И за очень немногими исключениями ответы оказались ясными и убедительными. Я ответил и еще на один вопрос, который возник у меня раньше. Зачем мадемуазель Ник купила себе черное платье? Ответ на него мог быть только один - она хотела быть одетой так же, как кузина, дабы красная шаль окончательно довершила их сходство. Такое объяснение правдоподобно и убедительно, а всякое другое - нет. Ибо никакая девушка не станет покупать себе траур, не убедившись в смерти возлюбленного. Это противоестественно.
     После этого я поставил собственный спектакль. И случилось то, на что я рассчитывал! Ник Бакли с невероятной горячностью отрицала существование тайника. Она заявила, что в доме его нет. Но если бы тайник существовал - а у Эллен, по-моему, не было никаких причин его выдумывать, - Ник обязательно должна была знать о нем. К тому же почему она так горячилась? Не потому ли, что спрятала в тайнике револьвер с намерением кому-нибудь его подбросить и таким образом обвинить этого человека?
     Я дал ей понять, что подозрение падает на мадам. Именно это и отвечало ее расчетам. Как я предвидел, она не удержалась от искушения добавить к остальным еще одно, решающее доказательство. К тому же так было безопаснее и для нее самой. Ведь Эллен в любой момент могла найти тайник и спрятанный в нем револьвер.
     Мы все собрались в столовой. Мадемуазель Ник в гостиной одна, ждет своего выхода. Ей кажется, что наступила минута, когда она без всякого риска может взять револьвер из тайника и положить его в карман накидки, принадлежащей мадам. Но на этот раз она наконец просчиталась...
     Фредерика вздрогнула.
     - Нет, все-таки я не жалею, что дала ей часы, - сказала она.
     - И правильно, мадам.
     Она бросила на него быстрый взгляд.
     - Вы и об этом знаете?
     - А как же Эллен? - вмешался я. - Знала она о чем-нибудь или хотя бы догадывалась?
     - Ни о чем. Мы с нею беседовали. Она решила остаться в тот вечер дома, так как, по ее собственным словам, почувствовала что-то неладное. По-видимому, Ник слишком усердно уговаривала ее пойти поглядеть фейерверк. Эллен догадывалась о неприязни, которую Ник питала к мадам. Эллен сама говорила мне, что она "нутром чуяла недоброе". Правда, она думала, что несчастье случится с мадам. Уж кому-кому, а ей-то отлично был известен нрав ее хозяйки, этой "шалой девчонки", как она выразилась.
     - Ну что ж, - тихо сказала Фредерика. - Пусть будет так. Шалая девчонка. Такой она для нас и останется... во всяком случае, для меня.
     Пуаро взял ее руку и бережно поднес к губам.
     Чарлз Вайз резко выпрямился на стуле.
     - Неприятная, крайне неприятная история, - заметил он вполголоса. - Придется, наверное, позаботиться о защитнике.
     - Мне кажется, в этом не будет необходимости, - тихо ответил Пуаро. - Если, конечно, я не ошибся в своих предположениях.
     Он неожиданно повернулся к Челленджеру.
     - Ведь вы именно там прячете свой товар, в дамских часиках, верно?
     - Я... я... - запинаясь, пробормотал моряк. Он совершенно растерялся.
     - Только не старайтесь меня одурачить, разыгрывая рубаху-парня. Если вы провели Гастингса, то со мной это вам не удастся. Между прочим, это дело - я имею в виду торговлю наркотиками, - оно действительно оказалось прибыльным для вас и вашего дядюшки с Гарли-стрит?

- Мосье Пуаро!

     Мой друг безмятежно взирал на него снизу вверх.
     - Ведь вы и есть тот услужливый "приятель". Отрицайте это, если вам угодно. Но вот вам мой совет: если вы не хотите иметь дело с полицией, вам лучше исчезнуть.
     И к моему глубочайшему изумлению, Челленджер так и сделал. Его как ветром сдуло. Разинув рот, я глядел ему вслед.
     Пуаро рассмеялся.
     - Я говорил вам, мой друг. Ваш инстинкт всегда вас подводит. Просто удивительно.
     - Так кокаин... его прятали в часах?.. - начал я.
     - Конечно же. Поэтому-то мадемуазель Ник и удалось так легко пронести его в больницу. А так как свой запас она израсходовала на конфеты, то она попросила у мадам ее часики с нетронутой порцией.
     - Вы хотите сказать, что она не может без него обойтись?
     - Нет, нет, она не наркоманка. Так, иногда, забавы ради. Однако на этот раз у нее была другая цель. На этот раз доза будет вполне достаточной.
     У меня перехватило дыхание.
     - Неужели?..
     - Да, для нее это лучший выход. Лучше уж это, чем веревка палача. Но тсс! Не надо говорить об этом при мосье Вайзе, ибо для него законность и порядок превыше всего. Формально я ничего не знаю. Я могу только догадываться, что там находится, в этих часиках.
     - Ваши догадки всегда правильны, мосье Пуаро, - сказала Фредерика.
     - Мне пора, - проговорил Чарлз Вайз и вышел. На лице его застыло выражение холодного неодобрения.
     Пуаро взглянул на Фредерику, потом на Лазаруса.
     - Значит, вы собираетесь пожениться, э?
     - И как можно скорее.
     - Поверьте мне, мосье Пуаро, - заговорила Фредерика, - я вовсе не такая кокаинистка, как вы считаете. Я уже свела свою порцию до крошечной дозы. А сейчас, когда меня ждет счастье, я смогу, наверное, и вовсе обойтись без часов.

 - Надеюсь, что вы будете счастливы, мадам, - мягко сказал Пуаро. - Вам пришлось многое пережить. Но, несмотря ни на что, вы добры и отзывчивы.
     - Я постараюсь, чтобы Фредерике было хорошо, - сказал Лазарус. - Дела у меня далеко не блестящи, но я надеюсь выкарабкаться. А нет - Фредерика согласна и на бедность... вдвоем со мной.
     Фредерика улыбнулась и кивнула головой.
     - Однако уже поздно, - сказал Пуаро, взглянув на часы.
     Мы встали.
     - Странный вечер провели мы с вами в этом странном доме, продолжал Пуаро. - Эллен была права, когда назвала его "недобрый дом".
     Он посмотрел на портрет старого сэра Николаса. Потом вдруг взял Лазаруса за руку и отвел в сторону.
     - Прошу прощения, - сказал он. - Из всех моих вопросов один все же остался без ответа. Скажите, почему вы предложили за картину пятьдесят фунтов? Я был бы очень рад это узнать, потому что, понимаете... приятно, когда выяснено все до конца. Некоторое время Лазарус смотрел на моего друга, сохраняя бесстрастное выражение на лице. Потом улыбнулся.
     - Видите ли, мосье Пуаро, - сказал он. - Я делец.
     - Именно так.
     - Картина стоит двадцать фунтов, и ни пенни больше. Я знал, что, если предложу Ник пятьдесят, она тут же заподозрит, что я даю ей слишком мало, и позовет оценщика.

Тот, конечно, скажет, что я предложил намного больше, чем она стоит. В следующий раз, когда я снова предложу ей продать мне какую-нибудь картину, она уже не станет меня проверять.
     - Ну и?..
     - Картина, которая висит на противоположной стене, стоит не меньше пяти тысяч фунтов, - сухо ответил Лазарус.
     - О! - Пуаро с облегчением вздохнул. - Ну, теперь я знаю все, - сказал он радостно.

___________

Агата Кристи -  Издательство: ЭКСМО : 2009 г 

Назад>>> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27