И вдруг рухнул на колени перед диваном, закрыл лицо руками, и мы услышали его сдавленный голос:
- Ник, родная, я подумал, что вас нет в живых.
Ник попыталась сесть.
- Ну будет, Джордж. Бросьте валять дурака. Я цела и невредима.
Он поднял голову и растерянно огляделся.
- Но ведь кто-то умер? Так сказал полицейский.
- Мегги, - ответила Ник. - Бедная душенька Мегги...
Ох...
Ее лицо свела судорога. Пуаро и доктор подошли к девушке, помогли ей подняться и, поддерживая с обеих сторон, увели из комнаты.
- Вам надо как можно скорее лечь, - говорил ей доктор. - Я отвезу вас сейчас в своей машине. Я уже попросил миссис Раис собрать для вас все необходимое.
Они вышли. Челленджер схватил меня за руку.
- Ничего не понимаю. Куда они ее повели?
Я объяснил.
- А! Ясно. Ну, а теперь расскажите же мне, ради Бога, обо всем. Какая ужасная трагедия! Бедная девушка!..
- Вам надо выпить, - ответил я. - А то вы сами не свой.
- А, ерунда!
Мы перешли в столовую.
- Понимаете, - объяснил он мне, подкрепляясь почти не разбавленным виски, - я ведь решил, что это Ник.
Я понимал. Ни разу в жизни я не встречал влюбленного, который скрывал бы свои чувства так неумело, как капитан Джордж Челленджер.
Глава девятая
ОТ "А" ДО "К"
Едва ли я когда-нибудь забуду эту ночь. Пуаро впал в такое самоуничижение, что я не на шутку встревожился. Он неустанно Шагал по комнате, призывая хулу на свою голову и оставляя без малейшего внимания все мои благие попытки его утихомирить.
- Так вот что значит слишком возомнить о себе! Я наказан, да, я, Эркюль Пуаро, наказан. Я слишком полагался на себя...
- Ну что вы, - перебил я его.
- Но кто предположил бы... кто мог предположить такую беспримерную наглость? А я-то думал, что принял все меры предосторожности. Предупредил убийцу...
- Предупредили убийцу?
- Ну конечно. Я ведь привлек к себе его внимание. Дал ему понять, что подозреваю... кого-то. Я сделал все - во всяком случае, я так думал, - чтобы он не осмелился на новое покушение. Я оградил мадемуазель кордоном. Но он все-таки проскользнул через него. Дерзко, чуть ли не на наших глазах! И это несмотря на то, что все мы были настороже! И все-таки добился своего!
- Но ведь не добился же! - напомнил я.
- Чистая случайность! В моих глазах это одно и то же. Унесена жизнь человека, а чья - безразлично.
- Конечно, - ответил я. - Я не то хотел сказать.
- Хотя, с другой стороны, вы были правы. Но это еще в десять раз хуже. Ибо убийца дальше, чем когда-либо, от своей цели. Вы поняли, мой друг? Ситуация изменилась, но к худшему. Теперь уж может получиться так, что оборвется не одна, а две жизни.
- Вы этого не допустите, - решительно сказал я.
Он остановился и стиснул мою руку.
- Спасибо, мой друг, спасибо! Вы все еще полагаетесь на старика, все еще верите в него. Вы вливаете и в меня новое мужество. Эркюль Пуаро больше не подведет. Второго убийства не будет. Я еще исправлю свою ошибку. Я ведь не сомневаюсь, что в мою обычно безупречную систему вкралась какая-то ошибка, что я допустил какой-то логический просчет. Я все начну сначала. Да, я начну с самого начала. И на сей раз уже не промахнусь.
- Стало быть, вы считаете, - заговорил я, - что жизнь Ник Бакли по-прежнему в опасности?
- Друг мой, зачем же я, по-вашему, послал ее в лечебницу?
- Так дело вовсе не в потрясении?
- Потрясение! Ба! От потрясения с тем же успехом, да что я говорю, с гораздо большим, можно оправиться и дома.
Какое уж там веселье - полы, покрытые зеленым линолеумом, болтовня сиделок, еда на подносах и непрестанное мытье. Нет, нет, я думал о ее безопасности, и больше ни о чем, Я откровенно поговорил с доктором. Он со мной согласился и все устроит. К мисс Бакли не будут пускать никого, даже самых близких ее друзей. Мы с вами - единственное исключение. Ну, а другие... "Распоряжение доктора" - вот что им скажут. Очень удобно и не подлежит обсуждению.
