АЛЕКСАНДР ТРИФОНОВИЧ  ТВАРДОВСКИЙ

ЗА ДАЛЬЮ ДАЛЬ

Поэма

Пора! Ударил отправленье

Вокзал, огнями залитой,

И жизнь, что прожита с рожденья,

Уже как будто за чертой.

Я видел, может быть, полсвета

И вслед за веком жить спешил,

А между тем дороги этой

За столько лет не совершил;

Хотя своей считал дорогой

И про себя её берёг,

Как книгу, что прочесть до срока

Всё собирался и не мог.

Мешало многое другое,

Что нынче в памяти у всех.

Мне нужен был запас покоя,

Чтоб ей отдаться без помех.

Но книги первую страницу

Я открываю в срок такой,

Когда покой, как говорится,

Опять уходит на покой...

Я еду. Малый дом со мною,

Что каждый в путь с собой берёт.

А мир огромный за стеною,

Как за бортом вода, ревёт.

Он над моей поёт постелью

И по стеклу сечёт крупой,

Дурной, безвременной метелью

Свистит и воет в разнобой.

Он полон сдавленной тревоги,

Беды, что очереди ждёт.

Он здесь ещё слышней, в дороге,

Лежащей прямо на восход...

Я еду. Спать бы на здоровье,

Но мне покамест не до сна:

Ещё огнями Подмосковья 

Снаружи ночь озарена.

Ещё мне хватит этой полки,

Ещё московских суток жаль.

Ещё такая даль до Волги,

А там-то и начнётся даль -

За той великой водной гранью.

И эта лестница из шпал,

Пройдя Заволжье,

Предуралье,

Взойдёт отлого на Урал.

Урал, чьей выработки сталью

Звенит под нами магистраль.

А за Уралом -

Зауралье,

А там своя, иная даль.

А там Байкал, за тою далью, -

В полсуток обогнуть едва ль, -

А за Байкалом -

Забайкалье,

А там ещё другая даль,

Что обернётся далью новой;

А та, неведомая мне,

Ещё с иной, большой, суровой,

Сомкнётся и пройдёт в окне...

А той порой, отменно точный,

Всего пути исполнив срок,

Придёт состав дальневосточный

На Дальний, собственно, Восток,

Где перед станцией последней,

У пограничного столба,

Сдаётся мне, с земли соседней

Глухая слышится пальба...

Но я ещё с Москвою вместе,

Ещё во времени одном.

И, точно дома перед сном,

Её последних жду известий.

Она свой голос подаёт

И мне в моей дороге дальней.

А там из-за моря восход

Встаёт, как зарево, печальный.

И день войны, нещадный день,

Вступает в горы и долины,

Где городов и деревень

Дымятся вновь и вновь руины.

И длится вновь бессонный труд,

Страда защитников Кореи.

С утра усталые ревут

Береговые батареи...

Идут бои, горит земля.

Не нов, не нов жестокий опыт:

Он в эти горы и поля

Перенесён от стен Европы.

И вы, что горе привезли

На этот берег возрождённый,

От вашей собственной земли

Всем океаном отделённый, -

Хоть в цвет иной рядитесь вы,

Но ошибётся мир едва ли:

Мы вас встречали у Москвы

И до Берлина провожали...

Народ - подвижник и герой -

Оружье зла оружьем встретил.

За грех войны - карал войной.

За смерть - печатью смерти метил.

В борьбе исполнен новых сил,

Он в годы грозных испытаний

Восток и Запад пробудил

И вот -

Полмира в нашем стане!

Что ж, или тот урок забыт,

И вновь, под новым только флагом,

Живой душе война грозит,

Идёт на мир знакомым шагом?

И, чуждый жизни, этот шаг,

Врываясь в речь ночных известий,

У человечества в ушах

Стоит, как явь и как предвестье.

С ним не забыться, не уснуть,

С ним не обвыкнуть и не сжиться.

Он - как земля во рву на грудь

Зарытым заживо ложится...

Дорога дальняя моя,

Окрестный мир страны обширной,

Родные русские поля,

В ночи мерцающие мирно.

Не вам ли памятны года,

Когда по этой магистрали

Во тьме оттуда и туда

Составы без огней бежали.

Когда тянулись в глубь страны

По этой насыпи и рельсам

Заводы - беженцы войны -

И с ними люди - погорельцы.

Когда, стволы зениток ввысь

Подняв над «улицей зелёной»,

Безостановочно неслись

Туда, на запад, эшелоны.

И только, может, мельком взгляд

Тоски немой и бесконечной

Из роты маршевой солдат

Кидал на санитарный встречный...

Та память вынесенных мук

Жива, притихшая, в народе,

Как рана, что нет-нет - и вдруг

Заговорит к дурной погоде...

Но, люди, счастье наше в том,

Что счастья мы хотим упорно;

Что на века мы строим дом,

Свой мир живой и рукотворный.

Он всех людских надежд оплот,

Он всем людским сердцам доступен.

Его ли смерти мы уступим?..

На Спасской башне полночь бьёт...

В ДОРОГЕ

Лиха беда - пути начало,

Запев даётся тяжело,

А там глядишь: пошло, пожалуй?

Строка к строке - ну да, пошло.

Да как пошло! Сама дорога, -

Ты только душу ей отдай, -

Твоя надёжная подмога,

Тебе несёт за далью - даль.

Перо поспешно по бумаге

Ведёт, и весело тебе:

Взялся огонь, и доброй тяги

Играет музыка в трубе.

И счастья верные приметы:

Озноб, тревожный сердца стук,

И сладким жаром лоб согретый,

И дрожь до дела жадных рук...

Когда в безвестности до срока,

Не на виду ещё, поэт

Творит свой подвиг одиноко,

Заветный свой хранит секрет,

Готовит людям свой подарок,

В тиши затеянный давно, -

Он может быть больным и старым,

Усталым - счастлив всё равно.

И даже пусть найдёт морока - 

Нелепый толк, обидный суд,

Когда бранить его жестоко

На первом выходе начнут, -

Он слышит это и не слышит

В заботах нового труда:

Тем часом он - поэт, он пишет,

Он занимает города.

И всё при нём в том добром часе,

Его Варшава и Берлин,

И слава, что ещё в запасе,

И он на свете не один.

И пусть за критиками следом

В тот гордый мир войдёт жена,

Коснувшись, к слову, за обедом

Вопросов хлеба и пшена, -

Все эти беды - к малым бедам,

Одна беда ему страшна.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Далее>>>