, что изо всех дорог

Мне подсказала верный выбор

Дороги этой на восток.

 

И транссибирской магистралью,

Кратчайшим, может быть, путём

Связала с нашей главной далью

Мой трудный день и лёгкий дом.

 

Судьба, понятно, не причина,

Но эта даль всего верней

Сибирь с Москвой сличать учила,

Москву с Сибирью наших дней.

 

И эти два большие слова,

Чей смысл поистине велик,

На гребне возраста иного,

На рубеже эпохи новой,

Я как бы наново постиг.

 

Москва. Сибирь.

Два эти слова

Звучали именем страны,

В значенье дикости суровой

Для мира чуждого равны.

 

Теперь и в том надменном мире -

Всё те ж слова: Сибирь - Москва,

Да на ином уже помине

Пошла разучивать молва.

 

Добро!

Но мы не позабыли,

Какою притчей той молвы

Мы столько лет на свете были

И как нас чествовали вы.

 

Почти полвека на бумаге

Строчили вы, добра полны,

О том, что босы мы и наги,

И неумелы, и темны.

 

Что не осилить нам разрухи,

Не утеплить своей зимы.

Что родом тюхи да матюхи,

Да простаки, да ваньки мы.

 

И на бумаге и в эфире

Вещали вы, что нам едва ль

Удастся выучить в Сибири

Своих медведей

Делать сталь.

 

Что в нашей бедности безбрежной -

Не смех ли курам наш почин,

Когда в новинку скрип тележный,

Не то что музыка машин.

 

И что у нас безвестно слово

Наук, доступных вам давно.

Что нам опричь сосны еловой

Постичь иного не дано.

Что мы - Сибирь.

                 А мы тем часом

Свою в виду держали даль.

И прогремела грозным гласом

В годину битвы наша сталь.

<<<Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Далее>>>