- Так-то оно так, - заметил я. - Да только...
- Что - только, Гастингс?
- Это не может длиться вечно.
- Замечание весьма справедливое. Но мы хотя бы сможем немного осмотреться. Кроме того, я думаю, вы поняли, что изменяется самый характер нашей деятельности.
- Как так?
- Ну, если раньше мы должны были прежде всего обеспечить безопасность мадемуазель, то наша нынешняя задача намного проще и куда привычней. Нам надо всего-навсего выследить убийцу.
- И это, по-вашему, проще?
- Еще бы. Убийца, как я выразился на днях, уже поставил свою подпись под преступлением. Сейчас он играет в открытую.
- А вы не думаете... - Я замялся. - Вам не кажется, что прав полицейский инспектор? Что это дело рук маньяка, который рыщет по округе, одержимый манией убийства?
- Я никогда еще не был так убежден в обратном.
- И вы действительно думаете...
- ...что убийца кто-то из близких друзей мадемуазель? договорил за меня Пуаро. Он был очень серьезен. - Да, я думаю именно так, мой друг. - Но ведь теперь такая возможность почти что исключается. Мы все были вместе...
Он перебил меня:
- А вы можете поручиться, что, когда мы стояли там, у обрыва, никто ни разу не отошел? Можете вы назвать хотя бы одного человека, который все время был у вас на глазах?
- Да нет, - ответил я, пораженный его словами, - пожалуй, не могу. Там было темно. И все мы переходили с места на место. Я видел временами миссис Раис, Лазаруса, вас, Крофта, Вайза... но так, чтобы все время, - нет.
Пуаро кивнул.
- В том-то и дело. А речь ведь идет всего о нескольких минутах. Две девушки идут к дому. Незаметно ускользнув, убийца прячется за растущим посреди лужайки платаном и видит, как из дома выходит мисс Бакли, во всяком случае, он думает, что это мисс Бакли. Она проходит на расстоянии фута от него, и он стреляет три раза подряд.
- Три раза? - воскликнул я.
- Ну да. На сей раз он действовал наверняка. Мы нашли в теле три пули.
- Но ведь это было рискованно, правда?
- Во всяком случае, он рисковал гораздо меньше, чем если бы стрелял один раз. Выстрел из маузера не очень громок. К тому же он несколько напоминает треск фейерверка и отлично сливался со всем окружающим шумом.
- Вы нашли револьвер? - спросил я.
- Нет. И мне кажется, что именно это - неоспоримое доказательство того, что здесь замешан кто-то из своих. Мы ведь уже установили, что револьвер мисс Бакли первоначально был похищен с одной-единственной целью - придать ее смерти видимость самоубийства.
- Да.
- Это единственное правдоподобное объяснение, верно? Однако на сей раз, как вы, наверно, заметили, преступник и не пытался инсценировать самоубийство. Он знает, что нас больше не обмануть. Иными словами, ему известно, что мы знаем и чего не знаем.
Подумав, я не мог не признать логичности его доводов.
-Куда же он, по-вашему, дел револьвер? Пуаро пожал плечами.
- Трудно сказать. Однако море соблазнительно близко. Хороший бросок - и револьвера как не бывало. Мы, разумеется, можем лишь строить догадки, но я на его месте сделал бы только так.
От его деловитого тона у меня мороз пробежал по коже.
- А... вы думаете, он понял, что убил не того, кого хотел?
- Уверен, что да. Ему пришлось проглотить неприятную пилюлю. Да еще следить за своим лицом и ничем не выдать разочарования, а это было не так-то просто.
Тут мне вдруг вспомнилась странная реакция горничной Эллен, и я описал Пуаро ее необычное поведение. Он оживился.
- Так вы говорите, она была удивлена тем, что убили именно Мегги?
- До чрезвычайности.
- Любопытно! А самый факт убийства ее ничуть не поразил? Ну что ж, тут есть над чем поразмыслить. Что она собой представляет, эта Эллен? Такая тихая и по-английски респектабельная? Возможно ли, что она... - он замолчал.
- Если принять в расчет все эти "несчастные случаи", заметил я, - то... Мне кажется, что сбросить с обрыва тяжелый валун мог только мужчина.
- Не обязательно. Это зависит от того, как лежал камень. Не сомневаюсь, что его мог сдвинуть кто угодно.
Он снова принялся расхаживать по комнате.
- Мы можем подозревать каждого из тех, что был вчера вечером в Эндхаузе. Впрочем, нет. Эти гости, которых пригласила мадемуазель... Мне кажется, они здесь ни при чем. По-моему, большинство из них просто знакомые, причем совсем не близкие. - Там был и Чарлз Вайз, - напомнил я.
- Да, и нам не следует о нем забывать. Логически на него падает самое большое подозрение. - В отчаянии махнув рукой, он опустился в кресло, стоящее против моего. - Ну вот, мы снова возвращаемся к тому же! Мотив! Если мы хотим разобраться в преступлении, надо выяснить мотив. И вот тут-то я все время становлюсь в тупик. Кому понадобилось расправиться с мадемуазель? Я позволил себе унизиться до нелепейших предположений. Я, Эркюль Пуаро, пал до самых постыдных фантазий. Я позаимствовал образ мышления бульварного детектива. Дедушка - Старый Ник, якобы проигравший свое состояние! Полно, да проиграл ли он его? - спрашиваю я себя. А может быть, он его спрятал где-нибудь в Эндхаузе? Или зарыл в саду. И с этой задней мыслью (стыд и позор!) я справился у мадемуазель, не предлагал ли ей кто-нибудь продать дом.
- А знаете, Пуаро, - заметил я, - мысль не такая уж пустая. В ней что-то есть.
Пуаро застонал.
- Ну как же! Я был уверен, что вы уцепились за это при вашем романтическом и несколько банальном складе ума. Зарытые сокровища - куда как привлекательно.
- Но я все-таки не понимаю, почему бы...
- Да потому, что самое прозаическое объяснение почти всегда бывает наиболее вероятным, мой друг. Затем я подумал об отце мадемуазель... и деградировал еще больше. Он много путешествовал. А что, если он украл драгоценность, сказал я себе, ну, например, глаз какого-нибудь идола. И его выследили фанатичные жрецы. Да, я, Эркюль Пуаро, скатился до такого!.. Правда, насчет отца у меня были и другие предположения. Более вероятные и не столь позорные. Допустим, что во время своих странствий он вторично женился. В таком случае мосье Чарлз Вайз уже не является ближайшим наследником. Но это нас опять же заводит в тупик, ибо мы снова сталкиваемся все с тем же затруднением - наследовать-то фактически нечего!
- Я не пренебрег ни одной возможностью, - продолжал Пуаро.
- Вы помните, как мадемуазель Ник случайно упомянула о том, что Лазарус предложил ей продать портрет ее деда? Так вот, в субботу я вызвал эксперта и попросил его осмотреть портрет. Это о нем я писал в то утро мадемуазель. Ведь если бы оказалось, что картина стоит несколько тысяч фунтов...
- Неужели вы думаете, что такой богатый человек, как молодой Лазарус...
- А он богат? Наружность ведь ни о чем не говорит. Случается, что и старинная фирма с роскошными выставочными залами, на вид процветающая, держится на подгнивших корнях. И что же делает в таких случаях владелец? Ходит и плачется на Тяжелые времена? О нет, он покупает новый, шикарный автомобиль. Сорит деньгами немного больше, чем обычно. Живет несколько более открыто. Ибо, поймите, кредит - это все! А потом вдруг глядь, миллионное дело прогорает из-за того, что не хватило нескольких тысяч фунтов наличных денег. Я открыл было рот, чтобы возразить ему, но он перебил меня:
- Э, знаю, все знаю. Притянуто за уши, но все лучше, чем мстительные жрецы и зарытые в землю клады. Я хоть придерживаюсь каких-то реальных фактов. А мы ничем не можем пренебрегать ничем из того, что могло бы приблизить нас к истине.
Он начал бережно расставлять стоящие перед ним на столе предметы. Потом вновь заговорил - серьезно и на сей раз спокойно:
- Мотив! Ну что ж, вернемся к мотиву и будем рассуждать хладнокровно и по порядку. Прежде всего; что может послужить мотивом для убийства? Какие побуждения толкают человека на то, чтобы отнять жизнь у себе подобного?
Мы не будем говорить сейчас о мании убийства, так как я глубоко убежден, что к нашему делу она не имеет отношения. Мы исключим также убийство под влиянием аффекта. Речь идет об убийстве, обдуманном и хладнокровном. Какие же побуждения толкают человека на подобное убийство?
Назад>>> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 >>>Далее